Джон Карр - Третья пуля. Охота на Цирюльника

— Расхаживаешь тут и бьешь людей дубинкой, а? — грозно спросил он. Вопрос был чисто риторический. — Врываешься в каюту! И лупишь по башке свинцовой трубой? Так ты поступаешь? — осведомился мистер Уоррен и снова набросился на неизвестного.

И капитан Валвик, и Морган, готовые прийти на помощь, вцепились в перила и просто смотрели на происходящее. Круглая жестяная коробка выпала из рук жертвы и с грохотом покатилась по палубе. Валвик схватил ее, когда она почти вывалилась за борт.

— Вот Иута-претатель! — произнес капитан, выкатив глаза. — Эй! Эй! Полегче! Стается мне, фы ефо прикончите, если путете протолшать…

— Ой! — послышалось у них за спиной. — Милый! Вздуйте его хорошенько!

Морган обернулся и увидел Пегги Гленн. Она стояла с непокрытой головой и выделывала антраша посередине залитой брызгами палубы. Волосы ее развевались по ветру; она наклонялась и вертелась, чтобы удержаться на ногах. В одной руке Пегги держала бутылку виски (позже она объяснила: «На случай, если кому-то понадобится») и поощрительно ею размахивала.

— Дурочка проклятая, — завопил Морган, — возвращайтесь назад! — Он схватил ее за руку и потащил к внутренним перилам, но она вырвалась и показала ему язык. — Возвращайтесь назад, кому говорю! Вот, возьмите… — Он взял у Валвика жестяную коробку и сунул ей в руки. — Возьмите это — и бегом назад. Мы скоро придем. Все кончено…

Да, все было кончено, причем уже несколько минут назад, к тому времени, как Моргану удалось немного протащить Пегги в обратном направлении. Уоррен поправил галстук, пригладил волосы под пластырем и подошел к ним с виноватым видом человека, который сожалеет о том, что затеял суматоху, и сказал:

— Знаете, ребята, мне чуточку полегчало. Теперь можно осмотреть этого любителя дубинок и проверить, не при нем ли первая часть фильма. Если нет, мы легко выясним, в какой он каюте. — Уоррен глубоко вздохнул. Налетела высокая волна, размахнулась и, разбившись о палубу, обдала их фонтаном брызг; но Уоррен лишь поправил галстук и небрежно отер воду с глаз. Он сиял. — Ночь прошла недурно. Как сотрудник дипломатической службы, я чувствую, что заслужил значительных похвал от дяди Уорпаса и… Черт побери, в чем дело?

Пегги громко взвизгнула. Заглушая шторм, крик взмыл в воздух; всем стало жутко.

Морган крутанулся на каблуках. Девушка успела сбросить крышку с жестяной коробки, и Морган, цепенея, заметил, что на крышке имеются задвижка и крючок, которых раньше он вроде бы не видел… Крепко держась за перила, он с трудом пробрался к пятачку, освещенному тусклым светом фонаря. Пегги держала в руках коробку и молча смотрела внутрь, на ее содержимое.

— Ну и тела! — сказал капитан Валвик.

Коробка оказалась не жестяной; она была сделана из тонкой стали, а внутри подбита бархатом и выложена мерцающим белым атласом. Из углубления посередине, переливаясь в неверном свете, шло зеленое сияние. Вместо глаз у фигурки были вделаны два рубина. Кулон на золотой цепочке был тончайшей персидской работы, размером чуть больше коробки восковых спичек.

— Держите его! — завопил Морган, когда палуба накренилась так сильно, что коробка чуть не вылетела за борт. Он вцепился в нее обеими руками. Мокрые брызги засверкали на белом атласе… — Чуть не выпала за борт! — Потом сглотнул слюну и оглянулся через плечо. У него зародилось тошнотворное подозрение.

— Бога ради! Неужели он стащил изумрудного слона? — удивился Уоррен. — Послушайте: нам неслыханно повезло! Вернуть такую вещицу — ба! Да старик Стэртон за нее… Да что с вами со всеми? Что у вас на уме? — Внезапно глаза его чуть не вылезли из орбит. Все стояли и молча смотрели друг на друга посреди завывающего шторма. — Слушайте… — промямлил Уоррен, справившись с комком, подступившим к горлу. — То есть уж не думаете ли вы…

Капитан Валвик на ощупь направился к стеклянному козырьку, туда, где на мокрой палубе лежала бесформенная масса в непромокаемом плаще. Склонился над поверженным. Остальные увидели, как под прикрытием его ладони вспыхнула спичка.

— О боше мой! — В голосе капитана послышался благоговейный трепет. Затем он поднялся на ноги, сдвинул фуражку на затылок и почесал голову. Когда же вернулся к своим спутникам, лицо его сморщилось, как печеное яблоко; на нем застыло странное и даже где-то озадаченное выражение. Сухим, прозаичным голосом Валвик сказал: — По-моему, — тут он снова почесал голову, — по-моему, мы софершили ошибку. Уш-шасную ошибку! По-моему, шелофек, которому фы тали в челюсть, — это наш капитан Уистлер.

Все закружилось у Моргана перед глазами, и совсем не в переносном смысле. Оправился он не скоро; на протяжении долгого времени все молча смотрели друг на друга. Наконец, вцепившись обеими руками в перила, Морган осторожно и задумчиво попробовал ногой палубу. Потом откашлялся.

— Так-так! — протянул он.

Капитан Валвик неожиданно хихикнул и вдруг громко захохотал, отчего даже неприлично скорчился, облокотясь о перила… В уголках его честных глаз выступили слезы. Уоррен последовал его примеру; он ничего не мог с собой поделать. Они хохотали, кричали «Ой, не могу!», хлопали друг друга по спинам и ревели от смеха. Морган следил за ними с явным неодобрением.

— Ни за что на свете, — заорал он, пытаясь перекричать грохот волн и этот сатанинский хохот, — не хотелось бы мне гореть в аду вместе с вами! Чему вы радуетесь, олухи? Нет-нет, продолжайте. Я только предлагаю вам информацию к размышлению. Очевидно, нам жаловаться не на кого… Однако попытайтесь осознать масштаб нашего преступления. Я не особенно разбираюсь в морском праве, но у меня есть сильное подозрение, что пассажиру, подбившему глаз капитану корабля, на котором он путешествует, скорее всего, остаток жизни суждено провести в тюрьме… Пегги, дорогая, передайте бутылку. Мне необходимо выпить.

Девушка кусала губы, пытаясь удержать смех. Она переложила стальную коробку под мышку и послушно протянула Моргану бутылку. Тот отпил глоток. Потом еще один. Он успел отхлебнуть и в третий раз, прежде чем у Уоррена получилось скроить серьезную мину.

— Нет, но ка-ак я его… — Лишь только Уоррен открыл рот, вся его серьезность опять исчезла, и он снова согнулся пополам от хохота. — Неслы-ыханное дело! Не понима-аю, как я… Все в порядке, старина. Вы, ребята, возвращайтесь в каюту, располагайтесь и чувствуйте себя как дома. Сейчас я полью старого моржа водичкой, чтобы он оклемался, и признаюсь ему во всем. Ха-ха-ха! — Плечи его вздрагивали; он с трудом поборол очередной приступ смеха и выпрямился. — Я его избил. Значит, мне и сознаваться…

— Не будьте ослом, — посоветовал Морган. — В чем именно вы ему признаетесь?