Роберт Гулик - Обезьяна и тигр

— Очень убедительная теория! — одобрительно воскликнул судья. — Хотя, естественно, не следует упускать из виду возможность, что, прежде чем убить, его могли пытать, чтобы добиться каких-то сведений. Но…

Тут отворилась дверь, и вошел судебный врач. Почтительно поздоровавшись с судьей, он положил на стол письменное заключение и сказал:

— Это мой отчет, ваша честь. Здесь есть все, разумеется, за исключением имени. Убитому было около пятидесяти, и он пребывал в добром здравии. Я не обнаружил никаких телесных недостатков, никаких шрамов, родинок или прочих отличительных признаков. Он был убит ударом в затылок, очевидно, небольшим, но тяжелым молотком. Рана в черепе имеет достаточно четкие очертания, а глубина ее около одного цуня [1] Мера длины, составляющая 3,3 см. . Четыре пальца на левой руке отрублены одним ударом незадолго до или сразу после смерти. Судя по одеревенению трупа, смерть наступила вчера вечером.

Врач посмотрел на судью и с некоторой неуверенностью в голосе продолжал:

— Мне не вполне ясно, что произошло с этими четырьмя пальцами, ваша честь. Я тщательно осмотрел культи и пришел к выводу, что кости не раздроблены, а вместе с мясом срезаны очень ровно. Очевидно, руку положили на плаху или стол, а потом все четыре пальца одновременно отсекли каким-то невероятно острым инструментом. Это не мог быть топор или меч, потому что в таком случае срез не был бы столь ровным и гладким. Собственно говоря, я даже не знаю, что предположить.

Судья Ди молча просматривал заключение. Потом он поднял взгляд и спросил:

— А как выглядели его ступни?

— Типичные ноги бродяги, ваша честь. Мозолистые, сбитые ноги человека, который ежедневно много ходил и зачастую босиком.

— Ты когда-нибудь раньше его видел?

— Нет, ваша честь. Я также присутствовал, когда все служащие приходили для опознания трупа, но его так никто и не узнал.

— Хорошо, можешь идти.

В дверях судебный врач едва не столкнулся с начальником стражи. Тот пробурчал что-то о людях, которые вечно спешат, потом почтительно объявил:

— Господин Ван прибыл, ваша честь.

— Пусть войдет! — Обратившись к Дао Ганю, судья сказал: — Удачно получается, что я смогу поговорить с ним еще до начала судебного заседания.

Аптекарь был маленьким, щуплым человеком, облаченным в изящное платье из черного шелка и в высокой черной шапочке на седеющей голове. У него было бледное, несколько напряженное лицо, с торчащими усами и маленькой бородкой. После того как он отвесил первый поклон, судья бодро обратился к нему:

— Присаживайтесь, господин Ван! Очень жаль, что пришлось оторвать вас от дел, но мне нужно задать вам несколько вопросов. Разумеется, в течение дня вы находитесь в своей лавке у большого рынка, но по вечерам вы всегда отправляетесь в свой дом на горе, не так ли?

— Конечно, ваша честь, — неторопливо ответил Ван. — В это время года там несравненно прохладней, чем в городе.

— Совершенно верно. Мне стало известно, что вчера вечером какие-то бродяги устроили в тех местах ссору. Вы что-нибудь такое заметили?

— Нет, вчера вечером все было тихо, ваша честь. Частенько бывает, что поздним вечером в окрестностях слоняются всякие подозрительные типы, преимущественно это бродяги, которые ночь проводят в лесу. По вечерам они опасаются входить в город, чтобы не попасться ночным патрулям. Присутствие подобного сброда — единственный недостаток жизни на горе. Впрочем, все дома, включая и мой, окружены высокими заборами, так что опасаться нападений разбойников нам не приходится. Только иногда мы слышим, как эти бандиты ссорятся на дороге или в лесу. Но вчера вечером я ничего такого не слышал, хотя все время был дома. Конечно, можете еще спросить моего соседа, ростовщика Лэна. Правда, нельзя сказать, что он ведет… э-э… размеренный образ жизни, и иногда приходит только далеко за полночь.

— Ясно, — сказал судья Ди. — Кажется, ювелир Су также живет по соседству с вами?

— Да, ваша честь. Его дом третий в нашем ряду. Сейчас Су живет там, но в холодное время года остается только управляющий. Лэн живет в доме номер один, далее следуют дома мой и Су, а за ними находятся дома, в которых хозяева бывают только в течение нескольких недель в году. Они принадлежат богатым столичным купцам, которые проводят там свой отпуск.

— Премного вам благодарен, господин Ван. Сейчас начальник стражи проводит вас, чтобы вы могли взглянуть на труп убитого бродяги. Мне хотелось бы знать, не встречали ли вы этого человека раньше.

Когда начальник стражи с Ваном покинули комнату, Дао Гань заметил:

— Его с таким же успехом могли убить и в городе. В каком-нибудь кабаке или притоне.

— Это мне кажется маловероятным, потому что убийцы никогда не осмелились бы нести труп наверх мимо судебной управы. Они бы скорей закопали его где-нибудь на заднем дворе. — Он достал из рукава перстень и протянул его Дао Ганю: — Отправляйся с ним в город и обойди все ростовщические конторы. Существует вероятность, что, срочно нуждаясь в деньгах, этот человек когда-то закладывал кольцо. И при случае поинтересуйся, не видели ли они в последнее время какой-нибудь шайки бродяг.

После того как Дао Гань ушел, судья Ди со вздохом придвинул лежавшую в углу стола папку с бумагами. Здесь содержалась вся информация по делу о контрабанде на границе его округа. Три дня тому назад военная пограничная охрана соседнего округа Цзянбэй заметила четырех человек, которые намеревались переправить два ящика с товарами через реку, разделяющую Мяньюань и Цзянбэй. Контрабандистам удалось скрыться в лесу, однако груз им пришлось бросить. Судья округа приказал вскрыть ящики и обнаружил, что они доверху набиты маленькими пакетиками с золотым и серебряным ломом, коробочками с женьшенем — невероятно дорогим лекарственным корнем из Кореи — и прочими ценными товарами, подлежащими обложению пошлиной на границах любого округа.

Поскольку контрабандные товары были захвачены в Цзянбэе, это дело подпадало под компетенцию судьи данного округа. Но у него не хватало людей, и он обратился за помощью к коллеге из соседнего округа — судье Ди. Тот охотно согласился, хотя бы уже потому, что у контрабандистов были, очевидно, сообщники и в его собственном округе. Он сразу же направил к границе своего доверенного советника Хуна и двух лучших помощников — Ма Жуна и Цзяо Тая. Опорным пунктом они избрали военный наблюдательный пост на мосту через пограничную реку.

Судья Ди склонился над приложенной к делу картой именно этого участка. Вместе с пограничной охраной Ма Жун и Цзяо Тай прочесали лес и опросили крестьян, живущих по берегам реки, но им не удалось напасть на след контрабандистов. Дело было неприятным, потому что власти всегда особенно бурно негодовали, если нарушались таможенные правила.