Роберт Гулик - Лаковая ширма

— Дэн принял абсолютно правильное решение, — заметил Ди. — Имеющиеся улики могут указывать с равной вероятностью и на самоубийство, и на несчастный случай. Интересно, почему банкир сразу решил, что Гэ покончил с собой? — задумчиво продолжал он. — Хотелось бы мне знать и то, что в действительности произошло в доме, пока Гэ там находился.

— Над этими миленькими задачками пускай ломает себе голову судья Дэн, — беззаботно отозвался Цзяо Тай. — А нам не пора ли познакомиться с блюдами местной кухни?

Толпа вынесла их в район рынка, где они заметили маленькую харчевню; сквозь гирлянду цветных фонариков, развешенных между елями, можно было прочесть ее витиеватое название: «Приют гурманов четырех морей».

— Думается, это как раз то, что нам нужно, — улыбнувшись, заметил Ди. Он отвел рукой синюю полотняную занавесь, и в нос им ударил дразнящий запах жареного лука.

Им подали великолепный ужин, состоявший из риса и запеченной свинины с маринованными овощами. Запивая все это терпким вином, они вспоминали о своих забавных похождениях в столице провинции и событиях последнего года у себя в Пэнлае. После трапезы судья уже не выглядел столь озабоченным, и они двинулись к своей гостинице в самом благодушном настроении. Шли не спеша по ярко освещенной фонарями оживленной улице, иногда задер-

живаясь возле уличных продавцов, во всю расхваливавших свои товары, или останавливаясь для того, чтобы послушать особенно остроумную перебранку двух торгующихся сторон.

Спустя некоторое время судья Ди обратил внимание на то, что его спутник внезапно сделался молчалив.

— Что с тобой? — спросил он. — Живот разболелся?

— За нами следят, — тихо ответил Цзяо Тай.

— Не может быть! — недоверчиво сказал Ди. — Кому мы здесь нужны? Ты их видел?

— Нет, но у меня на это чутье, а оно до сих пор ни разу меня не подводило. Не будем останавливаться. У меня есть в запасе несколько уловок. Сейчас мы выведем их на чистую воду.

Он ускорил шаг и свернул на тихую боковую улицу. Едва они зашли за угол, Цзяо Тай резко остановился и втянул судью в темный проем чьей-то двери. Они стали внимательно вглядываться в лица прохожих, но среди них не было ни одного хоть сколько-нибудь знакомого, и никто не проявлял к ним ни малейшего интереса.

Они двинулись дальше, выбирая улочки, где людей было поменьше.

— Бесполезно, — заключил Цзяо Тай, когда они нырнули в очередной узкий переулок. — Кто бы он ни был, в своем деле он не новичок. Возвращайтесь-ка вы в гостиницу один, судья. Видите вон там, впереди, у прилавка небольшую группу нищих? Когда будем проходить мимо, я смешаюсь с этой толпой, а вы живо сворачивайте за угол. Ждите меня. Встретимся в гостинице. Я притащу вам туда этих поганых шпионов!

Ди согласно кивнул. Он стал проталкиваться сквозь толпу попрошаек, а Цзяо Тай словно растворился в воздухе. Судья быстро шмыгнул за угол и кривыми переулками побежал в том направлении, где шумела толпа. Оказавшись на одной из главных улиц, он без особого труда нашел гостиницу, где они остановились.

Слуга принес чай и две свечи. Судья Ди прихлебывал горячий напиток, и думал о том, что вся эта история с преследованием выглядит неправдоподобно. Да и кого, в самом деле, может интересовать, чем они здесь занимаются? С другой стороны, в подобных делах Цзяо Тай редко ошибается. Разумеется, в подвластном ему уезде Пэнлай наверняка найдутся прохвосты, которые не питают к судье особо нежных чувств. Однако даже если предположить, что кое-кто из них осмелился посягнуть на его жизнь, откуда ему, или им, было знать, что он остановится в Вэйпине? У него самого эта идея возникла лишь в последний день пребывания в префектуре. Может, у кого-либо из бандитов Пэнлая в здешних местах имеется сообщник?

Ди терялся в догадках и раздраженно теребил бороду.

В дверь постучали, и в комнату вошел Цзяо Тай. Вид у него был измученный и раздосадованный.

— Он опять ускользнул от меня! — воскликнул он, утирая со лба пот. — А знаете, кто это? Тот самый одноглазый подонок, который заявлялся к нам сегодня. Он прошмыгнул мимо меня, оглядываясь по сторонам, словно кого-то искал.

Я в тот момент находился у самого прилавка и пил ту бурду, которая у них именуется чаем, а пока проталкивался, он меня заметил и пустился наутек, будто заяц. Я кинулся за ним, но он как сквозь землю провалился.

— Ловкий, прощелыга! — заметил судья. — А ты его, часом, раньше не встречал у нас в Пэн-лае или в префектуре?

Цзяо Тай отрицательно покачал головой:

— Нет, если бы хоть раз видел эту поганую рожу, то непременно запомнил бы. Не беспокойтесь, теперь нам известно, кто нас преследует. Он наверняка попытается продолжить свое занятие, и тут-то я его поймаю во что бы то ни стало. Между прочим, вашего коллегу Дэна ожидает новая головная боль — убили женщину.

— Да ну? Это случилось на твоих глазах?

— Нет, — отозвался Цзяо Тай. — Но в том, что это убийство — нет никаких сомнений, хотя о нем известно только мне и старику-нищему.

— Давай-ка рассказывай, как это произошло, — строго сказал Ди. — Следует немедленно сообщить Дэну.

— Да, в этом деле мы можем оказать ему большую услугу, — согласился Цзяо Тай.

Он сделал глоток чая и стал рассказывать.

— Дело было так. Когда этот тощий прохвост испарился, я вернулся, чтобы расплатиться за чай. Поворачиваюсь, чтобы уйти, и тут вижу возле себя грязного старика. Он спросил меня, точно ли я нездешний. Я отвечаю: да, но какое, мол, тебе до этого дело? И тут он отводит меня в сторонку и спрашивает, не угодно ли мне приобрести по дешевке симпатичное украшение. Я решаю выяснить все до конца и даю ему увлечь себя в подворотню дома местного костоправа. Там, при свете фонаря, я вижу у него в руках красивые сережки и два золотых браслета. Он сказал, что готов отдать мне то и другое всего за один серебряный слиток. Я, конечно, сразу понял, что старый мошенник где-то все это стибрил, и стал думать про себя, как лучше поступить: тащить его сюда или прямо в суд. Он, видно, подумал, что я боюсь покупать краденное, и говорит: «Не бойся, никто их не ищет. Я снял эти побрякушки с трупа женщины, что лежит на болоте у Северных ворот, и про ее смерть знаю только я один». Тогда я заставил старика выложить все, как есть, и он рассказал, что его логово, где он проводит ночи, как раз в кустах на краю болота. Сегодня к вечеру он направился туда и наткнулся на тело довольно молодой женщины в дорогом парчовом платье. Ее прикрывал кустарник. Из груди женщины торчала рукоять кинжала, она была уже мертвой. Старик пошарил в рукавах платья, но денег не нашел, и тогда сорвал серьги, снял браслеты и убежал. По ночам там пустынно и вокруг не было ни единой души. Как член гильдии нищих он обязан всю добычу отдавать главарю по прозвищу Капрал, а тот уже, по своему разумению, выделяет ему долю из принесенного. Старому пройдохе показалось обидным отдавать такой большой куш, и он решил отыскать покупателя-чужака, чтобы Капрал, которого старик смертельно боится, ненароком не узнал об его жульничестве.