Агата Кристи - Долгое прощание

– Менди с двумя парнями подстерегал меня в моем доме. Он хотел, мягко выражаясь, избить меня из-за одной вещи в газете, видимо, считая, что я в этом повинен.

– А вы были повинны?

– Я не владелец газеты, мистер Стар.

– А я не посылал никаких парией в «кадиллаке», мистер Марлоу.

– Вероятно, это были работники полиции.

– Этого я не могу вам сказать. Что еще?

– Менди ударил меня револьвером по лицу, а я его ногой в живот и обработал коленкой его нос. Он, видимо, расстроился. Несмотря на это, я надеюсь, что он живой прибудет в Вегас.

– Ах, как будет мило, если он сюда приедет. Извините меня, но я сейчас прерву наш разговор.

– Еще один момент, Стар! Вы принимали участие в событиях, происшедших в Отатоклане, или этим занимался один Менди?

– О чем вы говорите?

– Вы меня не проведете, Стар! Менди разозлился на меня не из-за той причины, которую он мне сказал. Не из-за этого он подстерегал меня в моем доме, намереваясь обработать меня, как Большого Вилли Магуна. Этой причины недостаточно. Он предложил мне убрать руки и прекратить ворошить дело Ленокса. Я продолжал этим заниматься, я не мог этого оставить, а он решил изувечить меня. Итак, у него была веская причина.

– Понимаю, – медленно и все еще приветливо проговорил Стар. – Вы считаете, что со смертью Терри было что-то не совсем ладно? Например, что он не застрелился, а кто-то убил его?

– Думаю, что подробности заведут нас слишком далеко. Терри написал фальшивое признание и прислал мне письмо. Отельный коридорный должен был взять у него это письмо и опустить в ящик. Терри не мог выйти из отеля на улицу. В письмо была вложена крупная банкнота, и он кончил его писать, когда раздался стук в дверь. Мне хочется узнать, кто тогда вошел в его комнату.

– Зачем?

– Если вошел коридорный, то Терри мог приписать еще строчку и объяснить это. Если бы это был полицейский, то письмо не было бы отправлено. Итак, кто это был и почему Терри написал признание?

– Не имею понятия, Марлоу.

– Очень жаль, что побеспокоил вас, мистер Стар.

– Ничего, я рад, что вы позвонили мне. Я спрошу Менди, не знает ли случайно он.

– Хорошо, если вы увидите его живого. Если нет, все же постарайтесь узнать! Иначе это сделает кто-нибудь другой.

– Вы?

Его голос стал жестче, но оставался спокойным.

– Нет, мистер Стар, не я. Человек, который может в мгновение ока вышвырнуть вас из Вегаса. Поверьте мне, мистер Стар! Это не пустые слова.

– Я увижу Менди живого. Можете об этом не беспокоиться, Марлоу!

– Спокойной ночи, мистер Стар!

Когда возле дома остановилась машина и хлопнула дверца, я вышел на веранду и встал наверху лестницы. Цветной шофер уже помог Линде выйти. Затем он пошел вслед за ней к лестнице с чемоданчиком в руке, Похоже, там были ее вещи. Я стоял и ждал.

Линда поднялась и обратилась к шоферу:

– Мистер Марлоу отвезет меня в отель, Амос. Большое спасибо! Я позвоню тебе завтра утром.

– Хорошо, миссис Лоринг.

Линда встала посреди гостиной и осмотрелась, – У вас не очень надежное жилище для человека с такой рискованной профессией, не правда ли?

– Надежных жилищ не бывает.

– Что с вашим лицом? Кто вас так отделал?

– Менди Менендец.

– А что вы ему сделали?

– Немного – дал ему парочку пинков. Он попал в ловушку и сейчас едет в Неваду. Не будем больше говоч рить о нем.

Линда села в шезлонг.

Я достал ящичек с сигаретами и протянул ей. Она сказала, что курить не хочет, а выпить может что угодно.

– Давайте выпьем шампанского, – предложил я. – У меня, правда, нет льда, но оно холодное. Я храню его уже два года. Две бутылки «Кордон руж». Думаю, что хорошее. Я не очень разбираюсь в нем.

– Для кого вы его храните? – спросила Линда.

– Для вас.

Она засмеялась, все еще глядя на мое лицо.

– У вас жуткие раны. – Она нежно погладила пальцем мою щеку. – Храните для меня? Этому трудно поверить. Мы ведь знакомы всего два месяца.

– Я хранил его в надежде, что мы познакомимся. Сейчас я его принесу.

Я взял чемоданчик.

– Куда вы его несете? – строго спросила Линда.

– В нем ведь ночная рубашка, не так ли?

– Вернитесь!

Я вернулся. У нее были веселые и немного сонные глаза.

– Это что-то новое, – медленно проговорила она. – Что-то совсем новое.

– Почему?

– Вы даже ко мне не притронулись. Никаких попыток сближения, никаких намеков, никаких прикосновений, совсем ничего. Я думаю, вы черствый, саркастичный, грубый и холодный.

– Полагаю, временами я бываю таким.

– Мне кажется, если мы сейчас выпьем по бокалу шампанского, то вы без лишних слов схватите меня и положите на кровать. Верно?

– Откровенно говоря, подобная идея на самом деле была где-то в извилинах моего мозга.

– Я польщена. Но, предположим, я не хочу этого? Вы мне нравитесь. Даже очень. Но это еще не значит, что я хочу лечь с вами в постель. Не поспешное ли вы вывели заключение из того, что я случайно захватила чемоданчик с ночной одеждой?

– Может быть, я сделал ошибку.

Я поставил ее чемоданчик возле входной двери.

– Сейчас принесу шампанское.

– Я не хотела обидеть вас. Может быть, вы прибережете шампанское для более знаменательного повода?

– У меня всего две бутылки, – сказал я, – а для более знаменательного случая нужно иметь дюжину.

– Ах так! – вдруг рассердилась Линда. – Я должна быть временной заместительницей, пока вы не подыщете себе лучше и красивее! Благодарю покорно! Теперь вы обидели меня, но, во всяком случае, я буду это знать. Если вы воображаете, что ради одной бутылки шампанского я лягу с вами в постель, то уверяю вас, что вы очень заблуждаетесь.

– Я уже признался в своей ошибке.

– Если я сказала, что хочу развестись с мужем и прихватила сюда чемоданчик с пижамой, то это еще ничего не значит, – сердито сказала она.

– К черту этот проклятый чемодан! – рявкнул я. – Еще одно слово, и я выброшу эту проклятую вещь из дома. Я пригласил вас на бокал шампанского. Сейчас пойду в кухню и принесу его. У меня нет ни малейшего желания напоить вас. Вы не хотите лечь со мной в постель – хорошо. Почему вы, собственно, должны это делать? Но ведь мы можем вдвоем выпить шампанского? Зачем нам цапаться из-за того, кто, где, когда и сколько должен выставить шампанского?

– Не нужно так злиться, – заметила Линда и покраснела.

Она встала, подошла ко мне и опять нежно провела пальцем по моей израненной скуле.

– Я усталая и разочарованная в жизни женщина. Будьте со мной милым! У меня никого нет.

– Вы не более устали и не более разочарованы в жизни, чем многие другие. По всем законам наследственности вы должны быть такой же пустой, легкомысленной и испорченной, как ваша сестра. Из-за какого-то чуда вы не стали такой. Вы самая порядочная и энергичная женщина во всей вашей родне. И вам никто не нужен.