Эрл Гарднер - Летучие мыши появляются в сумерках

Его прервал звонок в дверь.

— Посмотри, кто это, — сказала миссис Краннинг дочери. Ева направилась к двери.

— Я просто не могу в это поверить, — сказал Кристофер Милберс. — Это несправедливо.

— О, успокойтесь! — предложила миссис Краннинг. — В конце концов, у вас есть десять тысяч, и если вы считаете, что этого мало, то вы просто неблагодарный осел.

Пауль громко заржал.

— Все же у нас не хватает еще десяти тысяч, — заметила Берта. В прихожей раздались голоса. В комнату вошли Ева и Жозефина Делл.

— Привет всем, — поздоровалась Жозефина. — Представьте себе, мне, кажется, светит прекрасная работа. Я буду работать с человеком, которого наняло правительство. Он летает по всей стране, и я тоже смогу попутешествовать. Он прибывает на место, работает там в течение месяца или недель шесть, а потом переезжает. Как вам это нравится?

— Подождите, вы еще не знаете все новости, — отозвалась Нетти Краннинг.

— Да, — подтвердила Ева, — у тебя есть приличная сумма, о которой, держу пари, ты еще ничего не знаешь.

— Что такое?

— Это действительно так, — уверил ее Пауль. — Помнишь день, когда босс попросил нас с тобой засвидетельствовать его завещание?

— О, ты имеешь в виду тот день, когда ты мыл машину, я постучала в окошко и позвала тебя?

— Да.

— Да, это было завещание. Именно так он выразился.

— Категорически утверждаю, что это было завещание. И тебе завещано в нем десять тысяч долларов.

— Сколько? — воскликнула Жозефина недоверчиво.

— Десять тысяч, — повторил Пауль. Берта Кул подсунула документ ей под нос.

— Это ваша подпись? — спросила она.

— Ну конечно же!

— Это то самое завещание?

— Да.

— Мы обсудим все эти детали позднее, — вмешался Милберс, — но сейчас давайте вернемся к вопросу о пропаже десяти тысяч. Я хотел бы знать, куда они делись.

— Минуту, — заметил Пауль, и глаза его хитро заблестели, — вы хотите знать, куда они делись. Откуда этот странный интерес? Вы говорите так, словно имеете какое-то отношение к этим деньгам.

— Да, естественно, — ответил Кристофер Милберс. — Ведь я — его кузен.

— Кузен, черт побери! Вы получите десять тысяч по завещанию, и это — все. Пропавшие деньги принадлежат нам. Это не ваше дело; к тому же не забывайте, что душеприказчиком назначена миссис Краннинг. Я думаю, пришло время прекратить ворошить наш дом и предъявлять нам обвинения. Если мы найдем эти деньги — мы найдем их, если же нет — это наши потери.

Кристофер Милберс смотрел на них, переводя взгляд с одного лица на другое, с возрастающим отвращением.

— Полагаю, — продолжал Пауль, — вы и ваш детектив, миссис Кул, свободны. Все кончено.

— Пауль, — сказала миссис Краннинг, — тебе не следует быть таким грубым. Хотя, что касается мистера Милберса, в завещании все сказано предельно ясно. За все отвечаю я.

— Это завещание, — объявил Милберс, — незаконное. Оно было составлено под давлением.

Пауль Ханберри громко расхохотался:

— Попробуйте доказать это.

— Тогда это — подделка.

— Следите за тем, что вы говорите, — сказала миссис Краннинг.

— Мне очень жаль, мистер Милберс, — начала Жозефина Делл. — Я не знаю, что сказано в завещании, но должна подтвердить, что оно — настоящее. Я помню, как мистер Милберс позвал нас к себе в тот день. Пауль мыл машину на улице. Помнишь, Пауль? Ты поставил ее прямо под окном, и было слышно, как льется вода. Мистер Милберс подошел к сейфу и вынул оттуда бумагу. Он сказал мне, что хочет, чтобы я подписала завещание, и нужен еще один свидетель. Я спросила, кого он хочет взять в свидетели, он же ответил, что для него это не имеет значения. Потом прислушался и спросил, не Пауль ли это моет машину на улице, и, когда я ответила утвердительно, он сказал: «Постучи в окошко и попроси его зайти».

— Все именно так, — согласился Пауль, — я не придал этому значения, потому что думал, то есть не думал, что мне там что-то перепадет.

— Я помню, что ты копался в машине, — продолжала Жозефина, — потому что правая рука у тебя была испачкана смазкой. И ты немного запачкал бумагу, и мистер Милберс…

Кристофер Милберс схватил завещание:

— Что-то я не вижу здесь никаких пятен.

Миссис Краннинг взглянула через его плечо и ничего не сказала.

— При чем тут смазка? — возразила Ева. — Кроме того, может быть, тебя подводит память, Жозефина.

— Нет, — заявила Жозефина решительно. — Мне все равно, как это обернется для каждого из нас, но я должна сказать правду. Пятно было. Если же его нет, завещание поддельное. Разрешите мне посмотреть на мою подпись еще раз.

— Минуту, — вмешалась Нетти Краннинг. — Может быть, пятно стерлось.

— Нет, — возразила Жозефина. — Я пробовала его стереть сразу же моим бумажным носовым платком, но мне это не удалось и…

— Посмотрите бумагу на свет, — предложила Нетти Краннинг. — Пятно должно было пропитать бумагу.

Берта посмотрела бумагу на свет. Масляное пятно величиной с десятицентовую монету было отчетливо видно.

— Ну вот, теперь я смогу вздохнуть свободно, — сказала Жозефина. — Я же отчетливо помню, что пятно было.

— Ну, теперь послушайте, что я вам скажу, — объявила Берта Кул. — Я собираюсь пригласить сюда фотографа, чтобы сделать в вашем присутствии фотокопию завещания. Думаю, это просто необходимо.

— Лично я, — сказала миссис Краннинг с высокомерным видом женщины, унаследовавшей состояние, делая последнюю попытку выглядеть как леди, — думаю, что это верное предложение, наиболее приемлемое.

— Ты хотела сказать, вполне приемлемое, мама, — поправила ее Ева.

Миссис Краннинг обрушила на нее все высокомерие богатой женщины:

— Я сказала — «наиболее приемлемое», дорогая Ева.

Берта Кул набрала номер. И пока ждала ответа, она изрекла:

— Подписавшиеся свидетели не могут быть лицами, заинтересованными в дарении, миссис Краннинг.

Нетти Краннинг выпрямилась:

— Я думаю, у нас не будет ссор по этому вопросу. Ева, Пауль и я получили наследство, и мы поделим все так, как хотел того Харлоу Милберс. Мы любили его и проследим, чтобы все было исполнено так, как он написал в письме, не правда ли, Ева?

— Да, мама.

Берта Кул ворвалась в бюро и остановилась около Элси Бранд.

— Чувствую себя отвратительно.

— Вы мне это собирались сообщить? — спросила Элси, отодвигая свое кресло от стола.

— Нет, — ответила Берта. — Я не собираюсь никому этого сообщать. Я — простофиля. Мне попался случай, где золото просто льется рекой, а у меня текут только слюнки. Каждый что-то получил, кроме Берты. Боже, как я скучаю по этому маленькому негоднику! Уж он-то сумел бы выцарапать кусочек!

— Мы получили открытку от него, — сказала Элси. — Он в Сан-Франциско и приедет сюда дня на три-четыре.