Роберт Гулик - Убийство в цветочной лодке

Дао Гань нахмурил брови, потом пожал плечами и сказал:

— Бесполезно. Вроде что-то рыбье, карп не карп, я не запомнил...

— Это же харчевня «Красный карп»! — в один голос воскликнули монах и хозяин игорного притона.

— Точно. Только я все равно понятия не имею, где это, — ответил Дао Гань.

Монах поднялся и взял Дао Ганя под руку.

— Идем-ка, братец! — сказал он. — Я знаю, где это место.

Дао Гань выдернул руку.

— Пять процентов от моей доли! — снизошел монах.

Дао Гань пошел к двери.

— Пятнадцать или ничего! — сказал он.

— Семь тебе и три мне! — заявил хозяин. — Вот и договорились. Иди с монахом и скажи им, что я лично гарантирую, что он знает свое дело! Ступайте!

Дао Гань и монах вышли из комнаты. Они отправились в бедняцкий квартал восточнее рыбного базара. Монах провел Дао Ганя в боковой переулочек и указал на дверь ветхой хибары.

— Входи первый, — хрипло прошептал он.

Дао Гань открыл дверь и сразу же облегченно вздохнул. Ма Жун все еще разговаривал с предводителем нищих. Кроме них в скудно обставленной комнате никого не было.

— Как дела, брат? — сердечно приветствовал Ма Жуна Дао Гань. — Вот это — тот самый человек, который нужен нашему хозяину!

Монах поклонился, заискивающе улыбаясь.

Ма Жун встал и вплотную подошел к нему. Оглядев его сверху донизу, он спросил:

— Зачем нашему хозяину понадобилась эта собачья голова?

— Он многое знает об убийстве в буддийском храме! — торопливо пояснил Дао Гань.

Монах попятился, но недостаточно быстро. Он не успел поднять рук, как Ма Жун точным ударом кулака, направленным в область сердца, свалил его навзничь.

Однако монах уже бывал в подобных переделках. Не пытаясь встать, он быстро метнул нож, целясь в горло Ма Жуну. Тот мгновенно присел, и нож с глухим звоном вонзился в дверной косяк. Ма Жун схватил табурет и обрушил его на голову приподнявшегося монаха. Табурет развалился, а монах остался лежать неподвижно.

Ма Жун размотал тонкую цепь, которую носил на поясе, перевернул монаха лицом вниз и связал ему руки за спиной. Дао Гань взволнованно произнес:

— Он не только может рассказать о Мао Юане и его племяннике, он еще член шайки, которая промышляет похищением людей!

Ма Жун усмехнулся:

— Прекрасная работа! — одобрительно сказал он. — Но как тебе удалось завести сюда этого мошенника? Я думал, что ты не знаешь, где эта харчевня.

— Я наплел ему какую-то ерунду, и он сам привел меня сюда, — с усмешкой в голосе сказал Дао Гань.

Ма Жун искоса посмотрел на него.

— С виду ты человек безобидный, — задумчиво сказал он. — Однако у меня возникает такое чувство, что ты тип еще тот!

Пропустив мимо ушей это глубокомысленное замечание, Дао Гань продолжил:

— Он недавно похитил молодого человека из хорошей семьи. Возможно, он принадлежит к той же шайке, о которой говорил Хань Юнхань. Давай-ка заставим его отвести нас в их логово, там мы разведаем что-нибудь важное для доклада судье.

Ма Жун кивнул, поднял монаха, который все еще был без сознания, и швырнул на стул у стены. Потом крикнул седобородому, чтобы тот принес курительные палочки. Старик торопливо скрылся в глубине помещения и вернулся с двумя зажженными палочками, распространяющими едкий запах.

Ма Жун резко приподнял голову монаха и подержал у него под носом горящие палочки. Вскоре тот начал кашлять и чихать. Открыв налитые кровью глаза, он посмотрел на Ма Жуна.

— Мы хотим взглянуть на твой дом, жабья морда! — сказал Ма Жун. — Говори, как туда добраться.

— Если бы ты знал, что тебя ждет, когда об этом прослышит главарь, — прохрипел монах. — Он вырвет тебе печенку!

— Не бойся, мой птенчик, я смогу за себя постоять, — весело ответил Ма Жун. — Отвечай на вопрос!

Он поднес горящие палочки к щеке монаха. Тот с ужасом посмотрел на них и торопливо объяснил дорогу. Надо было идти из города по тропинке, которая начиналась где-то за буддийским храмом.

— Достаточно! — прервал его Ма Жун. — Остальной путь покажешь сам!

Он приказал седобородому принести одеяло и позвать двух кули с носилками.

Потом Ма Жун вместе с Дао Ганем завернули монаха с головы до ног в одеяло. Монах запротестовал, говоря, что ему будет слишком жарко, но Дао Гань ткнул его кулаком в бок и сказал:

— Ты что, не знаешь, что у тебя лихорадка, ублюдок?

Монаха водрузили на носилки.

— Осторожнее! — прикрикнул на кули Ма Жун. — Мой друг очень болен!

Когда они оказались в сосновом лесу за буддийским храмом, Ма Жун приказал кули опустить носилки и расплатился с ними. Как только кули скрылись из виду, он снял с монаха одеяло. Дао Гань вытащил пластырь из своего рукава и заклеил монаху рот.

— Когда мы подойдем к вашему логову, ты остановишься и укажешь нам это место! — приказал Дао Гань монаху, который довольно нетвердо стоял на ногах. — Эти мошенники пользуются особым свистом и другими сигналами тревоги! — объяснил он Ма Жуну.

Ма Жун понимающе хмыкнул и точным пинком привел монаха в движение.

Какое-то время монах шел по тропинке, которая вела в горы. Потом он сошел с нее и двинулся густым лесом. Вскоре он остановился и головой указал на скалу, которая неясно вырисовывалась среди деревьев. Дао Гань сорвал пластырь с его рта и хмуро сказал:

— Мы — не любители природы. Нам нужен дом!

— У меня нет дома! — мрачно ответил монах. — Я живу там, в пещере.

— В пещере?! — сердито рявкнул Ма Жун. — Не думаешь ли ты, что сможешь нас одурачить? Веди нас в логово своей шайки или я задушу тебя!

И он схватил монаха за горло.

— Клянусь, я состою только в шайке игроков, — просипел монах. — Я живу один в этой пещере, с тех пор как пришел в это проклятое место.

Ма Жун отпустил его и вытащил нож, который монах метнул в него. Многозначительно глядя на Дао Ганя, он спросил:

— Ну что, подровняем его немного?

Дао Гань пожал плечами.

— Давай-ка сначала заглянем в пещеру.

Монах повел их к скале. Ноги его дрожали. Он раздвинул кустарник ногой, и все увидели темную расщелину в скале высотой в человеческий рост.

Дао Гань лег на землю и пополз внутрь, держа в зубах длинный нож. Через некоторое время он возвратился, уже на ногах.

— Там нет никого, кроме хнычущего юнца! — объявил он разочарованно.

Ма Жун ввалился за ним, таща за собой монаха. Через десяток шагов в конце темного прохода он увидел большую пещеру, в которую через щель в потолке падал рассеянный свет. Справа от входа стояли грубая деревянная лавка и сундук, обитый потрепанной кожей. По другую сторону от входа на полу лежал юноша, на котором была лишь набедренная повязка. Руки и ноги его были связаны.

— Отпустите меня. Пожалуйста, отпустите меня! — простонал он.

Дао Гань разрезал веревку. Юноша с трудом сел. На его спине виднелись свежие следы побоев.