Джон Карр - Третья пуля. Охота на Цирюльника

Значит, следующей к нашей компании присоединилась Пегги Гленн; а почти сразу же за ней явился и мой друг Кертис Уоррен.

Керт вам понравится. Он, правда, несколько легкомыслен, но, несмотря на это, любимый племянник одного важного чина в теперешнем американском правительстве…

— Кого именно? — поинтересовался доктор Фелл. — Не помню ни одного Уоррена в составе…

Морган кашлянул.

— Родство по материнской линии, — пояснил он. — Дядюшка Уоррена играет в моем рассказе довольно существенную роль; пока назову его просто «важной персоной», стоящей по положению не так далеко от самого Ф.Д. Рузвельта. Между прочим, в политических кругах наша важная персона славится достоинством и напыщенностью; цилиндр у него самый лощеный, стрелка на брюках безупречна. Он пользуется безоговорочным доверием большинства избирателей и обладает безукоризненными манерами… Словом, высокопоставленный дядюшка разослал несколько телеграмм — нам, простым смертным, такое недоступно — и устроил Керта на теплое местечко в консульской службе. Местечко, надо признаться, так себе: в каком-то богом забытом углу типа Палестины. Однако, прежде чем заживо похоронить себя в глуши, выписывая счета и всякую всячину, Керт решил устроить себе каникулы и отправился в круиз вокруг Европы. Между прочим, его хобби — съемка любительских фильмов. Он богат; у него есть не только кинокамера, но также и звуковая установка — вроде тех, которые таскают журналисты из радионовостей.

Раз уж речь зашла о важных персонах, упомяну еще об одной знаменитости на борту «Королевы Виктории», кстати также пораженной морской болезнью. Это не кто иной, как лорд Стэртон — вы знаете, — тот, которого называют Отшельником с Джермин-стрит. Он ни к кому не ездит; у него нет друзей; он посвятил свою жизнь собиранию всевозможных редких драгоценностей…

Доктор Фелл вытащил изо рта трубку и нахмурился.

— Прежде чем вы продолжите рассказ, мне хотелось бы кое-что выяснить. Вы, случайно, не собираетесь поведать мне старый, избитый анекдот о знаменитом бриллианте под названием «Озеро света», украденном из левого глаза бирманского божества, за которым охотятся темнолицые злодеи в тюрбанах? Если да, то будь я проклят, если стану слушать вас дальше…

Лицо Моргана исказила страдальческая гримаса.

— Нет, — возразил он. — Я предупреждал вас, что история уникальная, хотя украшение в ней тоже есть. Оно-то нас окончательно и запутало. Из-за него поднялась такая суматоха… Как вы догадываетесь, украшение, разумеется, украли…

Доктор Фелл внимательно посмотрел на собеседника и хмыкнул.

— Кто?

— Я, — неожиданно заявил Морган, но тут же поправился: — Точнее, нас было несколько. Просто кошмар какой-то! Наваждение! Драгоценность, о которой идет речь, — кулон на цепочке. Она известна как изумрудный слон. Исторической и художественной ценности не представляет, зато стоит целое состояние. Просто диковина, редкая вещица. Именно поэтому Стэртон и поехал за ней в Америку. Слона продавал один разорившийся нью-йоркский миллионер. Все знали, что Стэртон вел с ним долгие переговоры и наконец купил у него кулон. Я узнал это от Керта Уоррена. Дело в том, что дядюшка Керта — приятель Стэртона. Дядя и рассказал обо всем Керту еще до нашего отплытия. Впрочем, об этом знала примерно половина пассажиров «Королевы Виктории», и всем было любопытно взглянуть на чудака, который выкидывает огромные деньги на безделушки. А вид у Стэртона тот еще — эдакий рыжий старикан со старомодными бакенбардами и лошадиной физиономией. Путешествовал он в сопровождении лишь одной секретарши. И при этом так боялся простуды, что постоянно кутался в теплые шарфы и ругал всех, кто попадался ему на пути.

Странно, однако, что вам пришла в голову эта старая байка о сказочной драгоценности. Ибо в тот самый день, когда и начались все наши невзгоды, — случилось это на четвертый день плавания, а прийти в порт назначения нам предстояло через три дня, — Пегги Гленн, капитан Валвик и я как раз обсуждали этого изумрудного слона. Представьте себя на нашем месте: вы лежите в шезлонге, кутаетесь в плед, и вам совершенно нечего делать, кроме как ожидать, когда прозвучит сигнал на чай. Мы заспорили, где находится этот изумруд — в каюте лорда Стэртона или же заперт в капитанском сейфе, и смеха ради обсудили возможность его украсть в каждом из этих случаев. Насколько я помню, Пегги предложила очень изощренный и оригинальный план. Однако я слушал ее невнимательно. За прошедшие четыре дня мы успели достаточно хорошо познакомиться, поэтому общались друг с другом совершенно запросто, без церемоний. Собственно говоря, — уточнил Морган, — я клевал носом. И вдруг…

Небо вдали покрылось жемчужными разводами; начинало смеркаться, и на седых барашках волн заплясали разноцветные огоньки. «Королева Виктория» попала в полосу шторма. Линия горизонта накренилась и вздыбилась над кипящим, бурлящим котлом океана; почти пустынную палубу стало насквозь продувать ветром. Морган безвольно откинулся на спинку шезлонга, крепче закутался пледом. Качка ему нисколько не мешала, а грозный рев океана казался таким же уютным, как потрескивание поленьев в камине. Он сонно соображал: скоро на корабле зажгут свет, накроют чай, будет играть оркестр. Оба его спутника на некоторое время умолкли, и он посмотрел на них.

Маргарет Гленн лежала в шезлонге с полузакрытыми глазами, уронив на колени книгу. На ее хорошеньком, проказливом личике, которое чужакам могло показаться чопорным, застыло озадаченное и расстроенное выражение. Она вертела за дужку очки в массивной черепаховой оправе, а точно в центре ее лба, между карими глазами, собралась морщина. Маргарет была в меховой шубке, шею ее обвивал широкий шелковый расписной шарф. Прядка черных волос, выбившаяся из-под маленькой коричневой шляпки, развевалась по ветру.

— Почему же так долго нет Керта? — спросила она. — Он еще когда обещал выйти к нам, а ведь скоро чай; мы еще собирались подбить вас на пару коктейлей… — Она обернулась назад и сосредоточенно посмотрела в иллюминатор, словно ожидая найти Уоррена именно там.

— Я-то знаю, в чем дело, — лениво проговорил Морган. — Наверняка его задержала вертлявая блондиночка из Нэшвилла. Помните — та, что впервые в жизни едет в Париж и уверяет, будто жаждет набраться там духовного опыта.

Пегги повернулась к нему; лицо ее вспыхнуло и порозовело на ветру. Она уже приготовилась выпалить какую-нибудь ответную колкость, но тут заметила ехидную усмешку на лице Моргана и, вместо того чтобы что-нибудь съязвить, показала ему язык.

— А! — воскликнула она бесстрастно. — Знаю ее — бессовестная кривляка! Таких девиц я вижу насквозь. Одевается как дешевая шлюха, но при этом не подпускает к себе мужчин на пушечный выстрел. Послушайте моего совета, — мисс Гленн оживилась и подмигнула, — держитесь подальше от женщин, которые жаждут набраться духовного опыта. Знаете, что это значит? Это значит, что телесного опыта они попросту боятся! — И вдруг вновь нахмурилась. — Нет, серьезно, что такое приключилось с Кертом? Даже учитывая прославленную непунктуальность американцев…