Аркадий Адамов - Инспектор Лосев

– Да-а… Вот тут и проверяй жалобы, – вздохнул Валя.

– Это какие же такие жалобы?

Официантка насторожилась.

– Обыкновенные. Которые к нам в трест приходят.

– Ну конечно! Им бы только писать! – возмутилась официантка. – Знаете, какой народ пошел? Выпьют на копейку, а обслуживания требует на сто рублей. Фон-барона из себя строят, особенно если с дамой. А как что – так писать. Больно грамотные все стали.

– Но и наш персонал бывает не на высоте, – назидательно заметил Валя. – Самокритики не хватает.

– Нервов на каждого не хватает! – запальчиво возразила официантка. – А самокритики у нас во как хватает, – и она провела пухлой рукой по горлу, потом, не скрывая любопытства, спросила. – И на кого же у вас жалобы, интересно?

– Не имею права раньше времени говорить, – важно ответил Валя и, как бы давая понять, что разговор на эту тему окончен, взял в руки замусоленный листок с дежурным дневным меню. – Ну-с, что бы такое покушать, – и поднял глаза на официантку. – Вас, кстати, как зовут?

– Катя. Лавочкина… – она сделала паузу и, пересилив себя, жеманно спросила. – А на меня-то, случайно, не жалуются?

Валя добродушно улыбнулся.

– Так и быть, открою вам служебный секрет: на вас – нет.

– Ой, я знаю, на кого, – обрадованно всплеснула руками Катя. – Ну точно. На Верку небось. Воронина, да?

– Нет, – загадочно покачал головой Валя, подзадоривая ее на новые догадки.

– Ну, тогда Мария.

– И не Мария.

– Неужели Любка? – загораясь, продолжала перечислять Катя. – Спиридонова.

– И не Любка, – улыбнулся Валя, давая понять, что сам он назвать имя не может, но не возражает, если Катя угадает.

– Ну, кто же тогда? Не Музка же? Ею-то уж всегда довольны.

– Почему же это ею всегда довольны? – поинтересовался Валя, впрочем, как можно безразличнее.

– Ой, она так умеет, позавидуешь, – махнула рукой Катя. – Характер ужас какой. Ну, всем умеет угодить, представляете? И буквально каждому улыбается. Надо же? Я, например, так не могу. И потом, Музка красивая. Тоже, знаете, имеет значение, – Катя невольно вздохнула. – Ей, если что, все простят.

– Ударник комтруда? – деловито осведомился Валя.

– Ясное дело. И в местком ее выбрали.

– Значит, жалобы не на вашу смену, – заключил Валя и снова занялся меню. – Что же мы все-таки будем есть?

– Пожалуйста, – с готовностью откликнулась Катя. – На закуску можно будет рыбку организовать. Севрюжку, например, завезли. Очень свежая.

– Но в меню…

– Можно будет, – энергично прервала его Катя. – А еще язычок…

Словом, обед у Вали неожиданно получился отменный, нанесший немалый урон его бюджету. Катя проявила, видимо, небывалую для нее расторопность, и блюда сменяли друг друга с такой быстротой, что Валя едва успевал с ними покончить. При этом с пухлого лица Кати не сходила льстивая, даже, пожалуй, кокетливая улыбка.

– Спасибо, товарищ Лавочкина, – под конец торжественно сказал Валя и, не удержавшись, все же оставил ей на чай всю сдачу.

Катя удивленно посмотрела ему вслед и пожала плечами.

А Валя проследовал в кабинет директора.

Там он застал средних лет человека, высокого, смуглого, с сухим лицом, тонким, орлиным носом и глубокими залысинами на висках. Он был в модном костюме цвета маренго, белоснежной сорочке и бордовом полосатом галстуке. На широком, заросшем густыми волосами запястье видны были какие-то необыкновенные часы на широком золотом браслете. Это, без сомнения, был сам директор, так барски развалился он в широком кресле за столом. А перед ним стоял другой человек, помоложе, потоньше, в черном бархатном пиджаке, серых брюках и с пестрым шейным платком вместо галстука. В тот момент, когда вошел Валя, он самоуверенно произнес, заканчивая, видно, какой-то деловой разговор:

– Все будет в лучшем виде, Сергей Иосифович. Даже не сомневайтесь.

Внимательно взглянув на вошедшего Валю и, видимо, что-то уловив в его облике, директор сделал нетерпеливый жест рукой, и молодого человека выдуло из кабинета как ветром, он лишь успел торопливо извиниться перед Валей.

– Прошу, – любезно произнес директор, широким жестом приглашая Валю располагаться в кресле возле письменного стола. – Чем могу быть полезен?

– Пока не знаю, – улыбнулся Валя. – Пока прошу ознакомиться.

Он протянул через стол полученное в тресте временное удостоверение, и директор, бегло взглянув в него, тут же вернул.

– Все понятно. Слушаю вас.

Было видно, что его уже успели предупредить о появлении инспектора.

Валя коротко объяснил, что ему требуется, и добавил:

– Чисто профилактическая мера, учтите. Никого конкретно ни в чем не подозреваем. Так, для общего знакомства с кадрами.

– Понимаю, – невозмутимо кивнул директор.

Он выдвинул один из ящиков письменного стола, порывшись в бумагах, достал какие-то списки и протянул Вале:

– Для оперативного руководства дубликат держу всегда под рукой. Вот тут фамилии, должности, домашние адреса и телефоны.

– Очень предусмотрительно, – кивнул Валя.

Он просмотрел список и положил его перед собой.

– Что ж, давайте займемся.

– Минуточку.

Директор пружинисто поднялся, подошел к двери и, приоткрыв ее, сказал кому-то в узкий коридор:

– Валечка, я уехал.

После чего он запер дверь и, возвратясь к столу, с готовностью спросил:

– Ну-с, так как? Начнем, пожалуй, с официанток?

– Прекрасно, – согласился Валя. – Прошу только с полной откровенностью. И характер, и образование, и поведение, конечно. Если можно, то и семейное положение тоже. Что делать, – он с улыбкой развел руками. – Все надо знать. Такая уж работа.

– Понятно, понятно, – сурово кивнул директор.

Он стал называть фамилии официанток и каждой давал короткую характеристику. Валя внимательно слушал, время от времени задавая дополнительные вопросы, и делал краткие пометки у себя в блокноте.

А директор, между тем, добросовестно перечислял всякие прегрешения и беды своих подчиненных, не забывая, впрочем, и об их положительных качествах. Одна уже три раза была премирована и носит звание, другая совсем недавно послана делегатом, но с мужем живет плохо, у третьей мужа вообще посадили, пьяница он и дебошир, она в синяках на работу приходила, четвертая была нечиста на руку, но теперь исправляется. А вот пятая и добросовестна, и приветлива, и культурна, и все у нее налицо, как говорится, но другое плохо – любой мужчина ей голову кружит, а потом всякие трагедии, и топиться хочет, и вешаться, и травиться. Ну, а вот эта ленива, к тому же врет на каждом шагу, давно бы уволил, но детей жалко, трое их у нее, и, между прочим, от трех отцов, а никаких алиментов, дура, не требует. Дурой этой была Катя Лавочкина.

Словом, директор проявил отличное знание своих кадров и весьма тактично подчеркнул полную свою беспристрастность, а также гуманность.