Роберт Гулик - Смерть под колоколом

— Очевидно, ваша честь, что Лян Кофа нашел необходимые доказательства контрабанды и хотел их использовать против Линь Фана. Может быть, нам попытаться разыскать пропавшего? Вдруг Линь Фан держит его где-то в заточении?

Судья Ди покачал головой.

— Боюсь, что Лян Кофа давно покинул этот мир. Линь Фан совершенно безжалостен, Дао Гань уже мог в этом убедиться. Линь Фан принял его за человека госпожи Лян, и только случайное вмешательство Ма Жуна спасло его от смерти. Нет, Лян Кофа убит.

— Значит, надежды мало, — заметил старшина, — прошло два года с момента убийства, сейчас почти невозможно найти доказательства его причастности.

— Увы, это так. Поэтому я сделаю вот что. Пока госпожа Лян оставалась его единственным противником, он всегда точно знал, какие меры следует предпринять, чтобы сорвать ее планы, и ни разу не ошибся. Но я дам ему понять, что с сегодняшнего дня ему придется иметь дело со мной. В мои намерения входит запутать этого негодяя, чтобы он сорвался и допустил оплошность, которая позволит нам схватить его. Теперь выслушайте мои указания.

Во-первых, уже сегодня после обеда старшина Хун отнесет Линь Фану мою карточку и известит его о том, что завтра я нанесу ему неофициальный визит. Во время беседы я дам ему понять, что подозреваю его в кое в чем, и предупрежу, что он не должен без разрешения покидать Пуян.

Во-вторых, Дао Гань выяснит, кто владеет участком земли, прилегающим к усадьбе Линь Фана, и прикажет ему, от имени окружной власти, разобрать руины, потому что там собираются бродяги. Половина стоимости работ будет оплачена из казны, ты, Дао Гань, наймешь рабочих. Завтра утром они должны начать, ты будешь надзирать за работой вместе с двумя стражниками.

И в-третьих, выйдя от Линь Фана, старшина Хун отправится прямо в казарму гарнизона и передаст его начальнику мои письменные инструкции. Солдаты, охраняющие все городские ворота, должны будут задерживать под любым предлогом и допрашивать каждого кантонца, приехавшего в Пуян или покидающего город. А еще несколько солдат должны будут охранять шлюз днем и ночью.

Потирая руки, судья Ди закончил с удовлетворенным видом:

— Все это даст Лин Фану пищу для размышлений! Есть ли еще какие-то предложения?

Цзяо Тай улыбнулся.

— Я думаю, стоит потревожить Линь Фана и на его ферме. Давайте я отправлюсь на тот участок земли, что принадлежит правительству и находится напротив владений Линь Фана. Я поставлю там армейскую палатку и денек-другой половлю рыбу в Канале, наблюдая и за шлюзом, и за домом так, чтобы что его обитатели просто не могли бы меня не заметить. Они, несомненно, отправят гонца к Линь Фану, чтобы известить его о шпионе, и это добавит ему беспокойства.

— Превосходно! — воскликнул судья и, повернувшись к Дао Ганю, который задумчиво подергивал длинные волоски на щеке, спросил: — А ты что скажешь, Дао Гань?

— Линь Фан — опасный человек, — ответил тот, — когда он почувствует, что его обложили, он может решиться на убийство госпожи Лян. Если она умрет, некому будет поддерживать обвинение. Поэтому я предлагаю ее охранять. Когда я ходил к ней, я заметил, что прямо напротив ее дома пустует лавка торговца шелком. Ваша честь могли бы послать туда Ма Жуна и пару стражников, чтобы они следили за безопасностью госпожи Лян.

Подумав, судья Ди заметил:

— С тех пор как они переехали в Пуян, Линь Фан ничего против нее не предпринимал. Но мы не должны этим обольщаться. Ма Жун, ты отправишься туда уже сегодня. В качестве последней меры я разошлю циркуляр во все армейские посты вдоль Канала к северу и к югу от Пуяна с предписанием осматривать джонки с эмблемой дома Линь и проверять, не перевозят ли они контрабандную соль.

Старшина Хун хмыкнул.

— Через несколько дней Линь Фан почувствует себя муравьем на горячей сковороде, как говорится в старой пословице.

Судья Ди заключил:

— Когда Линь Фану станет известно обо всех этих мерах, у него появится ощущение, что он в западне. Кантон, где сильно его влияние и куда он отослал большинство своих подручных, далеко. Более того, ему неизвестно, что у меня нет даже тени доказательства против него. Он будет думать, рассказала ли мне что-то госпожа Лян, или же я сам обнаружил его махинации, или мой кантонский коллега сообщил мне опасные для него сведения. Я надеюсь, что из-за этих волнений он поведет себя неосторожно и сам себя выдаст. Признаюсь, шансы невелики, но это единственное, на что мы можем надеяться.

На следующий день, после полуденного заседания, судья сменил официальный наряд на простое синее платье, надел черную шапочку и отправился в паланкине к Линь Фану. Сопровождали его лишь два стражника.

Подъехав к большим воротам, судья Ди приподнял занавеску и увидел около десятка людей, занимавшихся расчисткой развалин слева от дома Линь Фана. Дао Гань наблюдал за ходом работ, сидя на груде кирпичей, и по его лицу было видно, что он очень доволен.

Как только один из стражников постучал, ворота распахнулись, и носильщики прошли в первый двор. Выйдя из паланкина, судья увидел высокого, худощавого мужчину величественного вида, ожидавшего его у подножия лестницы, ведущей в дом.

Кроме коренастого и широкоплечего человечка, в котором судья угадал управляющего, других слуг не было видно.

Высокий мужчина почтительно поклонился судье и низким голосом произнес:

— Перед вами купец Линь Фан. Соблаговолите, ваша честь, перешагнуть порог моей жалкой лачуги.

Поднявшись по ступеням, хозяин и гость вошли в просторный зал, обставленный просто, но со вкусом. Они сели в кресла из резного черного дерева, и управляющий принес чай с кантонскими сладостями. Положенный по этикету обмен любезностями состоялся. Линь Фан говорил на языке северных провинций свободно, но с заметным кантонским акцентом. Беседуя, судья Ди разглядывал хозяина дома.

На вид ему было около пятидесяти. У него было худое, вытянутое лицо с жидкими усами и седой бородкой. Особенно судью Ди поразили глаза Линь Фана — странные, застывшие. Казалось, взгляд его двигался лишь с поворотом головы. Если бы не холодные, неподвижные глаза, было бы трудно поверить, что этот важный, вежливый господин был в ответе по меньшей мере за дюжину жестоких убийств. Одет Линь Фан был в длинное темное платье и расшитый кафтан, какие любят кантонцы, голову прикрывала простая шапочка из черного шелка.

— Я пришел к вам неофициально, — сказал судья Ди. — Мне нужно частным образом переговорить с вами об одном деле.

Линь Фан поклонился и произнес ровным голосом:

— Жалкий и невежественный торговец в вашем полном распоряжении.