Найо Марш - Последний рубеж. Роковая ошибка

Парнишка кивнул и с нарочито небрежным видом прислонился к стене, как Луи Фарамонд утром. Аллейна при этом посетило странное чувство, будто он смотрит фильм, смонтированный так, что фигура у стены в считаные секунды превратилась из детской во взрослую, а потом снова в детскую.

– Куда направляешься? На рыбалку? Ты вообще часто рыбачишь?

Мальчик покачал головой.

– Иногда, – небрежно бросил он.

– С папой, наверное?

– Его дома нет.

– А один ты в море выходишь? На лодке.

Луи пожал плечами.

– А-а, ты, наверное, грести не умеешь, – предположил Аллейн.

– Нет, умею. Я умею грести! Папа́ только мне разрешает на этой лодке плавать. Больше никому. Я один могу грести, даже в непогоду. И вдоль берега могу и до мыса. Легко.

– Ну, уж ночью-то ты один точно в море не выходишь.

– Ха! Да легко! Часто! Я… – Мальчишка осекся и настороженно глянул на коттедж. – Могу я грести, – пробормотал он и повернулся, чтобы уйти.

– Надо будет с тобой сплавать как-нибудь ночью, – сказал ему вдогонку Аллейн.

Луи припустил вниз по дороге и скрылся за углом.

– Послушай-ка сказочку, Фокс, – сказал Аллейн.

– С удовольствием, – ответил Фокс.

– Про маленького мальчика, который не лег спать, потому что мама не велела. Когда совсем стемнело и начался прилив, она сказала ему бежать на берег, где стояла шлюпка. Мальчик снял шлюпку с якоря и подплыл на ней к отцовской лодке под названием «Фифи», привязал шлюпку и стал ждать отца, который на самом деле вовсе не был ему отцом. А может, ночь стояла тихая, и он поплыл к мысу и ждал его там. Французский корабль высадил отца на берег и направился обратно во Францию. А вот маленький мальчик и его отец вместе вернулись домой и шлюпку привязали к пирсу.

– А что его папа́ делал дальше? – фальцетом спросил Фокс.

– А вот это загадка, – ответил Аллейн. – Вряд ли улегся в постель к законной супруге и с тех пор прячется в спальне. Или прячется?

– Возможно.

– Или заночевал в другом месте, – продолжал Аллейн.

– В каком, например?

– В конуре Сида.

– А зачем он вернулся? Обстановочка-то накалилась.

– Вероятно, он хочет избавиться от улик.

– Где? Нет, не говорите. В конуре Сида. Или, – продолжал Фокс, – только не смейтесь… он решил избавиться от самого Сида?

– Потому что Сид покушался на жизнь Рики, но неудачно, и теперь ему нельзя доверять и лучше убрать его? Твоя очередь предполагать.

– Тогда вот что я предположу. Вернемся к покойной. Она дружила с Сидом, пришла к нему в гости и наступила на там что-нибудь, – сказал Фокс.

– На что же она могла наступить? А, понял. На тюбик с фальшивой краской или вообще наткнулась на сами наркотики.

– Затеяла ссору с Сидом, мол, она беременна от него, а он не готов к ответственности, и пригрозила всем об этом рассказать, – оживился Фокс, войдя во вкус. – Или же… О! Сид раскусил Ферранта. То был его ребенок, и он ее убил. Продолжать?

– Валяй.

– Ну так вот, кто-то из них или они вместе устраивают смертельную ловушку для Дульси. И все – дело сделано! – Фокс усмехнулся.

Аллейн не ответил. Он встал и посмотрел на по-прежнему закрытое окно Рики. В деревне было очень тихо в это время дня.

– Куда же он мог пойти, – задумчиво произнес Аллейн. – Я надеялся, он вернется, пока мы здесь.

– Он не мог нас не заметить.

– За столом его нет – когда он пишет, его хорошо видно с улицы. Боже мой, я начинаю себя вести как курица-наседка.

Лицо Фокса выражало беспокойство.

– Рассиживаемся тут, бездельничаем, – сказал Аллейн. – Есть ли у нас хоть какие-то доказательства, которые можно увидеть и потрогать? Нет, черт побери.

– Пуговица.

– Разве что.

– Она ведь была не рядом с изгородью, – сказал Фокс. – Может, он просто забыл?

– Может, и забыл, но вряд ли. Фокс, я хочу получить ордер на обыск конуры Джонса.

– Серьезно?

– Да. Больше тянуть нельзя. Даже если все, что мы тут насочиняли, просто фантазии, Джонс не только крайне сомнительный тип, но еще и связующее звено между двумя запутанными преступлениями. Надеюсь, Дюпон со своей стороны нарыл что-нибудь конкретное, только пока не тронул крупную рыбу, чтобы не распугать мелкую рыбешку. Бездействию есть предел, и мы к нему подошли.

– На поиски! – Фокс поглядел на французский берег вдалеке. – Как вы думаете, они оба вернулись? И Джонс, и Феррант?

– В аэропорту говорят, что нет.

– Ну, тогда по морю, как мы и представили. Ночью.

– Скоро узнаем. Вон, констебль на машине суперинтенданта едет. Нам надо в ближайший суд за ордером.

– Жаль будет, если в конуре никого не окажется, – заметил Фокс. – Тогда версии нашей конец, и придется вернуться к тому же, с чего начали. – Какое-то время он раздумывал над таким исходом. – Нет, хоть я и не верю во всякие там предчувствия, сдается мне, в конуре кто-то есть.

По-настоящему удивительной особенностью положения, в котором оказался Рики, была неспособность поверить, что все это происходит на самом деле. Ему приходилось постоянно напоминать себе, что у Ферранта настоящий пистолет. Он заявил, что пустит в ход оружие, если Рики не сделает того, что ему велят. Но даже после этого Рики с трудом поверил в происходящее и еле удержался от того, чтобы не припустить вниз по холму на свой страх и риск.

Ситуация, в которой он оказался, скорее смущала его, нежели пугала. Когда из дома вышел Сид и ремнем связал ему руки за спиной, Рики еще казалось, что их троица выглядит очень глупо, и сохранить серьезное выражение лица не получится. Эта реакция была тем более странной, что он понимал: Феррант с Сидом не шутят и пора по-настоящему испугаться.

И вот – он снова в конуре Джонса, сидит на том же самом сломанном стуле, что и в прошлый раз, в ужасно неудобной позе из-за связанных рук. В комнате та же вонь и то же запустение, что и раньше. Окна занавешены одеялами. Свет шел только от настольной лампы с абажуром. Руки болели, пружины сиденья впивались в мягкое место.

Однако, помимо одеял на окнах, в комнате изменилось еще кое-что. Там, где к стенам были пришпилены наброски, теперь висела картина, кое-как оформленная в раму: «Леда с лебедем».

Феррант прислонился к столу, безуспешно пытаясь придать своему лицу оскорбительно-надменное выражение. Сид лежал на кровати и время от времени украдкой поглядывал на пленника. Рики заговорил первым:

– Что все это значит? Меня похитили?

– Верно, мистер Аллейн, – ответил Феррант. – Именно так. Мы взяли вас в заложники. – Он закурил, выпуская дым через ноздри.

«Как театрально!» – подумал Рики.

– А с какой целью, не расскажете?

– С удовольствием, мистер Аллейн. С превеликим удовольствием.

«Просто сцена из дешевого чтива», – думал Рики. Вслух он сказал: