Патриция Вентворт - Дело закрыто. Опасная тропа

– Послушай, Хилари, тебе следует забыть об этом, иначе у тебя могут быть неприятности. Ты ошибаешься. Это не мог быть Берти Эвертон, так как он находился в Лондоне.

– Ты его видел?

– Нет, но с ним встречалась Мэрион.

– Что?

– Мэрион встречалась с ним. Ты ведь просила позвонить и предупредить ее, что я привезу тебя домой. Они незадолго до моего звонка расстались. Мэрион была в ярости. Он позвонил ей на работу. Ей едва удалось отговорить его заехать за ней вечером, а когда она вернулась домой, он ждал ее у входа. Ты можешь не питать симпатию к Берти Эвертону, но он не покушался на твою жизнь. У него превосходное алиби.

Хилари резко подняла голову.

– Думаю, у Берти Эвертона слишком много алиби, – сказала она.

Когда они вернулись домой, Мэрион еще продолжала пребывать в состоянии холодной ярости. С кратковременной вспышкой гнева справиться гораздо легче. Если те, кого ты любишь, смотрят на тебя как на совершенно незнакомого человека и не хотят больше видеть, совсем нет желания возвращаться домой.

Хилари опустилась на пол напротив камина. Прислонилась к стоявшему поблизости стулу, положила на него руки и опустила на них голову. Генри оставался в дверях, понимая, что его вряд ли пригласят войти и задержаться.

Мэрион отошла к окну. Когда она повернулась, Генри вошел и захлопнул за собой дверь. Приподняв брови, она заметила:

– Думаю, Хилари нужно выспаться.

Хилари ничего не сказала. Генри произнес:

– Мне кажется, сначала ты должна ее выслушать. Это касается и тебя. И главное, очень важно.

– Не сегодня. У меня уже был гость, и я устала от показных любезностей.

– Я так и понял.

– Тогда уходи, Генри.

– Не сейчас.

Не поднимая головы, Хилари попросила:

– Пожалуйста, Мэрион.

Мэрион Грей не обратила на нее никакого внимания.

– Я на самом деле хочу, чтобы ты ушел, – настаивала она.

Генри прислонился к двери. Шляпу он держал в руках.

– Одну минуту, Мэрион. Лучше послушай, тебе нужно об этом знать. Хилари едва удалось спастись.

Она перебила его, повторив:

– Спастись. От чего же?

– Меня пытались убить. – Тихий голос Хилари звучал мрачно.

Мэрион резко повернула голову.

– О чем ты говоришь?

– Об убийстве. Им почти удалось. Генри может тебе рассказать, я слишком устала.

Мэрион перевела взгляд с Хилари на Генри и обратно. Она заметила, что Генри нахмурился. От нее не ускользнуло, как он смотрел на растрепанные кудри Хилари. Что-то в ней смягчилось. Она села в кресло и произнесла:

– Хорошо, Генри, рассказывай.

И Генри рассказал. Странно, но, повторяя историю Хилари, он почти уверовал в нее. Он по-прежнему сомневался, но, повествуя о случившемся, вдруг осознал, что пытается убедить Мэрион поверить в эту историю, а когда закончил, так и не понял, справился ли с задачей. Хилари положила голову на руки. Глаза были закрыты. Мэрион глубоко задумалась.

«Сердце знает только свои горести, ему неведомы страдания других людей». Она больше не сердилась, но по-прежнему была холодна. Ее душа как будто остыла. После того как он закончил, она продолжала сидеть молча. Пауза затянулась, и Генри нарушил тишину, задав прямой вопрос:

– Берти Эвертон был здесь? Хилари считает, что он один из тех, кто пытался с ней расправиться. Это совершенно необоснованно, но она так думает. Мне кажется, ты должна рассказать ей, в котором часу разговаривала с ним по телефону, когда он появился здесь и как скоро ушел. Хилари кажется подозрительным иметь надежное алиби, но ведь человек не может находиться в двух местах одновременно.

– Я этого и не говорила, – ответила Хилари приглушенным голосом. Она приподняла голову на дюйм. – Алиби заключается не в том, чтобы быть в двух местах одновременно. Ты совершаешь преступление в одном месте, но утверждаешь, что в это время находился в другом, – вот это и есть алиби.

Генри расхохотался:

– Когда ты это придумала?

– Только что, – ответила Хилари и снова уронила голову.

Ни на кого не глядя, Мэрион сообщила:

– Он позвонил мне в пять. Я показывала только что поступившие модели. Мы продали три платья. Это было сразу после пяти. Я слышала, как пробили часы, когда выходила из демонстрационного зала.

– Он сказал, откуда звонит?

– Нет. Но должно быть, он находился в городе, так как предложил заехать за мной к Харриет. А когда я отклонила его предложение, сказал, что будет ждать меня у дома. Он уже был здесь к моему возвращению.

– А во сколько ты вернулась домой?

– Сразу после семи. Я предупредила его, что могу опоздать. Надеялась, он передумает.

– Чего он хотел? – спросила Хилари, обращаясь к стулу.

Мэрион напряглась. Рука беспомощно упала, а глаза сверкнули.

– Не знаю, как он осмелился прийти сюда и говорить о Джеффе.

– Что он сказал? – быстро переспросила Хилари.

– Ничего. Не знаю, зачем он приходил. Поведал какую-то несвязную историю, что кто-то видел Джеффа выходящим из автобуса в тот вечер, когда застрелили Джеймса. Он не знаком с Джеффом и никак не мог повлиять на ход дознания. В любом случае об этом поздно рассуждать. Не знаю, зачем он приходил.

– А я знаю. – Хилари поднялась и откинула назад волосы. – Он сделал это, чтобы заполучить алиби. Если бы ему удалось убедить тебя, что он был в Лондоне днем, значит, он не мог покушаться на мою жизнь на дороге в Ледстоу, не так ли?

Волосы распушились вокруг ее лица мелкими кудряшками. Глаза засверкали.

– Но, моя дорогая, – воскликнул Генри и засмеялся, – сегодня ты не слишком внимательно относишься к алиби. Ты хотя бы знаешь, во сколько тебя сбили?

Она задумалась.

– У меня не было часов, хотя я все равно ничего не увидела бы из-за темноты и тумана. Я остановилась в Ледстоу, так как пришло время вечернего чая. Еще не стемнело, но надвигался туман и становилось по-ноябрьски промозгло. Я посидела там примерно полчаса. Вероятно, было около пяти, когда я встретилась с Мерсером и убежала. Не знаю, сколько времени я провела в пути. Мне казалось, целую вечность. Я часто спешивалась, туман ложился на землю клочьями. Трудно сказать, но думаю, что меня сбили где-то в половине шестого.

– В таком случае это не Берти Эвертон. Он не мог сбить тебя, если в пять часов находился в Лондоне и звонил Мэрион.

Хилари наморщила нос.

– Если, – подчеркнула она.

– Но Мэрион говорит, что было пять.

Мэрион кивнула:

– Я слышала, как часы пробили пять.

– Уверена, он звонил в пять, – сказала Хилари. – Он должен был это сделать, это часть его алиби. Он хорошо знал: Мэрион не разрешит ему заехать к Харриет. Он мог позвонить из Ледстоу из автомата и убедить ее, что находится дома, в городе. Так и поступают преступники, которым необходимо алиби. Я бы поступила именно так.