Агата Кристи - Долгое прощание

Или придется позвать Эрла, чтобы он помог мне выдворить вас с моей усадьбы?

– Ни в коем случае, сейчас я сам уеду. Не сердитесь, доктор! Было всего три фамилии, начинающиеся на В, а вы казались самой подходящей особой. Наш единственный отправной пункт – это упоминание о «докторе В», записанное на бумаге перед исчезновением мистера Эда. «Доктор В».

– Но таких врачей, наверно, много, – тихо проговорил Веррингер.

– Конечно. Но в наших бумагах о врачах «с решетками на окнах» их совсем не так много. Большое спасибо, доктор. Эрл немножко сбил меня с толку. Но теперь Я разобрался.

Я подошел к машине и сел за руль. Когда я закрывал дверцу, доктор стоял возле меня с приветливым выражением лида.

– Нам незачем ссориться, мистер Марлоу. Я понимаю, что вы должны быть настойчивы, – такая уж у вас профессия. Чем Эрл сбил вас с толку?

– У него, очевидно, не все дома. Там, где находятся такие люди, могут быть и другие. У парня депрессивноманиакальное состояние, не так ли? Недавно он начал Дурить.

Веррингер молча выслушал меня, он был серьезен и вежлив.

– У меня находилось много интересных и одаренных людей, мистер Марлоу. Не все они были так уравновешенны, как, скажем, вы. Талантливые люди часто невротики. Но я не имел оборудования для содержания душевнобольных или алкоголиков и поэтому не мог заниматься работой такого рода, даже если бы хотел. У меня не было персонала, кроме Эрла, а он не пригоден к такой работе.

– А что он собой представляет, доктор? Если отбросить его глупые танцы и одежду.

Веррингер прислонился к дверце и ответил тихо и доверительно:

– Родители Эрла были моими хорошими друзьями, мистер Марлоу, Их уже нет в живых, а о юноше должен кто-то заботиться. Эрлу нужна тихая жизнь, вдали от шума и искушений города. Он психически неустойчивый, но в основе безобидный. Я без труда с ним справляюсь, как вы видели.

– У вас много мужества, – заметил я.

Он вздохнул. Брови у него двигались, как щупальца осторожного насекомого.

– Это была жертва, и довольно тяжелая, – сказал он. – Я думал, что Эрл будет помогать мне в работе. Он прекрасно играет в теннис, мастерски плавает и ныряет и может танцевать целую ночь. Почти всегда он дружелюбен, но время от времени у него бывают приступы.

Доктор сделал движение своей широкой рукой, словно прогонял подальше печальные воспоминания.

– В конце концов передо мной встал выбор – либо избавиться от Эрла, либо покинуть этот дом.

Он развел руки ладонями вверх, повернул и опустил их. Глаза его увлажнились от выступивших слез.

– Я продал эту тихую долину и дом, – сказал он. – Здесь будут тротуары, фонарные столбы, дети на самокатах и ревущее радио. Будет даже… – Его грудь колыхнулась от вздоха.–…телевидение. Надеюсь, что здесь сохранят деревья, но боюсь за них. Зато здесь вырастут телевизионные антенны. Но мы с Эрлом, надеюсь, будем далеко отсюда.

– До свидания, доктор. Мое сердце болит за вас.

Он протянул мне руку. Она была влажная, но твердая.

– Благодарю вас за сочувствие и понимание, мистер Марлоу. Сожалею, что не могу помочь вам в поисках мистера Слэда.

– Эда, – поправил я.

– Извините, конечно, Эда. До свидания и желаю успеха!

Я поехал обратно по галечной дороге. У меня было унылое настроение, но отнюдь не от сочувствия к доктору Веррингеру.

У доктора Лестера Вуканича была маленькая, убого обставленная приемная, в которой сидела дюжина пациентов. Это были по виду совершенно разные и ничем не примечательные люди, которые в этой приемной не очень-то хорошо себя чувствовали. Однако хорошо владеющего собой наркомана не отличишь от вегетарианца бухгалтера. Мне пришлось дожидаться три четверти часа. Пациенты проходили через две двери. Энергичный врач «ухо-горло-нос» может одновременно принимать до четырех больных, если располагает достаточным числом кабинетов.

Наконец, я вошел к нему. Я сел возле его стола в кресло, обтянутое коричневой кожей и покрытое белым полотенцем. Рядом на этажерке лежали инструменты, на столе стоял стерилизатор. Доктор в белом халате, с надетым на лоб зеркалом бодрыми шагами подошел ко мне и сел на табуретку.

– У вас мигрени? Очень сильные?

Он заглянул в папку, поданную ему ассистенткой.

Я заявил, что мигрени ужасные. Особенно рано утром, как только встаю.

– Типично, – кивнул он и взял какой-то инструмент из стекла и металла. Сунул его мне в рот и сказал: – Сожмите губы, но не зубы, пожалуйста!

Затем он отошел в сторону и выключил свет. Окон в кабинете не было, где-то гудел вентилятор.

Доктор Вуканич вынул инструмент, включил свет и внимательно посмотрел на меня.

– Никакого прилива крови нет, мистер Марлоу. Ваши головные боли не мигрень. Я даже считаю, что у вас никогда в жизни не было мигреней. Я вижу, что вам делали операцию носовой перегородки.

– Да, доктор. Меня ударили во время игры в регби.

Он кивнул.

– У вас небольшое искривление носовой перегородки, которое можно исправить. Но оно не столь велико и не должно мешать дыханию. – Он сидел, обхватив руками колени. – Так что вы, собственно, от меня хотите?

Маленькое лицо его наводило на мысль о туберкулезной белой крысе.

– Я хотел поговорить с вами насчет одного моего друга. Он писатель, имеет кучу денег, но у него плохие нервы. Ему нужна врачебная помощь. Он ежедневно и много пьет. Нужно ему помочь, а его личный врач отказывается.

– Что вы хотите сказать этим «помочь»? – спросил Вуканич.

– Парню надо время от времени делать успокоительные уколы. Думаю, что мы с вами могли бы как-то договориться. За деньгами дело не станет.

– Сожалею, мистер Марлоу, но это не моя специальность. – Доктор встал. – Это довольно некорректная и дерзкая просьба, с вашего позволения. Ваш друг, конечно, может получить у меня консультацию, но пусть он не думает, что я стану его лечить. С вас десять долларов, мистер Марлоу.

– Не притворяйтесь, доктор! Вы у нас в списках.

Вуканич прислонился к стене и закурил сигарету. Он давал мне время, выпуская клубы дыма и глядя на них, Я подал ему свою карточку, чтобы он вместо дыма смотрел на нее. Он посмотрел.

– Что за списки? – поинтересовался он.

– Списки врачей «с решетками на окнах». Я полагаю, что вы уже знакомы с моим другом. Его фамилия Эд. Может быть, вы запрятали его в какой-нибудь белой комнате. Парень пропал из дома.

– Вы просто осел, – сказал Вуканич. – Я не имею дела с алкоголиками и никогда не буду иметь. У меня нет белой комнаты, и я незнаком с вашим другом, если только он существует. С вас десять долларов наличными, и немедленно. Или предпочитаете, чтобы я вызвал полицию и дал показания, что вы обращались ко мне за наркотиками?