Роберт Гулик - Поэты и убийцы

Когда судья шел мимо приоткрытой деревянной решетчатой двери в конце коридора, то увидел за ней Као, склонившегося над письменным столом. Он не был знаком с советником, знал лишь, как тот выглядит, но поддался мгновенному порыву, толкнул дверь и вошел в безупречно чистый кабинет.

Као поднял глаза и быстро вскочил на ноги.

— Пожалуйста, присаживайтесь, ваша честь. Могу ли я предложить вам чашку чая?

— Не беспокойтесь, господин Као. Садиться я не стану, потому что меня ждут в резиденции. Судья До рассказал вам, что мы видели на месте убийства студента Суна?

— Мой начальник спешил к своим гостям, ваша честь. Он только заскочил сюда на минутку и приказал мне сообщить об убийстве Суна в столичное управление образования, чтобы там оповестили его ближайших родственников. — Вручая судье черновик письма, он добавил: — Я также прошу здесь, чтобы в управлении выяснили пожелания семьи относительно похорон.

— Очень хорошо, господин Као. Только, пожалуй, сюда стоит добавить еще запрос относительно биографии убитого студента. Просто для отчетности. — Возвращая черновик Као, он сказал: — Господин Мэн упомянул, что это вы представили ему Суна. Вы хорошо знаете чаеторговца?

— О да, весьма, господин. Когда меня пять лет назад перевели сюда из канцелярии наместника области, я свел знакомство с господином Мэном в местном шахматном клубе. И сейчас мы раз в неделю встречаемся ради партии-другой. Я знаю его как человека возвышенной натуры, ваша честь. Довольно консервативного, но вовсе не отставшего от жизни. И в шахматах он силен!

— Полагаю, будучи личностью старой закалки, господин Мэн содержит свой дом в надлежащем порядке? Но, может, когда-либо ходили слухи о каких-либо тайных связях или...

— Никогда, ваша честь! Я бы сказал, это образцовый дом! Я нанес туда визит вежливости и имел честь быть представленным старой госпоже, она тогда была еще жива. Здесь его матушка была хорошо известна как поэтесса. А сын господина Мэна — весьма разумный юноша, ему всего четырнадцать, а он уже в высшей казенной школе уезда.

— Да, господин Мэн произвел на меня очень благоприятное впечатление. Ну, спасибо за сведения, господин Као.

Советник проводил судью Ди до самых монументальных ворот частной резиденции наместника Ло. Как раз когда судья собирался войти, из них вышел широкоплечий военный. Он был в форме регулярных войск: черный мундир с красной оторочкой и длинные красные шнуры с кисточками на железном шлеме выдавали в нем десятника гвардии. За спиной у него висел широкий меч.

Судья хотел было спросить, не привез ли гвардеец послания от наместника области, но остановился, увидев у того на груди круглую бронзовую пластину на цепочке. Это был специальный символ особого поручения, обозначающий, что десятник конвоирует в столицу преступника. Высокий гвардеец поспешно пересек двор, чтобы догнать советника Као. Судья Ди мимолетно призадумался, что за опасного преступника эскортируют через уезд Цзиньхуа.

Он прошел в правое крыло переднего двора и открыл узкую красную лаковую дверь в другой двор, который наместник Ло предоставил в его распоряжение. Дворик был маленьким и уютным, а высокие стены создавали приятную атмосферу покоя и уединения. Напротив просторной комнаты, которая одновременно служила и спальней, и гостиной, тянулась галерея, спускавшаяся двумя ступеньками к выложенному разноцветной плиткой квадратному дворику. В его центре был искусственный пруд с золотыми рыбками, а за ним — сад камней.

Судья помедлил в галерее под красным лакированным навесом, восхищенный прелестной картиной. В расщелинах меж покрытыми мхом камнями росли пучки тонкого бамбука и небольшой куст с глянцевитыми красными ягодами. За садовой стеной виднелись высокие клены окружавшего резиденцию парка. Ветерок шелестел в их листве, которая переливалась всем богатством осенних красок — красным, коричневым и желтым. Судья подумал, что сейчас должно быть около четырех часов.

Он повернулся, открыл раздвижные решетчатые двери, покрытые красным лаком, и вошел внутрь, направившись прямиком к чайному столику, потому что его очень мучила жажда. К его разочарованию, там оказалось пусто. Впрочем, это было неважно, ведь оба высоких гостя Ло, которых пора было навестить, наверняка угостят его чаем.

Самый насущный вопрос заключался в том, следует сейчас переодеться или нет. И академик, и придворный поэт были старше судьи и годами, и положением, поэтому, строго говоря, он должен бы выйти к ним как он есть, при полном параде, в церемониальном облачении. С другой стороны, ни один из двух гостей не занимал в данный момент официального поста. Академик год назад удалился на покой, а Чан оставил придворную должность, чтобы целиком посвятить себя подготовке полного собрания собственных сочинений.

Если судья явится к ним в парадном костюме, это может быть воспринято как дерзость, как попытка подчеркнуть, что он, судья, лицо официальное, а они — нет. Вздохнув, он припомнил древнюю поговорку: «безопаснее бросить вызов тигру в его логове, чем приблизиться к высокопоставленному чиновнику», и в конце концов остановился на фиолетовом платье с длинными рукавами с широким черным кушаком и на высокой квадратной шапочке из черной газовой материи. Он надеялся, что такой достойный, но скромный вид встретит общее одобрение, и вышел из комнаты.

Судья уже заметил, что, хотя все постройки переднего двора, включая его собственные покои, были одноэтажными, дома в других дворах состояли из двух этажей и вдоль верхнего тянулись широкие балконы. Теперь он увидел на балконе высокого здания в задней части главного двора множество снующих туда-сюда слуг и служанок. Очевидно, там шла подготовка к предстоящему сегодня вечером званому ужину. Судья прикинул, что у его коллеги должно быть никак не меньше ста человек прислуги, и содрогнулся, представив, во что обходится содержание такой роскошной резиденции.

Он кликнул слугу, и тот сообщил, что судья Ло уступил академику свою собственную библиотеку в левом крыле второго двора, а придворному поэту отвел угловые покои правого крыла. Судья приказал слуге для начала проводить его в библиотеку. Стоило ему только постучать в прекрасную резную дверь, как глубокий низкий голос ответил:

— Войдите!

С первого взгляда судья понял, что Ло превратил библиотеку в симпатичное и уютное место, где, вероятно, и сам любил проводить много времени. Это была просторная комната с высоким потолком и широкими окнами, решетки которых являли собой замысловатые геометрические узоры и четко выделялись на фоне безупречно чистых бумажных панелей. Вдоль двух стен тянулись забитые книгами полки, тут и там перемежающиеся нишами, в которых были выставлены антикварные чаши и вазы. Обстановка состояла из внушительной резной мебели черного дерева, столешницы были сделаны из цветного мрамора, а кресла обиты красным шелком. По бокам массивной скамьи напротив книжных полок на эбонитовых подставках стояли большие вазы с белыми и желтыми хризантемами.