Николай Свечин - Неизвестные рассказы сыщиков Ивана Путилина, Михаила Чулицкого и Аркадия Кошко [СИ litres]

– Конечно, это дело пустое, – заметил начальник сыскной полиции, – и если потерпевшая не желает жаловаться, можно было бы и не возбуждать его, но обвиняемый – очень опасный рецидивист. Чем в большем количестве краж он будет обвиняться, тем лучше. Присяжные заседатели не дадут снисхождения, и общество на более долгий срок будет избавлено от этого опасного вора. Если потерпевшая отказывается от подписи протокола, сделайте отметку, что не подписалась по болезни.

– Она, действительно, очень больна. Бледна, в лице ни кровинки.

«А вдруг это она?» – мелькнула мысль у Иванова, но он ничего не сказал.

Перед отъездом Иванов переговорил с агентом, узнал адрес и фамилию потерпевшей и поручил ему разузнать, не больна ли она после родов.

– Если явится малейшее подозрение, что эта Семёнова родила, спросите и разузнайте, где ребёнок. Больше до моего приезда ничего не предпринимайте, – давал свои инструкции Иванов.

Агент начал наводить справки и разузнавать. Прислуга Семёновой объяснила, что она недавно поступила в услужение к барыне, в то время когда она, больная, лежала в постели. Чем она больна, не знает, но её навещали сначала акушерка, а затем доктор, который и теперь её лечит. От акушерки агент узнал, что Семёнова обратилась к ней, находясь в послеродовом периоде, и что, по словам Семёновой, она родила ребёнка мёртвым в одном из родильных домов. По справкам, однако, оказалось, что Семёновой в указанном ею родильном доме не было никогда.

Тогда агент отправился опять к Семёновой. Разговаривая с ней о краже самовара, он неожиданно спросил её, в какой из лечебниц она родила. С Семёновой сделался истерический припадок. Исполняя в точности инструкции Иванова, агент ушёл, решив до приезда Иванова больше ничего не предпринимать.

Между тем прислуга рассказала об этом случае соседям. Пошли толки, пересуды и предположения, которые дошли до ушей дворника. Чтобы не быть в ответе, тот на всякий случай сообщил местной полиции. В результате получился протокол о сокрытии трупа новорождённого младенца. Дело было передано судебному следователю.

Через неделю возвратился из поездки Иванов. Расспросив агента и узнав о протоколе, он отправился к судебному следователю.

Прочитав дознание, Иванов высказал судебному следователю своё предположение, что это дело имеет связь с известным делом, производящимся у другого судебного следователя.

– Это вы намекаете на найденный разрубленный труп ребёнка? Никакой связи. Моя обвиняемая живёт в Коломне, а труп давно уже был найден на Петербургской стороне. Моё дело простое, а там загадочное. К тому же, кажется, там уже и обвиняемый разыскан.

Иванов немедленно отправился к другому судебному следователю.

– Вот отлично, что зашли, – встретил его радостно судебный следователь, – разыскан, наконец, мужчина с бородой, которого видели в той местности накануне находки трупа. Это тряпичник. Он не сознался. Необходимо собрать негласно самые точные о нём сведения и справки.

– Хорошо. Соберу, хотя думаю, что это излишне. Мне кажется, что я нашёл обвиняемую, – ответил Иванов и рассказал о деле, возникшем у судебного следователя другого участка.

– Если вы хотите, чтобы я с вами согласился, установите точную связь между этими двумя делами.

– Это моя задача. Просьба же моя – дать мне только небольшой срок и пока не заканчивать дела.

Судебный следователь согласился.

Машенька Семёнова умирала. У неё была злейшая скоротечная чахотка. Много горя пришлось ей пережить!

Смерть Тульского произвела на неё страшное, удручающее впечатление. Услышав крики о том, что он бросился со скалы, она упала в обморок. Не потерявшая способности размышлять Антонина Осиповна приказала Валерии Францевне поскорее привести её в чувство и сейчас же отправить в Петербург.

Немало хлопот доставила Машенька Валерии Францевне. С трудом она привела её в чувство и тотчас же потащила на вокзал.

Испуганная, как-то съёжившаяся Машенька заторопилась и молча вышла на улицу. Взглянув на водопад, она опять истерически разрыдалась. Просьбы и угрозы Валерии Францевны больше не действовали. Кое-как удалось усадить её в вагон.

Всю дорогу слёзы лились неудержимою струёй. Машенька считала себя непосредственной виновницей смерти Тульского и мысленно не переставала твердить себе, что она убийца. Только подъезжая уже к Петербургу, она вспомнила о матери и поспешно отёрла свои слёзы.

Вся издёрганная, разбитая, с опухшими глазами, с низко опущенной головой, Машенька явилась домой, боясь поднять глаза на старуху мать.

Взглянув на дочь, мать испугалась и громко вскрикнула. Машенька побледнела ещё больше, хотела что-то сказать и не могла. Тихо опустилась она на стул и беспомощно свесилась с него. Она опять впала в бессознательное состояние. На этот раз обморок был очень глубок. Приведя её в чувство, мать при помощи прислуги раздела её и уложила в постель.

– Что с тобой случилось, Машенька? – спросила мать, любовно поглаживая её голову. – Не обидел ли тебя кто-нибудь?

– Нет, мама. Меня никто не обидел. Я случайно видела самоубийство… Как ты знаешь, я ходила к той подруге, которая даёт мне письменную работу. Проходя по дороге, я увидела, как кто-то бросился в воду. Его ужасный крик стоит в моих ушах. Не могу вспомнить…

– Успокойся, не волнуйся. Только как же это случилось, что новая подруга вчера приходила справляться о твоём здоровье?

– Мама… Я тебе объясню потом… Она уехала раньше…

– Хорошо, хорошо! Успокойся.

Пометавшись некоторое время на постели, Машенька уснула тяжёлым, глубоким сном.

Мать задумалась. Сбивчивые объяснения дочери её не успокоили. Глубоко вздохнув, она забрала с собой платье дочери и тихо ушла в свою комнату. Прежде чем отдать прислуге чистить платье, она вынула из кармана скромный кошелёк с мелочью. Затем она вынула пачку каких-то бумажек. Взглянув на них, она вся похолодела, сердце замерло, пальцы разжались, а на пол упало несколько сторублёвых кредиток…

Угнетённый вид дочери, слёзы, обморок и несколько сотенных! Всё это подсказывало матери о позоре и несчастье дочери.

Подняв со скорбью глаза к иконе, она тихо опустилась на колени…

Проснувшись рано утром, Машенька с ужасом стала вспоминать о своём поступке. Она чувствовала, что совесть не даст ей покоя, замучает её окончательно. Затем её стала беспокоить мысль о том, что ей сказать матери. По-видимому, она не удовлетворилась её объяснениями. Что придумать?! Не дай бог, если она что-нибудь узнает. У неё ведь болезнь сердца. Вдруг она вспомнила о полученных деньгах. Она быстро вскочила и осмотрелась. Платья её не было. «Что я скажу матери, если она найдёт деньги?» – болезненно пронёсся вопрос и не нашёл себе ответа. Машенька тихо отворила дверь и заглянула в комнату матери.