Женя Л. - Дело №1 [СИ]

— Доктор Джонсон, я — Дженни. Мне кажется, что с полиция ошибается, предъявляя обвинения Вашей жене. Я понимаю, что Вам сейчас нелегко, но нам надо поговорить, прежде всего, для того, чтобы помочь Эми.

На веранде послышалось какое-то движение, потом дверь начала медленно открываться. Как раз в это время у меня в кармане запищал мобильник. Я извинилась перед дверью и достала телефон. Звонил Грег Лойсли. Он поблагодарил меня, сказал, что, видимо, был не совсем приветлив со мной в тюрьме, а зря, так как мне удалось-таки его вытащить. Потом спохватился, спросил как я себя чувствую и, в конце концов, сообщил, что отправил мне накануне чек по почте.

— Я никак не мог связаться с Вами по телефону, а в лавке мне сказали, что Вы в больнице.

Связаться он со мной действительно не мог, так как мой телефон был у инспектора. Я промямлила слова благодарности, извинилась и сказала, что свяжусь с ним позже, когда найду преступника. Слушать удивленные восклицания Грега мне было некогда, передо мной с хмурым лицом стоял доктор Роберт Джонсон, жена и помощница которого была арестована на основании моих показаний. Я не буду передавать слишком эмоциональное по началу начало нашей беседы. В конце концов, доктор оказался здравомыслящим человеком и пригласил меня в дом, где мы и начали разговор по существу. Особого плана, списка вопросов или версии у меня не было. Я пришла для того, чтобы что-нибудь выяснить и начала выяснять.

— Скажите, откуда у Эми духи?

— Духи? — он удивился. Наверное, он не знал, что все началось с того, что я унюхала Shalimar во время нападения.

— Да, те духи, которыми, наверняка, интересовалась полиция?

— Вы правы, они действительно что-то спрашивали про духи, — он говорил тихо.

— Так откуда они у нее? — настаивала я.

— Не знаю точно, но, возможно, это те самые духи, которые я недавно ей купил. Мы ходили по магазинам в моле, ну и купили. Я ей в тот же день еще сережки купил, — он вздохнул.

— Хорошо, давно это было?

— Может, неделю назад, да, в пятницу на позапрошлой неделе. Мы сначала ездили обедать, а потом завернули в мол. Мне очень хотелось сделать ей что-нибудь приятное, ну, мы и купили тогда духи и сережки.

— А кто-нибудь потом интересовался, что это за духи? Вы не помните? Может, кто-нибудь в клинике спрашивал?

— Ну, я же не все время с ней, скорее, даже наоборот, — он посмотрел на меня. — Хотите кофе или еще чего-нибудь?

Я ничего не хотела, кроме того, чтобы хоть за что-нибудь зацепиться, и еще раз спросила про духи. Он ответил, что не слышал, чтобы кто-нибудь ими интересовался. В доме у них тоже никто не бывал, они вообще нечасто принимают гостей.

— Роберт, нож нашли под крыльцом, то есть тот, кто его подбросил должен был вплотную подойти к дому. Вы говорили, что у вас есть собака. Разве она не отреагировала? То есть, я хочу спросить, не лаяла ли собака в пятницу вечером или ночью?

— Нет, Рори не лает, — и он кивнул куда-то в угол. Я пригляделась и увидела в углу веранды небольшую корзинку, из которой высовывалась мохнатая голова, и две аккуратненькие лапки опирались на край корзинки. Песик, наверное, какой-нибудь пуделиной породы, неотрывно следил за мной блестящими глазками, но никак себя не проявлял. Я бы ни за что не догадалась о том, что мы не одни, если бы доктор не обнаружил его присутствия. «Этот охранник службы не несет,» — подумала я и продолжила расспрашивать доктора. Я спрашивала его обо всем, что приходило в голову — когда они закрывают гараж, когда в последний раз там убирали (я точно не помню, что мне дал ответ на этот вопрос), кто знаком с режимом их дня, кто работает в клинике и так далее и так далее. Мы даже сходили к Эми в спальню и просмотрели все духи у нее на туалетном столике. Духов на нем не было, только два полупустых флакона туалетной воды неизвестных мне марок. Shalimar, наверное, забрала полиция, хотя я не совсем понимала, как запах может служить уликой. Вот нож или ботинки с грунтом с места преступления, то — да, а запах? Но разгадывать логику полиции у меня не было желания. Мы снова сидели на веранде, и вопросы мои иссякли. Возникла пауза, которую нарушил доктор. Он без обиняков сказал мне, что, с его точки зрения — это не лучший вариант, но, поскольку ситуация сложилась так, как она сложилась, то он хотел бы меня нанять для расследования этого дела. Я было отказалась, объяснив, что, по договору с Грегом Лойсли, я должна была найти убийцу его жены и, хотя Грег и считал, что я успешно справилась с задачей, я-то знала или была почти уверена в том, что Эми никого не убивала, даже, если и облила в сердцах Джину кофе накануне убийства. Роберт подумал с минуту, а потом сказал, что нанимает меня не для поисков убийцы чужой жены, а для того, чтобы я вытащила из тюрьмы его жену.

— Роберт, я не адвокат, чтобы из тюрьмы вытаскивать, — попробовала объяснить я.

— Не знаю, найдите доказательства, что это не она, найдите, наконец, убийцу! Сделайте что-нибудь, — взмолился он.

— Я попробую, — как обычно, осторожно, то ли согласилась, то ли отказалась я.

И тут он вспомнил про духи. Оказалось, что в минувший четверг Кэтрин Дойчи устраивала прием. Я спросила, кто такая Кэтрин, и доктор рассказал, что она — дочь Ричарда Дойчи, довольно богатого бизнесмена, который лет пятнадцать назад, будучи уже в довольно преклонном возрасте, заболел раком. Его долго лечили и вылечили, после чего, он отошел от дел, посвятил все свободное время игре в гольф и здоровому, с его точки зрения, образу жизни. Делами стала заниматься Кэтрин, которая до того много путешествовала, училась в Канаде, потом жила где-то на западном побережье, поговаривают, что вышла замуж и развелась. Когда Дойчи заболел, она вернулась в Су-Фолс и занялась делами. Она немного играла на бирже, перепродавала какие-то произведения искусства, занималась чем-то еще, и, в конечном счете, увеличила состояние отца. Несколько лет назад по его просьбе она учредила какой-то Фонд и ежегодную премию для врачей Су-Фолса, которую вручали в торжественной обстановке на приеме в честь победителя. Такой вот прием и состоялся на предыдущей неделе, куда чета Джонсонов тоже была приглашена.

— И что? — спросила я, так как доктор замолчал.

— Да, я думаю, это ерунда, но раз уж Вы спросили…

— Что ерунда? Говорите.

— Так вот, к нам подошла Кэтрин, они обнялись с Эми, и Кэтрин спросила, что у Эми за духи с таким приятным и запахом. Эми была польщена, и они еще немного поболтали про парфюмерию.

Это было уже что-то. По моей теории, все убийства были совершены кем-то, у кого водились деньги, и неизвестная мне Кэтрин в эту теорию вписывалась. Вы, должно быть, думаете, что я даже на сыщика-любителя не тяну с такой свободой в выборе версий и подозреваемых, и будете, вероятно, правы. Но, забегая вперед, скажу Вам, что в конечном счете, мне удалось вычислить преступника, несмотря на те причудливые методы, которыми я пользовалась, и извилистые пути, которые выбирала.