Эрл Гарднер - Некоторые рубашки не просвечивают

Он протянул руку:

— Дайте его сюда!

После короткого колебания Минерва вынула из сумочки письмо и подала ему. Он жадно прочел его и присвистнул.

— Как вы получили это письмо, миссис Фишер? — спросил я.

— По почте.

— Сегодня утром?

— Да.

— Со срочной доставкой?

— Думаю, что мне не стоит отвечать на этот вопрос, мистер Лэм. Важно, что я его получила.

— Этот пункт может иметь большое значение, — заметил я. — Важно узнать, когда и как было получено письмо, чтобы установить, отправлено ли оно из Вальехо или из Сан-Франциско. Где конверт от письма?

— Я уничтожила конверт.

— Что ж, это письмо проливает новый свет на некоторые обстоятельства, — произнес Эванс. — Вы сказали, что ваш муж нанял Дональда Лэма, чтобы замять дело?

— Да.

— Откуда вы это узнали?

— Он сам рассказал мне об этом.

— Лэм?

— Мой муж.

— Это любопытно. Ситуация постепенно проясняется.

— Кроме того, — продолжала Минерва, — мой муж связывался с мистером Лэмом по телефону, и мне показалось, что случилось что-то серьезное, что заставило мужа прилететь сюда.

— И привезти вас? — спросил Эванс.

— Нет-нет, — ответила она. — Я имею в виду первую поездку сюда, вчера вечером.

— Вчера вечером! В какое время?

— Точно не знаю, — ответила она. — Я спросила об этом мужа и боюсь, что он солгал мне. Он сказал, что вылетел сюда в полночь.

— Дорогая, так и было. — Баркли Фишер нервно трещал суставами. — Неужели ты не доверяешь мне, Минерва?

— Вот именно это я и пытаюсь решить, — невозмутимо отрезала она.

— Зачем вы прилетели сюда? — повернулся Эванс к Фишеру.

— Посоветоваться с мистером Лэмом.

Минерва опередила открывшего было опять рот Эванса:

— Дело в том, что днем мистер Лэм звонил по телефону моему мужу и сказал, что мистер Джордж Кэдотт остановился в «Роудсайд-мотеле» в Вальехо и зарегистрировался там под именем Джорджа Чалмерса.

— Что?! — воскликнул Эванс, и его голос прозвучал как лай гончей, взявшей след.

Минерва кивнула.

— Откуда вам известно это? — спросил Эванс.

— Когда звонят моему мужу, я обычно беру трубку параллельного телефона. Дело в том, что он просил меня делать для него записи деловых разговоров.

— И что же вы услышали?

— Я слышала, как мистер Лэм назвал свое имя и сказал, что ему удалось установить местонахождение мистера Джорджа Кэдотта, хотя это было нелегко, и после этого дал адрес.

— Когда он позвонил? — наступал Эванс.

— Днем. Мистер Лэм говорил довольно невнятно.

Я подозреваю, что он был пьян.

Лоис Марлоу незаметно для заинтригованного Эванса зашла за кресло, в котором он сидел и, выразительно посмотрев на Минерву, покачала головой. Когда этот сигнал не был принят, она приложила палец к губам.

— Значит, ваш муж получил информацию днем, но вылетел в Сан-Франциско только в полночь? — продолжал допрос Эванс.

— Так он утверждает, — заметила Минерва.

Баркли Фишер сидел, втянув голову в плечи.

— Я не успела предупредить мужа, что слышала разговор. Только я собралась спросить у него, кто такой мистер Лэм, и узнать, почему он искал мистера Кэдотта, — продолжала Минерва, — как муж заявил, что ему нужно отлучиться в контору по важному делу и чтобы я не беспокоилась, если он не вернется до утра. Его не было дома всю ночь, но затем он позвонил из аэропорта в Сан-Франциско и сказал, что возвращается.

— Это было сегодня утром?

— Да.

— Как ваш муж объяснил поездку в Сан-Франциско?

— Он сказал, что летал сюда по делу.

Эванс опять повернулся к Баркли:

— Почему вы вылетели сюда только в полночь? Ведь уже днем вам стало известно, что Лэм нашел Кэдотта.

— Я раздумывал над тем, как поступить. Признаюсь вам откровенно, я был не на шутку встревожен.

— Баркли, — сказала Минерва торжественно, — спрашиваю тебя еще раз в присутствии свидетелей: ты прилетел сюда двенадцатичасовым рейсом?

— Конечно, дорогая! — Баркли молитвенно сложил руки. — Клянусь в этом моей любовью к тебе.

— Тогда, — Минерва спокойно открыла сумочку и достала желтый листок бумаги, — как у тебя оказался договор из агентства по прокату автомобилей, который доказывает, что в девять семнадцать вечера ты нанял машину в аэропорту в Сан-Франциско?

Это был нокаут. Баркли Фишер тупо смотрел на жену, челюсть его отвисла.

Морт Эванс выхватил талон у Минервы, просмотрел его и сказал:

— Ну и ну! Общий километраж к моменту сдачи машины как раз равняется расстоянию от аэропорта до «Роудсайд-мотеля» в Вальехо.

Фишер весь съежился, он обводил всех присутствующих затравленным взглядом. Последние слова Минервы совершенно выбили почву у него из-под ног.

Морт Эванс повернулся к нему.

— Ладно, Фишер, — сказал он. — Выкладывай все.

Ты поехал в мотель, зашел в номер к Кэдотту, вы поссорились, и ты его убил. Ну, давай, давай, говори.

— Я не убивал его, говорю вам, не убивал. — Фишер чуть не плакал.

— Черта с два! — Эванс вскочил со своего места. — Сейчас у нас достаточно фактов, чтобы арестовать тебя.

Ты уже стоишь одной ногой в газовой камере. Говори правду. Может быть, есть смягчающие обстоятельства.

Что произошло между вами? Он задирал тебя, и ты застрелил его?

— Нет, я не стрелял в него.

— Ладно, продолжай отмалчиваться, — пригрозил Эванс, — и мы позаботимся, чтобы тебя привязали к креслу в газовой камере. Потом тебя предупредят, чтобы ты прислушивался к стуку железной крышки на сосуде с таблетками и к их шипенью, потом тебе нужно будет сосчитать до десяти и сделать глубокий вдох. Как тебе это понравится?

По лицу Фишера было видно, что ему это совершенно не нравится.

— Ты признаешь, что нанял машину и поехал в «Роудсайд-мотель»? — Опять навалился на несчастного Эванс.

— Он никогда не признает ничего подобного, — заявил я громко.

Детектив метнул в меня злобный взгляд.

— Советую тебе не совать нос в чужое дело, — грубо зарычал он.

Я понимал, что необходимо отвлечь огонь от Фишера. Я терпеть не могу быть мальчиком для битья, но ведь в конце концов этот парень — мой клиент.

— Черта с два это не мое дело! — в свою очередь заорал я. — Я представляю интересы Баркли Фишера. Вы не можете пришить ему обвинение в убийстве. Он имеет право посоветоваться с адвокатом. Фишер, держитесь спокойно, не отвечайте ни на один вопрос.

Эванс уже был на ногах. Он оказался проворнее и сильнее, чем я думал. Один удар в челюсть, и перед глазами у меня все поплыло. Я попытался ответить, но получил еще удар, споткнулся о кресло и упал на пол.

Я увидел, как Эванс склонился надо мной. Его рука тянулась к вороту моей рубашки. Я не мог противиться искушению: поднял ногу, прицелился каблуком в подбородок Эванса и резко выпрямил ее. Эванс отлетел к стене и зашатался. Я встал на четвереньки.