Эрл Гарднер - Перри Мейсон: Дело заикающегося епископа. Дело об удачливых ножках

Мисс Браннер начала рыться в сумочке. Глаза Мейсона блеснули интересом, когда свет отразился от автоматического пистолета вороненой стали, лежащего в сумке. Словно почувствовав пристальное внимание адвоката, женщина чуть развернулась, плечом прикрыв содержимое сумки от глаз Мейсона. Потом она достала желтый конверт, вытащила из него телеграмму «Вестерн Юнион», закрыла сумку и протянула телеграмму Мейсону.

Письмо отправили из Сан-Франциско в Монастырскую больницу Солт-Лейк-Сити, штат Юта, адресатом значилась Джулия Браннер: «ВСТРЕЧАЕМСЯ ЧЕТВЕРТОГО ДНЕМ ЛОС-АНДЖЕЛЕС ОТЕЛЬ РЕГАЛ. ЗАХВАТИТЕ ВСЕ ДОКУМЕНТЫ – УИЛЬЯМ МЭЛЛОРИ».

Мейсон задумчиво смотрел на телеграмму.

– Но днем вы с епископом Мэллори не встретились?

– Нет. Я же сказала вам, он получил травму.

– Но вы увиделись с ним вечером, несколько часов тому назад?

– Да.

– Он что-нибудь сказал насчет своих планов на будущее?

– Нет.

– А что он сказал?

– Предложил мне приехать к вам и рассказать всю историю.

Мейсон откинулся на спинку вращающегося стула.

– Так рассказывайте.

– Вы знаете Ренволда Браунли?

– Слышал о нем, – бесстрастно ответил Мейсон.

– Вы знаете Оскара Браунли?

– Слышал о нем.

– Я – миссис Оскар Браунли, – объявила она.

Пока она выдерживала театральную паузу, Мейсон взял сигарету из сигаретницы, что стояла у него на столе.

– И вы, как я понимаю, лицо, скрывающееся от правосудия. Ордер на ваш арест давным-давно выписан в округе Орандж.

У Джулии Браннер отпала челюсть, словно она пропустила неожиданный удар в солнечное сплетение.

– Как… Как вы узнали? Епископ вам этого не говорил!

Мейсон пожал плечами.

– Я упомянул это лишь для того, чтобы вы поняли, что не стоит играть со мной в кошки-мышки. Расскажите мне вашу историю, причем всю, без утайки.

Она глубоко вдохнула и начала. Слова полились потоком, словно она так много размышляла над случившимся, что заучила текст.

– Двадцать два года тому назад я была такой сумасбродной… Настоящей оторвой. Ренволд Браунли занимался недвижимостью, и особо больших денег у него не было. Оскар был его любимчиком, но далеко не паинькой. Я работала медсестрой. Встретила Оскара на какой-то вечеринке. Он влюбился в меня, и мы поженились. Это был очень быстрый брак. Такое случается.

Его отец был в ярости, потому что мы с ним не посоветовались, но думаю, все пришло бы в норму, если бы не автомобильная авария. Это было ужасно. Мы немного выпили, но пьяной я не была. Старик, у которого реакция была настолько замедленной, что ему вообще не стоило садиться за руль, выехал из-за угла не по своей полосе движения. Я пыталась избежать столкновения, резко взяв влево. Если он бы остался на моей полосе, все обошлось бы, но он запаниковал и взял вправо. В результате, когда автомобили столкнулись, я оказалась на встречной полосе. Я не была пьяна, но выпила. А вот Оскар крепко набрался, поэтому я и села за руль.

Вы знаете, какие порядки в округе Орандж. Тебя сажают в тюрьму, если ты разогнался до тридцати миль в час [5] Около 48 км/ч . Оскар связался с отцом, и нас отпустили. Мы все равно отправлялись в свадебное путешествие. Уехали в Австралию.

