Дональд Уэстлейк - Пожиратель женщин

– Ну, старина, как дела?

Тот на него недовольно покосился:

– А как, по-вашему, могут идти дела у человека, которого будят посреди ночи?

– Вам надо съездить в Томинтоул, старина!

– Обязательно… А пока что вы могли бы и войти, если только вы меня не разбудили ради того, чтобы узнать, как идут мои дела.

– Эдмунд, брат ты мой старый, ты мне нравишься!

И, не дав слуге опомниться, Малькольм облобызал его в обе щеки, вполне по-братски.

Эдмунд, несколько удивленный, посмотрел на него повнимательнее.

– Похоже, вы человек душевный, как это ни странно.

Макнамара остановился перед конторкой Сэма, где все еще горела лампа.

– Хозяин еще не лег?

– Не знаю я… Он вернулся с какой-то странной рожей. Я сходил по делам, зашел выпить стаканчик, а заодно проверить результаты скачек, а когда вернулся, он куда-то пропал. Я его больше не видел. Но, между нами, меня это не колышет, потому что, если вас интересует, конечно, мое мнение, Сэм Блюм порядочная скотина.

– Странно, что он оставил гореть лампу, правда?

– Это что, в вас бунтует ваш шотландский инстинкт – во всем экономить?

– Это точно!

Макнамара нагнулся над стойкой, чтобы дотянуться до выключателя, и увидел скрюченного Блюма. Шотландец тут же отпрыгнул назад.

– Скажите на милость, старина, что это за странные шутки?

– Какие шутки?

– Вы что, не знали, что ваш хозяин там?

– Там? Где это – там?

Макнамара показал пальцем, и Эдмунд тоже нагнулся.

– О Господи!..

Весь побледнев, он спросил:

– Вы… вы думаете, что он… мертвый?

– Да вроде похоже, если только он не изображает факира.

Говоря это, шотландец обогнул стойку, взял лампу и приблизил ее к Сэму.

– Ему разбили череп бутылкой, которая раскололась… Убийца унес горлышко… из-за отпечатков, наверное…

– Но кто… кто мог его ударить?

– А вот это, старина, неизвестно…

И слова замерли на губах шотландца, потому что он снова увидел перед собой кровь на манжете рубашки Деви-та и резаную рану от стекла на его ладони.

– Старина, мы ничего не можем сделать, кроме как вызвать полицию.

– Это мне не очень нравится…

– Если это вас может утешить, то мне тоже не очень… Констебль Майкл, Торнби задумчиво прогуливался со своим молодым коллегой Стюартом Домом.

– Идите скорей! – вдруг услышали они крик.

– Куда?

– В «Шик-модерн».

Том спросил:

– Там что, горит?

Его коллега перебил его:

– Если там горит, то мы придем в любом случае слишком рано, потому что наконец появился шанс, что исчезнет логово проходимцев…

– Да не то… Сэм Блюм умер.

– Не может быть! Прекрасно! Дьявол должен быть доволен. Он получил отменного клиента! Сбегайте за врачом.

– Дело в том…

– Что… что?

– Мне кажется, его убили.

– Вам кажется, да?

– То есть я в этом уверен.

– Вот это уже лучше. Пошли туда, Стюарт… Встретившись опять с шотландцем, Торнби отшатнулся.

Он осмотрел Сэма и обратился к Малькольму:

– Вы что, не умеете иначе применять свою силу, чем дубасить по людям? Сегодня утром два инспектора, а вечером эта старая калоша…

Макнамара запротестовал:

– Но я не дотрагивался до мистера Блюма! К тому же если я зол на кого-нибудь, я не пользуюсь бутылкой… особенно полной виски! Одна цена чего стоит!

Констебль не мог удержаться от смеха.

– Вот уж проклятый шотландец! С какой-то точки зрения я вас понимаю: Сэма можно оценить ниже, чем бутылку виски… Но дело в том, что его убили, а мы должны заниматься этим… Стюарт, позвоните в Ярд, и если случайно Блисс и Мартин там, пусть им передадут, что мистер… мистер?

– Мистер Макнамара.

– …что мистер Макнамара замешан в этом деле.

– Нет, да вы что?!

– …как свидетель на данный момент.

Случилось так, что Мартин дежурил, и он с великой радостью прибежал в «Шик-модерн», не скрывая при этом удовольствия столкнуться опять нос к носу с шотландцем.

– Так как же, мистер из Томинтоула, на этот раз вы переборщили с ударом?

– Я до него не дотрагивался, до этого типа вашего!

– Я не думаю, что в Шотландии чаще, чем в Англии, убийцы с ходу признают свою вину!

– Скажите, что вы имеете против меня лично, старина?

– Откуда вы это взяли?

– Да-да… Я это прекрасно чувствую! Вы стараетесь меня замешать в очень грязное дело… но только почему, старина? Что я вам такого сделал? Я все-таки думаю, что это не имеет отношения к овцам?

– Нет, мой возлюбленный шотландец! Это не имеет никакого отношения к овцам! Я принадлежу к обиженному племени людей, которые никогда не были осчастливлены посещением Томинтоула. Я всего-навсего несчастный придурковатый англичанин, который смеет думать, что не призван каждодневно получать взбучки от распрекрасного шотландца!

– Это было по ошибке!

– По ошибке, да? А когда вы, в первый раз в жизни попав в Лондон, останавливаетесь как бы случайно в отеле, который пользуется самой дурной славой, это что, по ошибке? Когда в первый же вечер вашего пребывания вы несетесь в «Гавайские пальмы», где верховодят два самых последних прохвоста, которых наша столица имела несчастье пригреть, это что-тоже по ошибке?

– Отель – это шофер меня туда привез, потому что я не хотел дорого платить… а «Гавайские пальмы» – это из-за Патриции Поттер… Я ее очень люблю, инспектор, и хотел бы увезти в Томинтоул… Вы к нам в гости туда приедете?

Блисс чуть не задохнулся.

– Да! Я вас навещу, но только не в Томинтоуле, а в тюрьме ее величества, куда мы сейчас вас отправим подумать на досуге о превратностях большого города! Хоп! Погрузите мне этого незадачливого Тарзана!

Придя к себе в кабинет, суперинтендант Бойлэнд ознакомился с материалами, накопившимися на рабочем столе. Он вызвал Блисса, который его поджидал, чтобы затем отправиться спать.

– Итак, Блисс, вы опять арестовали этого громадного шотландца?

На этот раз, супер, он в моих руках, попался!

– Нет, Блисс, он не попался в ваши руки.

– То есть как?

– Блисс, я вас очень уважаю… Я уважаю ту дружбу, которая вас связывала с Поллардом. Но это не может служить причиной того, чтобы вы ополчились против этого невиновного человека, который находился в самой глуши графства Банф в то время, когда убивали вашего товарища.

– Но он…

– Нет, Блисс. Я прочел отчеты и материалы первых допросов, связанных с убийством Блюма. Шотландец здесь ни при чем. Далее по признанию слуги, Эдмунда Смита, он отсутствовал с десяти часов вечера. Опрос, проведенный в «Гавайских пальмах», как бы ни был он краток, показывает, что Макнамара не уходил из заведения Дункэна до двух часов ночи…

– Они все в сговоре!

– Даже если это принять, Блисс, нужно было еще опрокинуть это алиби, прежде чем сажать шотландца за решетку. И вы прекрасно знаете, что это вам не удастся. И наконец, зачем этому парню убивать Блюма?