Роберт Гулик - Убийство в цветочной лодке

— Там находятся двор и дом, которые я предоставил своему сыну, — медленно сказал он. — После того как вынесли гроб, я дал строгое указание, чтобы туда никого не пускали.

Во дворе был разбит садик. В центре стоял грубый каменный стол, рядом с которым росли два молодых бамбуковых куста, чьи шелестящие листья заставляли забыть о гнетущих мыслях.

Пройдя в узкий вход, доктор Цзян сначала толкнул дверь слева и показал посетителям маленькую библиотеку. Это была комнатка, где стоял только письменный стол у окна и старое кресло. Книжные полки были завалены грудами книг и свитков.

— Мой сын очень любил свою библиотеку, — мягко сказал ученый. — Он выбрал себе псевдоним «Студент из Бамбуковой рощи», хотя эти два бамбуковых куста вряд ли назовешь рощей.

Судья Ди вошел в библиотеку и принялся рассматривать книги на полках. Доктор Цзян и советник Хун остались снаружи. Неожиданно повернувшись к ним, судья сказал ученому:

— Я вижу по выбору книг, что у вашего сына были широкие интересы. Жаль, что они были настолько широки, что простирались даже до легкомысленных пташек в Квартале Ив.

— Кто мог сообщить вашей чести столь нелепые сведения? — возмущенно запротестовал доктор Цзян. — Мой сын был человеком очень серьезным, он никогда не выходил из дома по ве-мерам. Кому могла прийти в голову эта несуразная мысль?

— Мне кажется, я где-то слышал пересуды по этому поводу, — ответил судья Ди. — Наверное, я неправильно понял говорившего. Так как ваш сын был очень прилежен, я полагаю, у него был хороший почерк?

Ученый указал на кипу бумаг на столе.

— Вот рукопись комментариев, сделанных моим сыном к одному из текстов Конфуция, над которыми он работал последнее время.

Судья Ди полистал рукопись.

— Очень выразительный почерк, — сказал он и вышел из библиотеки.

Доктор Цзян отвел судью и советника Хуна в гостиную напротив. Казалось, он все еще сердится на высказывание судьи Ди о беспутном поведении его сына.

— Если ваша честь пройдет дальше по коридору, то найдет две спальни. С вашего позволения, я подожду здесь.

Судья Ди кивнул в знак согласия. В сопровождении советника Хуна он прошел через полутемный коридор. В конце его он увидел незапертую дверь. Судья открыл ее и оглядел комнату с порога.

Небольшая спальня освещалась только солнечным светом через промасленную бумагу, наклеенную поверх решетки единственного окна.

Советник Хун взволнованно прошептал:

— Значит, кандидат Цзян был любовником Цветка Миндаля!

— Он утонул! — с неудовольствием ответил судья Ди. — Мы нашли «Студента из Бамбуковой рощи» и тут же его потеряли. Но вот что любопытно — его почерк сильно отличается оттого, которым написаны любовные письма. — Судья слегка наклонился. — Смотри-ка, на полу пыль! Похоже, ученый сказал правду, что никто не входил в комнату после того, как отсюда унесли Фею Луны.

Судья некоторое время рассматривал широкую кровать у дальней стены. На покрывающей ее циновке были видны темно-красные пятна. Справа стоял туалетный столик, слева — множество коробов с одеждой.

Около кровати находился чайный столик с двумя табуретками.

В комнате было очень душно.

Судья Ди подошел к окну и попробовал открыть его, но оно было заложено деревянной щеколдой, покрытой пылью. Ди с большим трудом отодвинул ее. Сквозь железные прутья решетки он увидел часть огорода, окруженного высокой кирпичной стеной. В стене была маленькая калитка, которой, очевидно, пользовался повар, когда приходил за овощами.

Судья изумленно покачал головой и сказал:

— Дверь была заперта изнутри, на окне — мощные железные прутья, и его точно никто не открывал, по крайней мере, несколько дней. Святые Небеса, как же кандидат Цзян вышел из комнаты в ту роковую ночь?

Советник в замешательстве посмотрел на своего господина.

— Это очень странно! — сказал он. Потом, после некоторого колебания, заметил: — Может быть, в комнате есть потайная дверь, ваша честь?

Судья Ди вскочил с табурета. Вместе с Хуном они отодвинули кровать от стены и исследовали пол, пядь за пядью. Потом они проверили стены, но все безрезультатно.

Судья Ди вернулся на свое место.

— Хун, пойди в гостиную, — сказал он, отряхивая колени, — и прикажи ученому написать для меня список всех своих друзей и знакомых, а также список друзей и знакомых своего сына. Я побуду здесь и осмотрю комнату еще раз.

Когда советник ушел, судья Ди скрестил на груди руки. Итак, появилась новая нерешенная загадка. В деле об убитой танцовщице были, по крайней мере, какие-то зацепки. Был ясен мотив преступления — убийца хотел помешать жертве предупредить судью о заговоре. Были четыре подозреваемых — дотошное изучение их отношений с куртизанкой покажет, кто преступник, и заговор, который он замышляет, будет раскрыт. Следствие уверенно продвигалось вперед, а теперь вдруг возникло это странное дело с двумя главными действующими лицами, и оба — мертвы. А самое плохое, здесь пока что все непонятно!

Ученый — человек странный, но он совсем не похож на волокиту. С другой стороны, внешность часто бывает обманчивой, и Ван Ифань вряд ли осмелился бы лгать на суде о намерениях Цзяна относительно дочери. Но и ученый не осмелился бы лгать, утверждая, что его сын не бывает в Квартале Ив. Доктор Цзян достаточно умен, чтобы понять — такие вещи легко проверить. Может быть, сам доктор имел роман с танцовщицей и использовал псевдоним своего сына в любовных письмах. Он уже, конечно, немолод, но личность заметная, и, в конце концов, всегда трудно определить, кому женщина отдаст предпочтение. Во всяком случае, он сравнит почерк ученого с любовными письмами, а список, который Хун попросит его сделать, будет служить образцом. Но Цзян не мог убить танцовщицу — ведь его не было в лодке. Может быть, роман танцовщицы вообще не имеет никакого отношения к убийству?

Судья Ди поерзал на табурете. У него возникло неприятное ощущение, что за ним наблюдают. Он резко повернулся к открытому окну.

Некто с бледным изможденным лицом пристально смотрел на него широко открытыми глазами.

Судья вскочил и кинулся к окну, но споткнулся о второй табурет. Слишком поздно! Он увидел, как закрывается калитка в стене, окружающей огород.

Судья выбежал в первый двор и приказал Ма Жуну и Цзяо Таю сейчас же разыскать на улице человека среднего роста с головой, обритой как у монаха.

Он приказал начальнику стражи собрать всех слуг в приемной, а затем обыскать весь дом, дабы убедиться, что здесь никто не скрывается. Сам судья медленно прошел в гостиную, между его бровями легла глубокая складка.