Парэк О'Доннелл - Дом в Вечерних песках

– Ты удивишься, Блисс, чего только люди не вытворяют по самым банальным причинам. В любом случае тебе еще предстоит немало потрудиться, чтобы доказать состоятельность своей версии. Почему Эстер Тулл просто не написала прощальное письмо, как это принято у самоубийц? Причем необязательно было бы брать его с собой, на место своей гибели, где письмо могли уничтожить. Она могла бы оставить его дома или в день самоубийства послать твоему дяде по почте.

– Сэр, возможно, она чего-то боялась, считала, что находится под подозрением. Не исключено даже, что она не владела грамотой, хотя в вышивке воспроизвела буквы с гениальным мастерством. Дядя однажды рассказывал мне про такую женщину, и тогда меня это просто поразило. С другой стороны, подозреваю, объяснение куда более простое. Если ее откровение предназначалось для дяди, письмо могло быть перехвачено. В своем послании мне он по этому поводу высказывает опасения. Озадачивает меня другое: как сообщение, что она оставила, могло дойти до дяди. О смерти мисс Тулл он сразу узнал бы, тем более что ее гибель, как он опасался, была неизбежна. Но как он собирался расшифровывать сообщение, которого в глаза не видел, – сообщение, которое было спрятано в сокровенном месте?

– Из газет, Блисс, как и всякий человек, питающий к этому мало-мальский интерес.

– Из газет, сэр? Но каким образом такая подробность попала бы в газеты?

– Полицейский врач обследовал тело умершей. Свое заключение он представит в суде, где галерея будет ломиться от газетчиков. «Таймс» напечатает фразу на латыни, остальные – на нормальном языке. Нет, Блисс, твоя фантастическая версия имеет массу недостатков, но это не входит в их число. Чего бы ни боялась мисс Тулл, какие бы причины ею ни двигали, она рассчитывала, что ее «рукоделие» получит огласку, так и будет, придет час. А теперь, будь умницей, послушай меня. Ты буквально ни на чем построил целую теорию, но теперь умерь свою фантазию, передохни. Мне тоже не позволят особо копаться в деле Страйт-хаус, и я намерен прежде испробовать более традиционные методы.

Инспектор допил свой кордиал, затем взял часы и глянул в сторону прохода.

Гидеон кашлянул.

– Простите, инспектор, но я не уверен, что понял вас. Вы планируете включить в сферу своего расследования события в церкви Святой Анны, что я вам описал?

– Я еще не решил, Блисс, – рассеянно отвечал Каттер. – Я должен все обдумать.

– Но действовать нужно быстро, если мы вообще намерены что-то предпринять. Почти сутки миновали с тех пор, когда мисс Таттон видели в последний раз. Возможно, она и мой дядя находятся в смертельной опасности. Мы не можем бросить их на произвол судьбы.

Хмурясь, инспектор посмотрел на часы, будто и не слышал его. Сердитый, он прошел к дверям, выглянул в общий зал и, судя по всему, наконец-то увидел того, кого искал.

– Фокс! – позвал он. – Ну слава богу, явился! Привет, Фокс, привет. А то я уж тебя потерял. Зайди-ка на минутку, мы уже собираемся на выход. – В комнату вошел мужчина с печальными глазами и обвислыми усами. Каттер взял Фокса за плечо и подвел его к камину. – Вот этот экземпляр – Блисс, встань с кресла, прояви уважение… этот экземпляр служит сержантом под моим началом, пока я не найду кого получше. Блисс, это инспектор Фокс из отделения «J» [25] Отделение «J» (J Division) – в XIX веке одно из двадцати отделений Столичной полиции; осуществляла надзор за порядком в районе Бетнал-Грин (Ист-Энд). .

Гидеон вскочил на ноги.

– Рад знакомству, инспектор, – сказал он. – Прошу прощения, если я показался вам неучтивым. Боюсь, я не очень хорошо себя чувствую.

Большим пальцем по очереди зажимая каждую ноздрю, Фокс втянул в себя содержимое носа и затем отхаркнул мокроту в огонь. Раскаленные угольки злобно зашипели.

– Где ты его подобрал? – спросил он, поворачиваясь к Каттеру. – На задворках театра, что ли?

Не отвечая, Каттер взял с кресла пальто и оделся.

– Блисс, Фокс любезно согласился помочь с расследованием самоубийства покойной мисс Тулл. Он установил ее место жительства. Это на его участке, по пути в Бетнал-Грин. Она жила там вместе со своей сестрой. У той, возможно, есть что нам рассказать. Блисс, запиши это в своем новом блокноте. Займись настоящей полицейской работой.

Гидеон достал свой блокнот, но потом сообразил, что инспектор сказал это для красного словца.

– Слушаюсь, сэр, – отвечал он. – Это, безусловно, ценная информация. Но, с вашего позволения, сэр… мы ведь могли, не беспокоя инспектора Фокса, выяснить это у мистера Кару из Страйт-хаус?

Каттер переглянулся с Фоксом. Тот уперся языком в зубы и тихо присвистнул. Инспектор Каттер наклонился к Гидеону и взял его за плечо.

– Могли бы, Блисс. Могли бы. А потом мистер Кару сообщил бы о нашем разговоре какому-нибудь «парику», представляющему интересы его светлости, и я бы глазом моргнуть не успел, как меня притащили бы в Скотленд-Ярд на ковер к начальству.

– Конечно, сэр, – тихо произнес Гидеон. – Я постараюсь быть вам полезным, в любом деле.

Инспектор Фокс с минуту смотрел на него, затем энергично тряхнул головой, словно желая избавиться от каких-то помех в ушах.

– Тогда идем, – сказал он. – Один из моих парней в фургоне на улице сторожит сбежавшего от нас психа. Его поймали у дворца. Он был в чем мать родила и выкрикивал анархистские призывы.

Горбясь, Фокс последовал за уже направившимся к выходу Каттером.

– Ты когда-нибудь клал на лопатки голого анархиста, а, Присс? – спросил он, оглянувшись через плечо.

– Меня зовут, Блисс, сэр. Нет, с анархистами бороться мне не случалось.

– Нет? – Фокс пригладил кончики своих обвисших усов. – Что ж, может, сегодня вечером тебе повезет схватиться с одним из них.

Записи с места происшествия. Составлен Г. Блиссом (серж-т), прибывшим по адресу Шарлотт-стрит, 23 (Бетнал-Грин), совместно с инсп. Каттером (старший инспектор Уголовной полиции) и инсп. Фоксом (отделение «J»).

На Уорик-стрит сели в полицейский фургон, где старшим был инсп. Фокс. Там же находился серж-т Ноулз, который силился усмирить обнаженного сумасшедшего.

Поднявшись в экипаж, инсп. Каттер оказал содействие серж-ту Ноулзу: ему пришлось ( зачеркнуто ) подозреваемого по ( зачеркнуто ). Арестованный заметно успокоился, и ему мешковиной прикрыли срамные места.

7:10. Прибыли в полицейский участок Бетнал-Грин, куда сумасшедшего удалось завести не без труда.

7:38. Прибыли на Шарлотт-стрит.

Инсп. Фокс отметил, что все жилые здания на улице – это дома ткачей, для которых характерны большие окна на верхних этажах, чтобы в помещения проникало больше света, как того требовала их профессия.

Прибыв к дому № 23, полицейские обнаружили, что дверь им никто не открывает, хотя инсп. Каттер громко стучал минуты две, а то и больше.