Эллери Куин - Женщина-призрак

Шум листьев разбудил меня незадолго до рассвета. Горячий ветер врывался в спальню через открытое окно. Я встал, закрыл окно и опять лег в постель, прислушиваясь к порывам ветра.

Через некоторое время ветер стих, тогда я снова встал и открыл окно. Прохладный воздух, напоенный свежестью близкого океана, доносил и все запахи этой местности, именуемой Западным Лос-Анджелесом. Я вернулся в постель и проспал до тех пор, пока меня не разбудила болтовня моих соек.

Я называл их своими. Пять-шесть соек спикировали на мой подоконник и расселись там. Когда, я пошевелился, они ретировались на магнолию, росшую возле входной двери.

Я прошел на кухню, открыл банку консервированного арахиса и бросил пригоршню орехов в окно. Множество соек тотчас слетелось во дворик дома. Я оделся, взял банку с орехами и спустился по лестнице.

Стояло прекрасное сентябрьское утро. Небо по краям имело слегка желтоватый оттенок, какой бывает у дешевой бумаги. Было полное безветрие, но все же я уловил в воздухе горячее дыхание пустыни.

Бросив своим сойкам еще пригоршню орехов, я наблюдал, как они разыскивают их в траве. Из дверей квартиры первого этажа вышел маленький мальчик в голубом хлопчатобумажном костюмчике. В этой квартире жила супружеская пара Уоллеров, мальчика же я видел здесь впервые. На вид ему было лет пять-шесть. Его темные волосы были коротко острижены, в голубых глазах мелькало какое-то беспокойство.

– Ничего, если я выйду? – спросил он.

– Ничего.

Оставив дверь широко распахнутой, он направился ко мне, очень осторожно, чтобы не спугнуть птиц. Они не обратили на него никакого внимания, слишком занятые тем, как бы перехитрить друг друга в борьбе за орехи. Над двориком стоял непрерывный хриплый гвалт.

– А чем вы их кормите? Орехами?

– Совершенно верно. Хочешь орехов?

– Нет, спасибо. Папа возьмет меня в гости к моей бабушке. Она всегда кормит меня всякой всячиной. Она и птиц тоже кормит.

Он помолчал и добавил:

– Мне бы никогда не пришло в голову кормить соек арахисом.

Я протянул ему открытую банку. Он набрал полный кулачок орехов и бросил их в траву. Тут же налетели сойки. Две из них подрались.

Мальчик побледнел.

– Они убивают друг друга?

– Нет, только дерутся.

– А других птиц сойки убивают?

– Иногда убивают.

Я попытался изменить тему разговора:

– Как тебя зовут?

– Ронни Броджест. А каких птиц они убивают?

– Ну… маленьких птичек других пород.

Мальчик поднял плечи, весь как-то подобрался и при» жал к груди руки, похожие на недоразвитые крылья.

– А детей они убивают?

– Нет. Они ведь очень маленькие.

Казалось, это немного подбодрило его.

– Теперь я, пожалуй, захотел орехов.

– На, возьми.

Он встал передо мной и поднял вверх голову, сощурившись от яркого солнца.

– Вы подбрасывайте по одному ореху, а я буду ртом ловить их.

Я подбросил орех, он поймал его ртом. Потом мы повторили это несколько раз. Сойки, как сумасшедшие, кружили вокруг нас.

С улицы во двор вошел молодой мужчина в полосатой спортивной рубашке. Стоило на него взглянуть, как сразу же бросалось в глаза поразительное сходство с ним мальчика. Мужчина помахивал тонкой дешевой коричневой сигаркой.

В тот же момент из дверей квартиры Уоллеров вышла молодая женщина с коротким хвостиком темных волос. Казалось, она поджидала мужчину. Женщина была очень мила, и мне стало неловко за свое небритое лицо.

Мужчина сделал вид, что не заметил ее, и холодно обратился к мальчику:

– Доброе утро, Ронни.

Мальчик бросил на него короткий взгляд, но не повернулся в его сторону. Лицо его теряло выражение безмятежного спокойствия по мере того, как мужчина и женщина приближались к нему с разных сторон. Все его тело словно съежилось. Он ответил тоненьким голосом:

– Доброе утро.

Мужчина резко обернулся к женщине.

– Он боится меня, – резко проговорил он. – Скажи, ради Бога, что ты ему обо мне наговорила?

– Мы не разговаривали о тебе, Стэн, это не в наших интересах.

Мужчина наклонил вперед голову и застыл в этой позе, как человек, готовящийся броситься в атаку.

– Как это понимать: «не в наших интересах»? Это что, обвинение?

– Нет, но можешь считать и так, если тебе этого хочется.

– Кто это развлекает Ронни? Может быть, он и тебя развлекает?

Говоря это, он размахивал рукой с зажатой между пальцами горящей сигаркой.

– Я даже не знаю имени этого джентльмена!

– Разве это что-нибудь меняет?

На меня он не обращал никакого внимания.

Женщина побледнела, будто ей вдруг стало дурно.

– Остановись, Стэн. Я не хочу никаких неприятностей.

– Если бы ты не хотела неприятностей, то не уехала бы от меня.

– Ты сам знаешь, почему я уехала, – проговорила она дрожащим голосом. – Та девчонка еще в доме?

– Хватит говорить об этом!

Он резко повернулся к мальчику:

– Пойдем отсюда, Рон. Сегодняшний день ты проведешь у бабушки Нелли в Санта-Терезе.

Сжав кулачки, мальчик стоял между нами и смотрел под ноги отцу.

– Я не хочу ехать в Санта-Терезу. Я что, должен ехать?

– Да, ты должен, – подтвердила женщина.

Мальчик двинулся ко мне.

– Но я хочу остаться здесь. Хочу остаться с этим дядей.

Он схватился за мой поясной ремень и опустил голову, спрятав от взрослых лицо.

Отец двинулся к мальчику.

– Отойди от него!

– Не отойду.

– Это дружок твоей матери? А?

– Нет.

– Ты маленький лгун!

Мужчина бросил сигарку и отвел назад руку, чтобы отшлепать мальчика. Я взял Ронни под мышки и поднял его на руки, отдалив тем самым от отца. Мальчик дрожал.

– Почему бы тебе не позволить ему остаться, Стэн? Ты же видишь, что с ним делается!

– Я вижу, что ты с ним делаешь. Я пришел сюда, чтобы взять его в интересную поездку. Маму я заранее предупредил. Так что же случилось?!

Он повысил голос почти до крика:

– Я нахожу здесь отвратительную семейную сцену! Рон уже совсем поладил со своим новым «отцом»!

– Вы не должны видеть это в таком свете, – сказал я. – Мы с Роном – просто соседи. Новые соседи. Я только что познакомился с ним.

– Тогда отпустите его. Он – мой сын.

Я опустил мальчика на землю.

– И уберите от него свои грязные лапы.

Мне очень хотелось поучить этого скандалиста хорошим манерам, но это не принесло бы ничего хорошего ни мальчику, ни его матери. Я заговорил самым спокойным тоном, каким только смог:

– Убирайтесь отсюда, пожалуйста, мистер.

– Я имею право забрать с собой моего сына!