Агата Кристи - Долгое прощание

Утром я, как обычно, поехал в город. Машину поставил на обычном месте. Сторож на стоянке, наверно, знал что я был видной фигурой в текущих событиях, но не подал виду. Я поднялся по лестнице, прошел по коридору и вынул из кармана ключ от своей конторы. За мной наблюдал брюнет.

– Вы Марлоу?

– Да, а что?

– Побудьте здесь! сказал он. – С вами кое-кто хочет поговорить.

Он с трудом оторвал свою спину от стены и, не торопясь, ушел.

Я вошел в контору и поднял с пола почту. Другие письма лежали на письменном столе, куда их положила уборщица. Я открыл окна и стал вскрывать конверты, потом включил зуммер на входной двери, набил трубку раскурил ее и сел, ожидая, что кто-нибудь попросит о помощи.

Дверной зуммер и телефон зазвонили одновременно.

Я взялся сначала за телефон, так как зуммер только оповестил, что кто-то вошел в мою крошечную приемную.

– Это мистер Марлоу? С вами хочет поговорить мистер Эндикот. Один момент.

Он уже был на проводе.

– Говорит Севел Эндикот, – сказал он, будто не зная, что его глупая секретарша уже протрещала его имя.

– Доброе утро, мистер Эндикот.

– Я рад, что вас освободили. Полагаю, что ваши соображения были правильными, а не высказанными просто из-за упрямства.

– Это были не соображения, а просто упрямство.

– Думаю, что вы больше ничего не услышите об этом деле. Но если это случится и понадобится помощь – обращайтесь ко мне!

– Зачем? Человек умер. Нужно будет доказать, что он вообще имеет какое-то отношение к убийству. А затем они должны доказать, что мне было известно о преступлении. Кроме того, еще нужно доказать, что он совершил преступление.

Адвокат откашлялся.

– Вероятно, вам не сообщили, что перед смертью он оставил полное признание, – спокойно сказал он.

– Сообщили, мистер Эндикот. Но разве я ошибаюсь считая, что признание еще не есть доказательство вины?

– К сожалению, я не располагаю временем для юридических дискуссий, – строго заявил он, – Я вылетаю в Мексику, чтобы выполнить там печальный долг. Вероятно, вы догадываетесь, о чем идет речь?

– Гм. Зависит от того, кто вас посылает. А этого вы мне не сказали.

– Да, я знаю. Итак, до свидания, Марлоу. Рассчитывайте на мою помощь, но позвольте дать вам небольшой совет. Не убеждайте себя в том, что выйдете из этой истории без последствий. Ваша профессия очень щекотливая.

Он положил трубку. Я тоже осторожно положил свою и немного посидел, держа руку на телефоне, в весьма мрачном настроении. Затем встряхнулся, встал и открыл дверь кабинета.

На подоконнике сидел мужчина и перелистывал журнал. На нем был серый костюм с едва заметными светло-голубыми ромбиками. Белый носовой платок был сложен квадратом, за ним торчали солнечные очки. У него были густые темные вьющиеся волосы, загорелое лицо и тонкие усики. Он посмотрел на меня веселыми птичьими глазами и улыбнулся, отложив в сторону журнал.

– Что за чушь городит этот прохвост! – воскликнул он, – Я только что прочел заметку о Костелло. Они так же хорошо знают Костелло, как я Елену Прекрасную!

– Чем могу быть вам полезен?

Он спокойно посмотрел на меня.

– Тарзан на большом красном самокате.

– Что?

– Вы, Марлоу, – Тарзан на красном самокате. Они вас сильно потрепали?

– Было дело. Почему это вас интересует?

– И после того, как Олбрайт поговорил с Грегорисом?

– Нет, после этого ничего не было.

Он чуть кивнул.

– Вы должны благодарить за это Олбрайта.

– Я спросил, почему это вас интересует. Впрочем, я незнаком с Олбрайтом и ни о чем его не просил.

Незнакомец угрюмо посмотрел на меня, затем не спеша встал, гибкий, как пантера, подошел к моему кабинету, заглянул туда и вошел. Похоже, этот человек повсюду чувствовал себя хозяином. Я вошел следом за ним и закрыл дверь. Он встал около письменного стола и насмешливо огляделся.

