Агата Кристи - Долгое прощание

Он засмеялся, а затем повернулся к камину.

– Хотите немного супа?

– Да, пожалуйста. Я так голодна, что могла бы съесть гиппопотама.

– Это очень хорошо.

Он начал возиться у огня, а я наблюдала за ним.

– Когда я встану, я буду варить вам, – пообещала я.

– Я не думаю, чтобы вы что-нибудь в этом понимали.

– Я могу приготовить пищу из консервов не хуже вас, – сказала я, намекая на груду консервных банок, стоящих в углу комнаты.

Он засмеялся. Когда он смеялся, все лицо его изменялось. Оно становилось мальчишеским, счастливым – совсем другой человек.

Я с удовольствием съела суп. Когда я ела, я напомнила ему, что он до сих пор не дал мне совета, который обещал.

– Да-да, вот что я хотел вам сказать. Если бы я был на вашем месте, я бы не двигался отсюда, пока совсем не пришел бы в себя. Ваши враги окончательно поверят в то, что вы погибли. Вряд ли они очень удивятся, если не найдут ваше тело. Они решат, что вы разбились о скалы и унесены потоком, – Я вздрогнула, – Раз уж вам удалось избегнуть несчастья, вы можете доехать до Бейры и сесть на пароход, который доставит вас в Англию.

– Это было бы очень скучно, – возразила я с негодованием, – Я женщина.

На лице его появилось выражение, которое я не могла понять, но сильно покраснела.

– Бог да поможет мне и вам, – прошептал он и вышел.

Я быстро выздоравливала. В основном меня мучила голова, по которой пришелся сильный удар во время падения, и болевшая рука. Последняя доставляла мне особенно много неприятностей, и Гарри считал даже, что она сломана. Но тщательный осмотр убедил его в том, что это не так, и вскоре, несмотря на сильную боль, я уже могла пользоваться рукой.

Это было странное время. Мы были отрезаны от всего мира. Только старуха суетилась со своей стряпней.

Я настаивала на том, чтобы мне разрешили готовить самой, по крайней мере насколько позволяла больная рука. Гарри часто отлучался, но долгие часы мы проводили вместе, лежа в тени пальм, разговаривая и обсуждая все проблемы на свете. Мы много пререкались, но между нами возникла настоявшая дружба, такая, о которой я даже не могла раньше мечтать. Дружба и что-то другое.

Приближался день, когда я должна буду оставить его; я думала об этом с тяжелым сердцем. Собирался ли он отпустить меня? Без слов? Без знака? Часто он подолгу угрюмо молчал. Но однажды вечером наступила развязка. Мы закончили нашу простую еду и сидели у дверей хижины. Солнце садилось. Шпильками Гарри был не в состоянии меня обеспечить, и мои черные длинные волосы распустились до колен.

Я сидела, положив подбородок на руки, в тягостном размышлении.

– Вы похожи сейчас на ведьму, Анна, – сказал он, и в его голосе я услышала то, что никогда не слышала раньше. – Он протянул руку и прикоснулся к моим волосам. Я вздрогнула. Вдруг он вскочил на ноги с проклятием, – Вы должны уехать отсюда завтра, слышите! – закричал он, – Я не могу больше. Я ведь тоже человек, только человек. Вы же не глупая. Вы сами понимаете, что так дальше продолжаться не может.

– Думаю, что нет, – сказала я медленно. – Но это было хорошее время, не правда ли?

– Хорошее? Это было проклятое время!

– Неужели?

– Зачем вы мучаете меня? Зачем издеваетесь надо мной? Зачем вы говорите все это смеясь?

Я не смеюсь. И не издеваюсь. Если вы хотите, чтобы я уехала, я уеду. Но если вы хотите, чтобы я осталась, я останусь.

– Только не это! – закричал он страстно. – Только не это. Не искушайте меня, Анна. Вы понимаете, кто я? Дважды преступник. Человек, которого преследует закон. Здесь меня знают как Гарри Паркера, полиция думает, что я где-то далеко, но когда-нибудь она узнает, и тогда все будет кончено. Вы так молоды, Анна, и так прекрасны! Ваша красота может свести мужчин с ума. Весь мир перед вами – любовь, жизнь и все. Моя жизнь уже прошла. В ней только преступления.

