Рекс Стаут - Острие копья [litres]

Потом Андерсон стал задавать вопросы. На одни я отвечал, на другие – нет. Какое-то время он упорствовал, пока наконец я не усмехнулся ему в лицо.

– Мистер Андерсон, – заявил я, – вы пытаетесь завлечь меня в ловушку.

Он проявил покладистость:

– Но безуспешно, Гудвин. Буду с вами откровенен. Когда вскрытие подтвердило предсказание Вулфа, я думал, ему известно, кто это сделал. Когда же была объявлена награда и он не востребовал ее, я понял, что он этого не знает. Теперь мы располагаем теми же фактами, что и вы, и даже больше, кроме одной детали: как изначально Вулфу удалось это предсказать? Мне хотелось бы знать, хотя не думаю, что это так уж важно, поскольку Вулф ничего с этого не получит. Но все равно вы могли бы просветить меня на сей счет. Я расскажу вам все. Например, поделюсь, что этим утром в крови Барстоу был выявлен змеиный яд.

– Спасибо. Не придется утруждать себя чтением вечерних газет.

– В газетах этого не будет. Я могу вам сообщить и еще кое-что.

Он так и сделал. Упомянул поездку Корбетта в университет и массу прочего хлама и закончил лекцией о щитомордниках. Желая поскорее отправиться в Армонк и остаться в одиночестве, чтобы осмыслить, не пустышка ли новость о змеином яде, я поблагодарил его, встал и нацепил шляпу. Он рассердился. Но меня это больше не волновало, я напомнил ему о защите Э. Д. Кимболла и вышел.

Я решил сначала заглянуть к Барстоу, раз уж оказался в нескольких милях от их поместья и понятия не имел, сколько времени займет поездка в Армонк. Я позвонил из телефонной будки на Мэйн-стрит и застал Сару Барстоу дома. Через двадцать минут я уже сворачивал на их подъездную дорожку. У ворот стоял тот же охранник. Когда я остановился, он лишь посмотрел на меня и кивком пропустил.

На передней террасе какие-то люди пили чай. Я подошел к боковому входу, и Смолл провел меня в солярий. На этот раз все жалюзи были подняты, поскольку солнце ушло на другую сторону дома. Смолл сообщил, что мисс Барстоу вскоре появится, и спросил, не желаю ли я чая. Я заметил:

– Ты до этого не сам додумался.

Он, естественно, и бровью не повел:

– Мисс Барстоу велела предложить вам чая, сэр.

– Конечно. Кто же еще. Неплохо бы стакан молока.

Через минуту он вернулся с молоком, а когда я выпил половину стакана, вошла Сара Барстоу. Я предупредил ее по телефону, что визит будет дружеским, беспокоиться не о чем. Я поднялся ей навстречу, посмотрел на нее, такую естественную, молодую и дружелюбную, и подумал: если она откроет когда-нибудь клинику для разбитых сердец, то я буду первым в очереди, при условии, конечно, что не окажусь слишком занятым. Я сказал ей вместо приветствия:

– С тех пор как мы виделись в последний раз, вы определенно вздремнули.

– Я проспала целую вечность, – улыбнулась она. – Присаживайтесь.

Я сел и взялся за стакан:

– Благодарю за молоко, мисс Барстоу. Оно великолепно. Сожалею, что оторвал вас от друзей, но много времени я не отниму. Я только что из конторы Андерсона, мило поболтал там. Я рассказал им о подарке на день рождения и о вашей вечерней поездке до парома в Тэрритауне… Да подождите минуту! Вы излишне импульсивны. Это совершенно ничего не значит. Просто стратегия, понимаете? С которой полководцы проигрывают битвы. С этим барахлом покончено. В сумке вашего отца никогда не было поддельного драйвера – ни когда ваша мать подарила ему клюшки, ни в какое-либо другое время. Никто никогда не пытался убить его . Он погиб по чистой случайности.

Сара Барстоу молча таращилась на меня. Я ждал, пока она не переварит новость.

Наконец она произнесла:

– Тогда это было вовсе не убийство… Ниро Вулф ошибся… Но как…

– Я не сказал, что это не было убийством. Вулф не ошибся. Случайность произошла на площадке «ти». Носильщик вашего отца отошел вместе с его сумкой, и ваш отец позаимствовал драйвер у Э. Д. Кимболла. Вот этот одолженный драйвер и убил вашего отца. Всего лишь дрянное стечение обстоятельств. Никто не хотел его убивать.

– Мой отец… Я знала своего отца…

– Да, полагаю, – кивнул я, – вы хорошо знали своего отца. Это все, что я желал сообщить вам, мисс Барстоу. Не хотел говорить по телефону, потому что не знаю, когда Андерсон захочет объявить об этом. Пока это тайна. И мне не хотелось, чтобы вы узнали это от него и тогда, быть может, решили бы, что я вас предал. Если вдруг он окажется излишне любопытным и начнет выяснять, зачем вы выбросили сумку в реку, хотя это уже никому и не нужно, просто пошлите его к черту. Вот почему я рассказал вам об этом. Я посчитал нужным рассказать вам о драйвере Кимболла, чтобы вы не вертелись без сна в своей постели и не гадали, кто же убил вашего отца, поскольку ничего веселого в этом нет. Никто его не убивал. Но я попросил бы вас какое-то время не делиться этой новостью ни с кем, кроме семьи. – Я встал. – Это все.

Она продолжала сидеть, потом подняла на меня взгляд:

– Вы уходите? Думаю, я еще посижу здесь немного. Благодарю вас, мистер Гудвин. Вы не допили молоко.

Я взял стакан, разом осушил его и вышел прочь. Я думал о том, что, пожалуй, мог бы выкроить время заглянуть в ее клинику даже в самый хлопотливый день.

Когда я добрался до Армонка, шел уже седьмой час, но солнце было еще высоко, и на летном поле стояли два самолета, а третий как раз заходил на посадку. Повсюду на ограде и деревянных ангарах было намалевано: «Полет 5 долларов», «Покори небеса» и прочие призывы. Судя по оснащению, аэродром был так себе, не слишком тщательно обустроенный, однако само поле – приличных размеров и плоское как блин – содержалось в порядке. Я припарковался на обочине шоссе и через ворота пошел вдоль одного из ангаров. Поблизости никого не было, за исключением пилота и двух пассажиров, выбирающихся из только что приземлившегося самолета. Я побродил вокруг, заглядывая в двери, и в третьем ангаре обнаружил двоих парней, играющих в орлянку.

Они поднялись и уставились на меня.

– Привет, – кивнул я им и ухмыльнулся. – Мне крайне неловко прерывать вашу игру, но я ищу карту, точнее, несколько переплетенных вместе полетных карт. Может, на самом деле это и не так называется, но я не летчик.

Один из них был еще совсем пацан. Другой, немного старше, в робе механика, покачал головой:

– Мы не торгуем картами.

– Я не о том. Я ищу атлас в красном кожаном переплете. Мой брат оставил его здесь в прошлый понедельник. Это было пятого июня. Может, помните? Он знал, что сегодня я буду проезжать мимо по пути в Беркшир, и попросил заглянуть к вам и забрать его. Он сажал на вашем поле свой личный самолет около шести вечера, а улетел примерно в десять. Он уверен, что наверняка оставил карты где-то у вас.

Механик опять покачал головой:

– Он не приземлялся на этом поле.