Калеб Карр - Итальянский секретарь

– Роберт, может, ваш брат и не разбирается в современных взрывчатых веществах, но из старинного оружия он стреляет просто поразительно - отсюда до западных ворот не меньше пятидесяти ярдов, и хотя на линии огня не так много деревьев, худшему стрелку они наверняка помешали бы!

– Да, доктор, - ответил Роберт Сэдлер. - Когда мистер Холмс говорил, что мы должны оставаться во внутренних комнатах, если нам дорога жизнь, он не преувеличивал: это жестокое оружие, Вилл может им отстрелить зайцу уши с пятидесяти ярдов, я сам видел!

Холмс прочитал записку (похоже, очень короткую) и в замешательстве поднял брови.

– Что такое, Холмс? - осведомился я. - Наверняка они требуют нашей капитуляции?

– Я тоже так думал, - ответил Холмс намеренно, даже нарочито ровным голосом. - Но это гораздо более… личное . И гораздо более чудовищное… - Он кинул быстрый взгляд на мисс Маккензи, чье лицо снова заволокло ужасом. - Миссис Хэкетт, - сказал Холмс, предчувствуя новый кризис, - быть может, вам лучше вернуться в кухню вместе с племянницей…

– Не пойду! - крикнула девушка, с удивительной быстротой бросилась к Холмсу и выхватила у него из руки записку - Холмс просто не успел ее убрать. Уставившись на бумагу, девушка медленно попятилась к двери в коридор. - Да… - пробормотала она. - Да, я так и знала - я этого не вынесу - он хочет забрать меня!…

– Кто, дорогая моя? - спросил я, очень осторожно подвигаясь к ней.

– Ш-ш, Элли, мы тебе поможем, - сказала миссис Хэкетт. - Здесь никого нет…

– Есть! - вскричала Элли. - Я же говорила, что слыхала его! Он опять бродит, неужто не понимаете? - Ужасно было слышать ее, а еще ужаснее - видеть, потому что, выкрикивая это, девушка тряслась всем телом. - Я ушла оттуда, где мне велено было ждать, - я его предала, неужто не ясно? А теперь он за мной пришел…

– Нет, Элли, - сказал Роберт, пытаясь подойти и как-то утешить ее. - Вилл не может просто так сюда прийти, мы бы знали…

– Да не Вилл! - Голос девушки уже срывался на визг. - Это он - мне надо обратно в башню, он велел мне быть там, может, если я пойду, он меня оставит в живых!

– Не нравится мне это, Ватсон, - тихо, настойчиво сказал мне Холмс. - У вас есть чем ее успокоить?

Я покачал головой, чувствуя себя совершенно беспомощным; но тут я увидел на другой стороне комнаты буфет, и, подойдя к нему, сказал:

– Мисс Маккензи, может, выпьете бренди? Попробуйте…

Но когда я налил немного и попытался передать стакан девушке, она взвыла еще громче:

– Нет! Я помню, вы меня тогда уговорили спуститься! Мне надо обратно, не видите? Я должна была ждать там, а теперь он за мной придет!…

Видя, что девушка не слышит голоса разума, Роберт попытался крепко схватить ее за плечи, но она опять вырвалась.

– А от него не закрыться, Роб, ты что, не видишь? - девушка продолжала пятиться к двери в коридор. - Потому как он и не уходил никуда!

Мы застыли как вкопанные - несомненно, потому, что слова эти глубоко потрясли нас; но как бы то ни было, мисс Маккензи внезапно рванулась из комнаты, помчалась к Большой лестнице и дальше; никто из нас и шевельнуться не успел, чтобы остановить ее. Первым бросился вдогонку Холмс, все остальные быстро последовали за ним; но прежде чем мы успели догнать убегающую девушку, она влетела в северо-восточную залу для приемов - длинную, просторную комнату, из которой открывался прекрасный (а ныне - пугающий) вид на ветхие готические арки развалин старого аббатства и на отделяющую нас от них железную внутреннюю ограду дворца. Красота этого покоя поражала особенно теперь, когда все освещение комнат и залов на этой стороне дворца было по настоянию Холмса погашено. Очевидно, мисс Маккензи хотела добежать до западной башни, полная решимости вернуться в комнату, откуда мы ее увели; но как только ее юный гибкий силуэт нарисовался на фоне оконных рам и залитого лунным светом аббатства за ними, она с ужасом возвела взгляд на небо над руинами, и все мы - вместе с ней…

Почти полную тьму прорезало нечто ужасное: пылающее ядро, источающее струи огня; поначалу мы не разобрали, какой оно формы. Скоро, однако, оно достигло верхней точки дуги и начало падать в нашу сторону; огненная масса раскрылась, словно некий огромный устрашающий цветок, и стало ясно, что это - распростертое в воздухе человеческое тело. Зрелище было ужасное, и притом совершенно потустороннее - но не настолько, чтобы мы не сообразили, что сейчас этот снаряд у нас на глазах проломит окно и подожжет залу, восточное крыло, а может, и весь дворец. От одной мысли об этом миссис Хэкетт завизжала в унисон с мисс Маккензи, а почти все прочие, включая меня, громко выругались, потрясенные, с трудом веря в происходящее. Только Холмс и его брат хранили молчание; типичное проявление их незаурядной невозмутимости, способности сосредоточиться и планировать свои действия даже в самом ужасном и безнадежном положении. Мы все собрались с духом, готовясь противостоять разрушению, несомому сим чудовищным пылающим ужасом, а Роб Сэдлер героически использовал возможность - бросился вперед, наконец-то схватил визжащую в истерике мисс Маккензи и оттащил ее от окна…

А потом опасность вдруг миновала - так же быстро, как близилась к нам. Огненное ядро ударилось о стену дворца снаружи как раз над окном; это была счастливая и удивительная случайность, но удар тела о камень сопровождался серией тошнотворных звуков, в которых я узнал треск одновременно ломающихся бесчисленных человеческих костей. Мгновение - и все еще дымящийся труп отлетел и упал на землю под окнами, а Холмс криком прервал наше остолбенение и призвал нас к действию.

– Эндрю - оставайтесь тут с женщинами. Хэкетт, где ближайшая лестница и выход?

Вместо ответа Хэкетт рванулся в нужном направлении, Холмс, Роберт и я последовали за ним, Майкрофт поневоле замыкал цепочку; мы спустились потайной лестницей для слуг, узенькой и тесной, спрятанной в восточной стене, и через дверь вышли в парк, к развалинам аббатства. С этого места была хорошо видна обгорелая груда плоти, лежавшая у внешней стены дворца, и все мы, не раздумывая, бросились к ней. Если бы мы знали, что нас ждет, быть может, мы поумерили бы свой пыл; потому что обгорелый труп, лежащий на земле, все же можно было узнать, а, как ни жестоко это звучит, на такие тела гораздо приятнее смотреть, когда они принадлежат незнакомцам.

– Боже милостивый! - воскликнул запыхавшийся Майкрофт Холмс, поравнявшись с нами. - Доктор… кто… и как? …

Но ответил ему Холмс:

– «Кто» - нетрудно сказать, Майкрофт. Видишь выступающую носовую перегородку? Если не ошибаюсь, это твой юноша из военной разведки.

Я прикрыл рот носовым платком - иначе было невозможно дышать - и удостоверился в страшной истине: