Найо Марш - Старые девы в опасности. Снести ему голову!

— Вот именно. Как только они оказались за стеной, Лицедей вытащил ее из доспехов Щелкуна. Он весь так и кипел от ярости. И как раз в этот момент он наткнулся на Бегга, который преспокойно ожидал миссис Бюнц. Он налетел на него, как разъяренный зверь. Все произошло в какие-то считаные секунды. Миссис Бюнц видела, как Бегг ударил его в шею. Это известный прием рукопашного боя, смертельный прием. Она также видела, как из арки выскочил Эрни — без меча и тоже вне себя от гнева. После этого она убежала. А что случилось потом, Эрни нам с вами уже продемонстрировал вчера вечером. Он увидел, что его царь и бог уложил Лицедея. В этот момент у него уже начался эпилептический припадок, который пока выражался в приступе болезненной ярости. А между тем главным предметом этой ярости был не кто иной, как его отец. Ведь это он убил его любимого пса, это он не давал воплотить в жизнь мечты его самого большого друга и, наконец, это он в последний момент отнял у него любимую роль. А тут еще, как на грех, и меч украли… Но поблизости оказалась коса. Он сам ее наточил, сам принес сюда и поэтому схватил, как только увидел.

Вчера вечером он говорил, что у него приказ, и, я думаю, так оно и было. Бегг быстро придумал выход. Он сказал ему что-то вроде этого: «Он пытался меня убить. Ну-ка, разберись с ним, Капрал!» И Эрни, в мозгу которого перемешались все мысли и совпадения, связанные с этим обрядом, сделал то же самое, что за день до этого сделал с гусаком.

— Батюшки святы! Тетя Акки, вы только подумайте! И это Эрни!

— До чего же гадко… — сказал мистер Фокс, который держал над огнем в камине кастрюлю с пуншем.

— А через несколько минут там появился Ральф Стейне с секачом Эрни. Он увидел Эрни и Щелкуна, который, по его выражению, «сидел, как курица на яйцах». Единственным местом, где можно было спрятать тело Лицедея, было туловище Конька.

Бегг сообщил Ральфу, что Эрни не в себе и что лучше его не трогать. Стейне вернул ему меч и пошел вкруговую к боковой арке.

Бегг понимал, что если тело найдут на том же месте, то Ральф обязательно вспомнит, что он видел, как там сидел Щелкун. И он нашел единственный выход. Эрни он отправил на сцену. Косу бросил в костер, а кроме того, специально перевернул кадку со смолой, чтобы выжечь следы крови. Затем он снова облачился в доспехи Конька и отправился на арену. Тело Лицедея он взял с собой, а голову нес в маске, как в мешке, держа за тесемки.

В это время был в самом разгаре последний танец, и пятеро Сыновей находились между зрителями и дольменом. А это значит, Щелкун был скрыт от их глаз фигурами танцоров и дольменом. Много времени ему не понадобилось — он просто бросил тело в углубление за камнем. Этим и объясняется разрозненное положение тела и головы, когда их обнаружили. А Бегг чересчур поспешно отреагрировал, когда я предположил, что он мог задеть Лицедея полой своего туловища.

— О господи, тетя Акки!

— Он ведь был очень осторожен, когда переносил тело, чтобы не запачкать кровью одежду. И когда я сказал ему, что мы собираемся брать одежду на экспертизу, он совершил свою главную ошибку. Его погубило тщеславие. Он поведал нам историю своих подвигов в Германии, точнее, одного из них, когда немец был убит точно таким же способом, как Лицедей, и убийца по уши перепачкался в крови. Разумеется, мы знали это и без него, но своим рассказом он выдал, что раньше у него уже был подобный случай — убитый тоже был стариком, и там тоже фигурировала коса. — Аллейн взглянул на госпожу Алису. — Это не слишком для вас? — спросил он.

— Отвратительно, — сказала Дульси. — И все-таки, — поспешно добавила она, — мне очень хочется узнать…

— Не надо так нервничать, Дульси. Оно и понятно, что тебе хочется узнать. Мне тоже хочется. Продолжайте, — сказала госпожа Алиса.

— Да, собственно, больше нечего рассказывать. У Бегга не было времени на раздумье, однако он надеялся, что во всей этой заварухе с мечами люди подумают, что убийство произошло, когда Лицедей лежал за дольменом. В таком случае он и доктор Оттерли будут единственными, кто окажется вне подозрений. Этот человек начисто лишен человеческих переживаний. Думаю, его мало заботило, кого могут обвинить, хотя он понимал, что больше всего будут грешить на Эрни с его заточенным мечом, да еще на Ральфа Стейне, который на время им завладел.

— Но почему же он заступался за Эрни? — спросил доктор Оттерли. — Все время…

Фокс тяжело вздохнул. Госпожа Алиса жестом указала на большую чашу для пунша, которая уже почернела в камине. Перелив туда из кастрюли душистый напиток, она поставила его перед собой.

— Больше всего на свете, — сказал Аллейн, — Бегг боялся, что мы обнаружим косу и что Эрни проболтается. Как только мы догадаемся, что убийство произошло не возле дольмена, а где-то еще, весь его импровизированный план полетит к чертям. Тогда мы сможем узнать, что его тоже не было во дворе. Конечно, он мог бы сказать, что это Эрни убил Лицедея, а он, будучи в доспехах Конька, не мог остановить его. Но было не ясно, как поведет себя в такой ситуации Эрни — Эрни, который уверен, что спас своего царя и бога от неминуемой гибели, а заодно убрал с пути неугодного им с Беггом отца. Более того, еще была миссис Бюнц, которая видела, как он ударил Лицедея, хотя и не знала, что удар был смертельный. Миссис Бюнц он обезвредил тем, что заявил, будто мы подозреваем ее, а кроме того, все настроены против нее, потому что она немка. Теперь, когда он арестован, она дала полные показания и согласилась выступать свидетелем на суде.

— Где-где выступать? — переспросила госпожа Алиса, помешивая пунш.

— В суде. Дело наше, — Аллейн с удовольствием потянул носом, — пропитано ароматом древности и поэтому особенно туманно и зыбко. У нас есть только один неоспоримый факт, подтвержденный медицинской экспертизой — это что Лицедей умер еще до Эрни. Кроме того, есть еще одно свидетельство — следы настоящего убийства.

— Гортань, — сказал доктор Оттерли.

— Именно.

— Сколько же ему дадут? — спросил доктор Оттерли.

— Адвокат может свести все к самозащите. Лицедей подошел к нему с угрозой, и у него инстинктивно сработал прием самозащиты.

— А может, так оно и было?

— Лицедей, — Аллейн покачал головой, — был старым и тщедушным. Хотя вполне возможно, что сказались и тренировки, и буйный темперамент. А кроме того, денежные затруднения, радужные перспективы в случае открытия бензоколонки… И вот он, Лицедей, стоит перед ним — все беды из-за него… Да еще и шипит на него… И вот уже рука летит вверх. Это получилось непроизвольно, но, как мне кажется, он намеренно шел на убийство.

— А не удастся ему избежать наказания? — спросил доктор Оттерли.

— Вот вы ведь ей-богу — откуда же мне знать! — несколько раздраженно сказал Аллейн и добавил: — Извините, госпожа Алиса.