Роберт Гулик - Убийство в цветочной лодке

— А вот и брат Дао, — сказал толстяк без особой радости. — Ну, что ты застрял в дверях — проходи! Еще слишком рано для игры, но скоро все соберутся.

Дао Гань ответил толстяку:

— Я вообще-то спешу — забежал узнать, не здесь ли плотник Мао Юань. Я хотел получить с него деньги — он мне задолжал.

Оба сидящих от души рассмеялись.

— В таком случае, — сказал хозяин заведения, — тебе придется идти далеко, братец. До владений самого Правителя ада. Ты разве не знаешь, что старик Мао умер?

Дао Гань разразился цветистой руганью и сел на шаткий бамбуковый стул.

— Как не везет! — сердито сказал он. — Надо же ему было помереть в тот момент, когда мне нужны деньги. Что случилось с этим ублюдком?

— Об этом болтает весь город, — ответил косоглазый. — Его нашли в буддийском храме с такой дыркой в башке, что туда влез бы целый кулак.

— Кто это сделал? — спросил Дао Гань. — Я бы нашел этого парня и шантажом заставил его заплатить мне с лихвой.

Толстяк подтолкнул соседа локтем, и оба опять расхохотались.

— Что тут смешного? — вскипел Дао Гань.

— Видишь ли, дружище, дело в том, что в убийстве замешан Мао Лу, — объяснил хозяин притона. — Теперь тебе надо отправиться на остров Трех дубов, братец Дао, и там уж тряхнуть этого костолома!

— Ты снова расстроил его, хозяин! — умирая от хохота, проговорил косоглазый.

— Какую ерунду вы несете! — воскликнул Дао Гань. — Ведь Мао Лу — его собственный племянник!

Толстяк сплюнул на пол.

— Слушай, братец Дао, — сказал он, — слушай внимательно — может, тогда ты уразумеешь, в чем тут дело. Три дня назад, ближе к вечеру, сюда пришел Мао Юань. Он только что закончил работу, и в рукаве у него брякали монеты. Здесь набралась толпа игроков, ему повезло — он оказался в выигрыше. Тут является его племянничек Мао Лу. В последнее время покойный был не в восторге от своего племянника. Но с брюхом, полным вина, и рукавом, полным денег, он приветствовал его как давно потерянного брата. Вместе они выпили еще четыре кувшина, а потом Мао Лу пригласил своего дядюшку где-нибудь перекусить. После этого плотника живым не видели. Заруби себе на носу, я ничего не сказал против Мао Лу, я выложил только то, что видел своими глазами.

Дао Гань понимающе кивнул.

— Не везет так не везет, — сказал он. — Ну что ж, я пойду.

Не успел он подняться, как дверь отворилась, и в комнате появился высокий человек могучего телосложения, одетый в драное монашеское платье. Дао Гань поспешил опуститься на стул.

— Вот и монах! — воскликнул хозяин.

Человек, которого он таким образом поприветствовал, что-то проворчал в ответ. Хозяин протянул ему чашку чая.

Монах сплюнул на пол.

— Тебе что, нечего предложить, кроме этих помоев? — грубо спросил он.

Толстяк жестом показал: давай деньги.

Монах покачал головой.

— Нету, — с гримасой отвращения сказал он. — Вот растрясу одного сопляка, тогда вы узнаете, что такое настоящие денежки!

Хозяин притона пожал плечами и сказал тоном полного безразличия:

— Ну а пока пей чай, монах!

— Кажется, мы с тобой встречались, — присоединился к беседе Дао Гань. — Не тебя ли я видел у буддийского храма?

Гость подозрительно взглянул на Дао Ганя.

— А это еще что за пугало? — спросил он хозяина.

— Это — брат Дао, — ответил тот. — Хороший парнишка, правда, не слишком смышленый. А что ты делал у храма? Ты что, на самом деле собираешься присоединиться к духовному сословию, а, монах?

Косоглазый громко рассмеялся.

— Прекрати свое дурацкое ржание! — рявкнул на него монах.

После того как хозяин посмотрел на него с неудовольствием, монах несколько присмирел и стал рассказывать:

— Сегодня у меня дурное настроение, и мне наплевать, узнает об этом кто-нибудь или нет. Позавчера я встретил этого трепача Мао Лу... Где же это было?.. Да, где-то около рыбного базара. Если бы вы знали, какие связки монет оттягивали его рукава! «Где растет дерево, на котором висит столько денежек?» — спросил я его. «Там, где я их собирал, осталось еще больше, — сказал он. — Пойди пошарь-ка в буддийском храме!» Ну я туда и отправился.

Монах с отвращением глотнул чая, поморщился и продолжил:

— И как вы думаете, что я там обнаружил? Старого доходягу, такого же нищего, как я сам, и гроб!

Толстяк разразился смехом. Глаза монаха блеснули от ярости, но он не осмелился обругать его.

— Ладно, — сказал хозяин, отсмеявшись, — тебе стоит отправиться на остров Трех дубов вместе с братом Дао! У него тоже намечаются небольшие разборки с Мао Лу.

— Он и тебя надул, а? — спросил монах несколько более дружелюбно.

Дао Гань что-то проворчал в знак согласия и добавил:

— Я лично за то, чтобы растрясти сопляка, о котором ты упоминал. Это, наверное, будет полегче, чем разыскать Мао Лу.

— Хотелось бы надеяться, братец, — мрачно процедил монах. — Я встретил этого пащенка поздней ночью — он бежал так, словно сам Правитель ада наступал ему на пятки. Я ухватил его за шею и спросил, куда это он летит. А он говорит: «Оставьте меня!» Я вижу, что этот щенок — из богатой семьи, из тех, у кого поджилки трясутся по каждому поводу и кто ест серебряными палочками. Я тут же понял, что он совершил что-то такое, чего не должен был делать. Я стукнул его кулаком по башке, перекинул через плечо и всю дорогу до своей берлоги тащил на себе.

Монах громко прокашлялся и сплюнул в угол. Он нащупал на столе чашку с чаем, потом передумал, отодвинул ее от себя и продолжил:

— Представьте себе, парнишка молчит как рыба! И это после всех моих забот о нем! У меня на руках — прекрасный повод для вымогательства, но сопляк не хочет ничего говорить, а я бы не сказал, что мало его «упрашивал»! — добавил он со злой усмешкой.

Дао Гань встал.

— Ну что же, — сказал он, огорченно вздыхая, — вот так сплошь и складывается — одно невезение. Вот если бы я был таким крепким парнем, как ты, монах, я заработал бы сегодня тридцать серебряных монет. Пока!

И он направился к выходу.

— Эй, — закричал вдогонку монах, — к чему так спешить? Ты сказал тридцать серебряных монет?

— Да все равно уже поздно! — бросил Дао Гань и открыл дверь.

Монах вскочил с места и схватил его за шиворот.

— Убери руки, монах! — крикнул хозяин и сказал Дао Ганю: — Почему ты толком ничего не объяснишь, братец Дао? Если ты сам не можешь заработать, почему бы тебе не привлечь к этому делу монаха? Получишь комиссионные.

— Я уже думал об этом, — с досадой ответил Дао Гань. — Но вы ведь знаете, я здесь новичок и не совсем понял, как называется место, где они собираются. Когда они сообщили, что им нужен громила, умеющий как следует махать кулаками, я больше не вникал в это дело.

— Сукин ты сын! — зарычал монах. — Тридцать монет! Вспоминай, ублюдок!