Джон Карр - Третья пуля. Охота на Цирюльника

Он осторожно попятился, словно дрессировщик, который выбирается из клетки со львами. Миссис Перригор заявила, что хочет пойти с Генри. Она просто настаивает на том, чтобы пойти с Генри. Морган так и не понял, как же удалось отговорить ее от этой затеи, так как они с Валвиком поспешно выскользнули из каюты и молниеносно закрыли за собой дверь.

Коридор был пуст, хотя сверху до них доносились шум голосов, смех и громкий звук передвигаемых стульев. В зрительном зале, расположенном наверху, собиралась публика.

— Та, — задумчиво заметил капитан, — только мы тфое и остались плакорасумными лютьми; не ошшень-то я фысокофо мнения о фашем лорте Тшералте, кто пы он там ни пыл. Ну и тела! Я не ферю, шшто прафительстфу Соетиненных Штатоф так нушен этот фильм. Мошет, они и не токатыфаются, но у них есть о чем посапотиться и пес фильма. Им фсефо лишь нато отпрафить молотофо Уоррена на типломатическую слушпу, и котофо — шти фойны каштую нетелю! Фсе сафисит от нас. Мы толшны спасти полошение.

— И мы спасем его, капитан! А теперь потише!.. Проклятие! Не крадитесь, как вор! Мы просто вышли прогуляться. Возьмите бумаги. Теперь вон туда, за угол. Спасибо, хоть мы с вами пока не вляпались ни в какую неприятность. Если бы кто-нибудь увидел, как Керт прокрадывается в каюту Кайла, его бы тут же связали. Мы не имеем возможности положить бумаги Кайла на место — он все равно догадается, что к нему вламывались… но, по крайней мере, у него ничего не пропадет. При последующих поисках этого изумруда… Послушайте, как по-вашему, кто-то снова украл его у Стэртона?

— Не утифлюсь, если так. Я уше нишему не утифлюсь. Ш-ш-ш! Нам тута. Слушайте!

В полутемном боковом отсеке, ответвляющемся от главного коридора, они остановились и стали всматриваться вниз. Все корабельные шумы были теперь далеко от них — на палубе возле концертного зала. Там томились пассажиры в ожидании концерта. А здесь, внизу, было так тихо, что снова стали различимы плеск волн и поскрипывание деревянных переборок. Но откуда-то доносились голоса. Некоторое время они прислушивались, а потом определили, что голоса доносятся из-за закрытой двери 47-й каюты.

— Фсе ф порятке, — кивнул капитан. — Это фсефо лишь Спаркс и ефо кусен, Кроса Пермондси. Мы с Кросой распили путылочку «Старофо Ропа Роя», и тершу пари, он не хочет останафлифаться. Но не нушно их песпокоить, иначе притется опъяснять, зашем мы стесь. Ступайте тише!

Дверь в каюту доктора Кайла под номером 46 была закрыта. Они на цыпочках подошли поближе. Когда Морган взялся за ручку двери, он ощутил, как сердце подпрыгнуло ему в горло и бешено забилось. Он распахнул дверь…

Никого.

Одна опасность миновала. Если бы здесь кто-то был…

Он снова испытал приступ липкого страха, когда включал свет, но в каюте никого не оказалось. Каюта была большая; сбоку — дверь; Морган решил, что эта дверь ведет в ванную. Беспорядок здесь царил страшный. Даже частный детектив не назвал бы работу Уоррена хоть в малейшей степени искусной.

Прямо под иллюминатором стоял большой сундук с откинутыми створками и поднятой крышкой. Содержимое сундука валялось на полу. Морган показал на сундук пальцем:

— Смотрите, шкипер. Если вчера ночью стальную коробку бросили именно в этот иллюминатор, она упала бы за сундук и никто никогда не заметил бы ее, пока сундук не передвинули бы…

Валвик тихо прикрыл за собой дверь. Он устремил взор на два дорожных чемодана, стоящих открытыми на полу, и на отпертый портфель, небрежно брошенный на койку.

— Начнем, — сказал Валвик. — Нам нато тейстфофать пыстро. Фосьмите эти пумаки и сапихните их кута-нипуть. Ну и тела! Я чуфстфую сепя как фор! Мне это не нрафится. Шшто фы телаете?

Морган шарил за сундуком. Пальцы его коснулись металла, и он извлек на свет божий круглую коробку с защелкнутой крышкой. Мгновение он смотрел на нее, соображая, а потом передал Валвику.

— Вот она, капитан. А вот слон. — Он посмотрел на трофей Уоррена, лежащий у него на ладони, и невольно вздрогнул. — Ну, давайте же вернем его на место. Самое меньшее, что мы можем сделать…

— С-слушайте! — прошептал Валвик, резко поднимая голову.

Иллюминатор был открыт. Они слышали, как колышется занавеска на ветру; за иллюминатором шумел океан. Еще до них очень слабо доносился гул голосов из противоположного коридора, оттуда, где сидели Спаркс и Гроза Бермондси. Больше ничего.

— Бросьте, — шепнул Морган. — Вы становитесь нервным, шкипер. Распихайте эти бумаги куда попало, и пошли отсюда. Сделаем работу без сучка без задоринки; и никто нас не заподозрит…

Тут чей-то голос сказал:

— Вы так думаете?!

Морган почувствовал, как у него мурашки поползли по коже. А так как он стоял на коленях перед сундуком, он больно ударился головой о крышку. Голос был негромкий, но от него вся вселенная остановилась, словно часы, у которых кончился завод.

Он поднял глаза.

Дверь в ванную, до сих пор закрытая, распахнулась настежь. На пороге стоял капитан Уистлер, держась одной рукой за дверную ручку. Другая его рука сжимала пистолет. Он был в парадной форме, на синей куртке тускло мерцали завитушки золотых галунов. Даже в этот момент полнейшего оцепенения Морган явственно ощущал исходящий от формы слабый запах жидкого инсектицида номер два. Здоровый глаз капитана злобно сверкал: он наконец-то понял очевидную вещь, которая до сих пор не приходила ему в голову… Из-за капитанского плеча выглядывал второй помощник Болдуин…

Взгляд капитана упал на изумрудного слона в руке у Моргана.

— Так, значит, изумруд все-таки стащили вы! — злорадно заметил Уистлер. — Мне следовало догадаться. Дурак я был, что сразу не понял этого, еще вчера ночью… Не двигаться! Все в порядке, мистер Болдуин. Идите и обыщите их: вдруг они вооружены. Спокойно, ребята…

Впоследствии они поняли, что даже из их положения было несколько выходов. Однако любой внимательный человек пришел бы к выводу, что двое заговорщиков крепко влипли. Если раньше Морган или капитан Валвик еще могли бы что-то объяснить капитану Уистлеру, то теперь оба поняли: богини судьбы, парки, настолько переплели и запутали все, что сейчас объяснить что-либо практически невозможно. Морган сам сомневался, сумеет ли он разобраться в случившемся даже при условии просветления сознания.

И все же, как размышлял он впоследствии, им следовало бы избрать более благоразумный выход из положения. Тот способ действия, который они избрали, благоразумные люди сочли бы предосудительным, однако они повиновались инстинкту, более древнему, чем разум. Например, капитан Валвик мог бы прежде всего избавиться от стальной коробки. Он мог бы бросить ее на пол, к ногам Уистлера, а затем сдаться на милость победителя и все объяснить.