– Если я не нравлюсь вам…

– Вы знаете, что я люблю вас. Вы знаете, что я отдал бы жизнь за то, чтобы взять вас на руки и спрятать здесь от всего мира навсегда. Не искушайте меня! А вы искушаете меня, Анна. Вы, с вашими длинными волосами ведьмы и глазами, которые смеются, глазами то зелеными, то черными, то золотыми, которые всегда смеются, даже когда вы серьезны. Но я спасу вас от меня и от самой себя. Вы уедете сегодня ночью. Вы поедете в Вейру.

– Я не поеду в Бейру, – прервала я его.

– Поедете, если бы даже мне пришлось взять вас на руки и бросить на пароход. Вы думаете, что я буду просыпаться каждую ночь в холодном поту, боясь за вашу жизнь? Вы должны вернуться в Англию, Анна, выйти замуж и быть счастливой.

– За положительного и обеспеченного человека.

– Лучше это, чем несчастье и вечная угроза.

– А что будет с вами?

На его лице появилось мрачное и угрюмое выражение.

– У меня есть важное дело. Не спрашивайте меня, в чем оно состоит. Вы, пожалуй, можете догадаться сами. Но вот что я скажу вам: я очищу свое имя или умру. И еще убью негодяя, который пытался убить вас.

– Вы должны быть осторожны, – сказала я. – Ведь он не толкал меня.

– Ему это и не нужно было. Его план был гораздо умнее. Я прошел потом дорожкой, по которой вы бежали.

Все, казалось, было как следует, но потом я понял, что камни, служившие вам ориентиром, лежали сначала совсем в другом месте. Он положил их так, чтобы вы, думая, что бежите обратно в гостиницу, угодили прямехонько в пропасть. Бог да поможет ему, когда я до него доберусь. – Он немного помедлил, а потом продолжал совсем другим голосом. – Мы никогда не говорили об этом, но время пришло. Я хочу, чтобы вы услышали всю историю с самого начала.

– Если вам неприятно вспоминать прошлое, не рассказывайте ничего, – сказала я тихим голосом.

– Но я хочу, чтобы вы узнали. Я никогда не думал, что мне придется рассказывать об этом кому-нибудь.

Он молчал минуту или две. Солнце село, и нас окутала африканская мгла.

– Кое-что я знаю, – сказала я мягко.

– Что именно?

– Я знаю, что ваше настоящее имя Гарри Лукас.

Он все еще медлил, не глядя на меня, и смотрел куда-то вперед. Я не знала, о чем он думает. Но наконец он тряхнул головой, как будто принял какое-то решение, и начал свой рассказ.

– Вы правы, мое настоящее имя Гарри Лукас. Мой отец был солдатом в отставке, который поселился в Родезии. Он умер, когда я был на втором курсе в Кембридже.

– Вы любили его?

– Я не знаю. – Затем он покраснел и продолжал с внезапной страстью: – Зачем я сказал так? Я любил своего отца. Мы наговорили друг другу много неприятных слов в последний раз, когда я видел его. И мы много спорили по поводу моей необузданности и моих долгов, но все же я любил старика. Только теперь я понял, как сильно я любил его, теперь, когда слишком поздно. – Он продолжал более спокойно: – В Кембридже я встретил другого парня – молодого Эдели. Его отец, как вы знаете, был одним из наиболее видных жителей Южной Африки. Мы много путешествовали вместе – мой друг и я. Мы оба любили Южную Африку и нехоженые места. Когда мы оставили Кембридж, Эдели окончательно поссорился с отцом. Старик дважды платил его долги и отказался делать это снова. Между ними произошла неприятная сцена. Сэр Лоуренс объявил, что его терпению пришел конец. Он ничего больше не сделает для своего сына. Тот должен встать на свои собственные ноги. Результатом, как вы знаете, явилась поездка обоих молодых людей в Южную Америку в поисках алмазов. Я не хочу сейчас рассказывать об этом периоде нашей жизни, но это было замечательное время. Много трудностей, конечно, но это была хорошая жизнь – упорная борьба за существование вдали от людей и дома. И в этом месте узнаешь друга. Нас связывали узы, которые только смерть могла разорвать. Как и рассказал вам полковник Райс, наши усилия увенчались успехом. Мы нашли второе Кимберли в центре джунглей Британской Гвианы. Я не могу передать вам наш восторг. Дело было даже не в деньгах. Эдели знал, что, когда его отец умрет, он будет миллионером, а Лукас всегда был беден и привык к этому. Нет, это был восторг открытия. – Он помолчал, а затем добавил, почти извиняясь: – Вы не возражаете, что я так рассказываю вам, как будто видел это все со стороны? Мне кажется, что теперь, оглядываясь назад, я вижу этих двух мальчиков. Я почти забыл, что один из них Гарри Рейберн.