Парэк О'Доннелл - Дом в Вечерних песках

– В сторону переднего фасада, сэр.

– Значит, на северо-запад… примерно. – Сквозь деревья Каттер стал высматривать огни дома, рукой очертил дугу, прищурился, словно целился из ружья. – Нам туда. Следуй за мной, Блисс.

С новыми силами инспектор устремился вперед. Выбранный им путь пролегал через самую чащу, однако деревья будто расступались перед ним, как толпы народа на Пикадилли. Он вооружился крепкой палкой из ивовой ветки и там, где заросли были особенно непролазные, прокладывал себе дорогу, размахивая ею перед собой, подобно мародерствующему монголу.

Каттер был столь же непостижим, сколь и грозен, думал Гидеон, оставался для него загадкой, как и в первые минуты знакомства. Он был подвержен вспышкам гнева, практически никогда не бывал весел, даже в относительно спокойной обстановке. Но при всей своей раздражительности, при всем своем кажущемся безразличии к делу мисс Таттон здесь он поступил так же, как и в Сохо, – бросился на ее поиски с присущей ему неуемной энергией.

На вершине пологого склона Каттер остановился, чтобы сориентироваться. Его взгляд был устремлен влево. Гидеон не мог разобрать, что привлекло его внимание.

– Вон, смотри, – произнес наконец инспектор. – Мы почти у границы поместья, видишь? Скоро подойдем к воротам. Будем надеяться, что она от нас не ускользнула. Опа, а это еще что?

Он приложил к губам палец, требуя тишины. Поначалу Гидеон ничего не слышал, но постепенно различил неровный цокот копыт, а вместе с ним скрип и дребезжание кренящегося из стороны в сторону экипажа.

– Ночь, а эти несутся как угорелые, – заметил инспектор.

– Может, дилижанс? – предположил Гидеон.

– Дилижанс ехал бы по столбовой дороге. И с огнями. А мы фонарей не видим, хотя дорога от нас недалеко. – Каттер снял шляпу и, стряхивая с нее дождевые капли, покачал головой. – Уж не знаю, что это за экипаж, но запряжен он парой крепких лошадей и мчится быстро, а дорога-то ухабистая и неосвещенная. Кто же это так торопится? Пойдем, у меня дурное предчувствие.

Снова надев шляпу, Каттер ринулся вниз по склону. Деревья поредели, местами заросли вообще пропадали, и тогда он переходил на бег. Наконец инспектор сбавил темп, но не потому, что встретил на пути препятствие. Гидеон тоже это увидел.

– Свет, Блисс.

– Да, сэр, вижу.

Теперь Каттер двигался осторожно. Они приближались к опушке леса. Вязы пронзали лучи бледного света, превращая в призрачную дымку пар от дыхания инспектора. Хрустнула ветка, и стая ворон, взлетев с деревьев, рассеялась в вышине. Каттер сунул руку в пальто.

– Я вытаскиваю револьвер, Блисс. При тебе я его еще не доставал, потому и предупреждаю, чтоб ты не испугался. Нужно быть начеку.

– Да, сэр. – Гидеон посмотрел на него сквозь струи дождя. Рука Каттера, согнутая в локте, была напряжена, но самого оружия он не разглядел. – Только вы поосторожнее с ним, сэр. Не попадите в мисс Таттон.

В ответ инспектор лишь оборотился к нему и, вскинув свободную руку, прижал палец к губам. На мгновение нагнул голову, сливая дождевую воду с полей шляпы, затем встряхнулся и вышел на свет.

С большой арки, венчавшей ворота, свисал человек – болтался в петле, крепко привязанной к самому железному гербу. Он чуть раскачивался, словно потревоженный маятник, который до этого находился в состоянии покоя. Его плащ, подхваченный ветром, раздувался, словно он шествовал на некой важной церемонии. У его ног застыла в мрачной торжественности Энджи. Руки ее были опущены, лицо поднято, будто в задумчивости. Ее возбуждение, казалось, улеглось. Теперь она пребывала в состоянии умиротворения и покоя.

– Быстрее, Блисс, – сказал инспектор. Он метнулся через дорогу и за ноги подхватил висельника. – Может, еще не поздно. Давай, достань нож у меня из кармана. Я до последнего буду поддерживать его, а потом отпущу и подниму тебя, чтобы ты его срезал.

Гидеон так резко остановился, что его занесло и он едва не потерял равновесие. Выполняя указания Каттера, он все время смотрел не на него, а в сторону. Обыскав внешние карманы инспектора, он опустил руки и смущенно кашлянул.

– Сэр, не припомните, куда вы его положили?

– В правый карман брюк. Куда ж еще обычно кладут карманный нож, чтобы он всегда был под рукой? Живо доставай, не тяни резину. А какой стишок она напевала?

– Простите, сэр? – Гидеон снова принялся рыться в одежде Каттера. Наконец найдя нож, он отскочил от инспектора как ужаленный и от смущения тут же выронил его.

– Матерь Божия, – ругнулся Каттер. – Цирковая обезьянка и то лучше бы справилась. Давай, открой нож и постарайся не выколоть мне глаз. Лезвие должно быть уже обнажено, когда я тебя подниму. Так. Иди встань под ним.

Гидеон неуверенно встал туда, куда ему велели. Руку с ножом он неловко держал на весу, отведя ее от себя. Над ним на ветру колыхалось тело в раздувающемся плаще. Гидеон сосредоточил взгляд на веревке.

– На счет «три», Блисс, – скомандовал Каттер. – Я отпущу его ноги и подниму тебя. Хватайся за веревку и перерезай ее сразу же под своим кулаком, где она туже всего натянута. Режь по одному месту, чтобы отсечь наверняка. Готов?

– Честно сказать, сэр, не знаю, готов я или нет.

Наконец веревка была перерезана, и Каттер опустил его на землю. Пошатываясь, Гидеон отошел в сторону; его стошнило. Инспектор, не обращая на это внимания, забрал свой нож и опустился на колени возле висельника. Приставил ухо к его губам, пощупал пульс.

Мужчина не дышал, пульса не было. Каттер немного поразмыслил и принялся осматривать все остальное. Гидеон видел, что инспектор помрачнел. Возбужденный, он расстегнул на покойнике сюртук, прижал ладонь к его животу, затем поднял ее к своему лицу, рассматривая кончики пальцев.

– Так что это был за стишок, Блисс?

– Сэр? – Шаркающей походкой Гидеон приблизился к Каттеру.

Тот лишь покачал головой и принялся расстегивать на покойнике жилет. Теперь он уже не спешил, действуя с невозмутимой размеренностью. Раскрыл ладони мужчины, внимательно осмотрел их, затем занялся петлей: большим пальцем потрогал узел сзади на шее, словно проверял его на прочность.

– Ты сказал: загадки и стишки. Помнишь, что конкретно она говорила?

– Да, помню, сэр. – Краем глаза Гидеон уловил движение. Он вскинул голову и увидел, что Энджи подошла ближе, внимательно наблюдая за ними. – Может быть, вы слышали эту песенку. Про ребенка, который спит в колыбели, подвешенной на дереве.

Каттер вытащил из сюртука покойника бумажник и просмотрел его содержимое, затем поднял глаза на Гидеона. Лицо его было напряжено.

– Конечно, слышал, Блисс. Это колыбельная. Баю-бай, детки. Кто ж ее не слышал? – Он повернулся к Энджи. – Колыбель на землю бух, да?