Именно там меня и обманули. Оскар попросил отца закрыть дело по примирению сторон и договориться о денежном вознаграждении, но, как теперь стало понятным, старик все сделал наоборот. Примерно в то время он сумел заработать большие деньги. И Оскар был его любимчиком. Он думал, что Оскар угодил в лапы беспутной девицы, которая могла отдаться, как его сыну, так и любому, со свадьбой или без. Мы находились в чужой стране. Я с трудом нашла работу. У Оскара дела вообще не складывались. Старик, вероятно, пустил в ход свои связи, но не для того, чтобы обо всем договориться по-тихому. В округе Орандж выдали ордер на мой арест, чтобы я не смогла вернуться в Калифорнию. Потом он тайком связался с сыном.

Тогда я ничего этого не знала. Однажды пришла домой, а Оскар исчез. Отец перевел ему деньги на обратный билет. Несколько месяцев я время от времени работала, а потом, когда узнала, что беременна, уже не могла. Оскар не узнал, что у него родилась дочь, и я поклялась, что никогда не узнает. Я ненавидела его, ненавидела его семью, ненавидела их образ жизни. Тогда я знать не знала, как много денег у Ренволда Браунли. Впрочем, если бы и знала, значения это не имело. Я решила, что всего буду добиваться сама. Но я не могла обеспечить ребенка всем необходимым и не собиралась отдавать малышку ему.

Епископ Мэллори, тогда приходской священник англиканской церкви, один из самых человечных представителей церкви. Никакого самодовольства, никакого лицемерия, свойственных так многим пастырям. Он хотел помогать людям, и он помог мне. Я ему доверилась, и однажды он пришел ко мне, чтобы сказать, что есть шанс найти Джейнис хороший дом. Люди эти не были богачами, но жили в достатке и могли дать ей образование. Они настаивали только на одном: я не должна знать, кому он отдал мою дочь, и не предпринимать попыток ее разыскать. Епископу Мэллори пришлось поклясться всем святым, что он никогда не скажет мне, где и с кем моя дочь.

– Он сдержал обещание? – спросил Мейсон.

– Абсолютно, – ответила Джулия Браннер, и ее глаза заблестели от слез. – В молодости мы так импульсивны. Совершаем поступки, не раздумывая, а потом сожалеем об этом. Я импульсивно вышла замуж и импульсивно отказалась от всех прав на свою дочь. Потом сожалела и о первом, и о втором… – Ее губы задрожали. Она несколько раз моргнула. – Но это не имеет ни мале-е-ейшего значения… Я про сожаления. – Она вскинула голову и продолжила. – Не волнуйтесь, мистер Мейсон, я не разрыдаюсь. Я боролась за свое место под солнцем. Нарушила едва ли не все чертовы запреты и заплатила за это. Не жаловалась и жаловаться не собираюсь.

– Продолжайте, – кивнул адвокат.

– Через несколько лет я вернулась в Штаты. Выяснила, что Ренволд Браунли купается в деньгах, а вот Оскар живет только тем, что подкидывал ему отец. Естественно, я подумала, что Оскар должен как-то мне помочь. Связалась с ним. И получила в ответ очень короткое письмо. Для него я – преступница, укрывающаяся от правосудия. Его отец очень на меня зол. Если я вернусь в Калифорнию, меня будут судить за непредумышленное убийство… Я понимала, что это несправедливо, но что я могла сделать? Я – простая медсестра. Оскар каким-то образом получил развод. У Ренволда Браунли миллионы. На мой арест по обвинению в непредумышленном убийстве выписан ордер. Да и не видела я смысла в возвращении в Калифорнию. Не хотела, чтобы Оскар вернулся ко мне. Конечно, я не отказалась бы, чтобы он выплатил бы мне компенсацию, но меня связали по рукам и ногам. Меня обвинили не только за вождение в состоянии алкогольного опьянения, но и в непредумышленном убийстве, а с такими деньгами и политическими связями, как у Ренволда Браунли, это означало, что меня ждала прямая дорога в тюрьму, лишение гражданства, статуса медсестры и возможности зарабатывать на жизнь… Так, во всяком случае, я тогда считала. И я слишком боялась, чтобы обратиться к адвокату, потому что не решилась бы все ему рассказать.