Я сел за письменный стол и ждал.

– Сколько вы зарабатываете в месяц, Марлоу?

Я промолчал и стал раскуривать трубку.

– Не больше семидесяти пяти в день, – сказал он.

Я бросил в пепельницу обгорелую спичку и выпустил клуб дыма.

– Вы блоха, Марлоу. Вы так ничтожны, что вас можно увидеть только в лупу.

Я продолжал молчать.

– У вас гаденькие мысли и желания. Вы насквозь гадки. Вы познакомитесь с кем-нибудь, выпьете с ним несколько раз, дадите ему немного денег – и он уже зависит от вас. Вы бессильны, не имеете ни связей, ни ума, разыгрываете перед людьми мелкие роли и ожидаете, что они будут плясать под вашу дудку.

Он нагнулся над столом и похлопал меня по щеке тыльной стороной ладони. Сделал он это с улыбкой, осторожно, не причиняя мне боли; увидев, что я не реагирую, он медленно сел, положив локти на стол и опершись подбородком о загорелые руки. Веселые птичьи глаза уставились на меня, и в них не было ничего, кроме озорного веселья.

– Знаете, кто я, вы, крохобор?

– Вы Менендец. Ваши друзья зовут вас Менди. Вы делаете бизнес на стриптизе.

– Так. А как я к этому пришел?

– Не знаю. Вероятно, сначала вы были сутенером в мексиканском заведении.

Он вынул из кармана золотой портсигар и закурил коричневую сигарету от золотой зажигалки. Выпустив дым, он кивнул, положил портсигар на стол и погладил его кончиками пальцев.

– Я большой и злой человек, Марлоу. У меня куча денег. Я должен иметь кучу денег, чтобы давать взятки парням, которых вынужден смазывать, чтобы зарабатывать кучу денег. У меня свой дом в Бел-Эр, стоивший мне 90 тысяч, и еще больше я ухлопал на его переделку. У меня очаровательная жена – платиновая блондинка – и двое детей, которые учатся в частной школе на Востоке. У моей жены на 150 тысяч драгоценностей, и еще 75 тысяч стоят ее меха и платья. У меня есть слуга, две горничных, повариха и шофер, не считая той обезьяны, что ходит позади меня. Всюду, куда я прихожу, мне почет и уважение. У меня все лучшее: лучшая еда, лучшие напитки, лучшие костюмы, лучшие номера в отелях. У меня свой дом во Флориде, морская яхта, два «кадиллака», маленький автобус-«крайслер» и «тополино» для моих детей. А что есть у вас?

– Немного, – ответил я. – В этом году у меня есть дом, в котором я живу один.

– Без женщины?

– Я одинокий. Кроме того, у меня есть то, что вы здесь видите, 1200 долларов в банке и несколько тысяч в ценных бумагах. Вы удовлетворены моим ответом?

– Сколько максимально вы получаете в день, когда у вас есть клиенты?

– Восемьдесят пять долларов.

– Боже мой, как дешево и гадко!

– Прекратите говорить колкости и скажите, что вы хотите!

Он потушил недокуренную сигарету и тотчас закурил новую, откинувшись на спинку кресла.

– Мы втроем сидели в окопе и ели, – начал он, – Было дьявольски холодно, кругом лежал снег. Мы ели из банки холодную тушенку. У нас было несколько гранат против орудийного огня. Мы посинели от холода Рэнди Стар, я и Терри Ленокс. Один снаряд упал между нами и почему-то не взорвался. Немцы применяли разные уловки, у них было извращенное чувство юмора. Иногда думаешь, что снаряд не разорвется, но через три секунды происходит взрыв. Терри схватил эту штуку и выскочил из окопа раньше, чем мы с Рзнди успели опомниться. Он действовал очень быстро, уверяю вас, дорогой мой! Как игрок с мячом. Он бросился на живот и швырнул прочь эту штуку, а она взорвалась в воздухе. Осколки пролетели над его головой, но один попал ему в лицо. В этот момент началось светопреставление и нам пришлось удирать.