Николай Свечин - Неизвестные рассказы сыщиков Ивана Путилина, Михаила Чулицкого и Аркадия Кошко [СИ litres]

В ноябре 1907 года [32] Убийство в деревне Поповщина вблизи станции «Дно» случилось в ночь на 24 января 1907 года. Официальная версия расследования приведена в книге В. Введенского, И. Погонина, Н. Свечина «Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции» в разделе 6.3.1, Дело № 31. близ станции «Дно» (Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги) в одной из деревень, отстоящих вёрст за пять от станции, произошло редкое по своей жестокости убийство. Из газетных отчётов и рапорта местного станового пристава, приехавшего в Петербург со специальным докладом, картина преступления вырисовывалась в следующем виде: в деревне проживала богатая крестьянская семья Правнуковых, состоявшая из стариков-родителей, двух взрослых сыновей, проживавших тут же с жёнами и двумя детьми-малолетками; с ними же в избе жил и их работник, молодой крестьянин Поляков. Семья Правнуковых была крепкая, дружная, работящая. Владея довольно значительным количеством земли, Правнуковы засевали её льном и с годами расширили дело до того, что не только продавали лён часто заезжавшим к ним скупщикам, но и возили его на продажу в соседний уездный город Остров, где ежегодно устраивалась льняная ярмарка. Всем делом заправлял старик-отец; на ярмарку же и по прочим торговым делам выезжал обычно старший сын. Так было и на этот раз. Получив деловое письмо от знакомого петербургского купца, сын выехал с дневным поездом в столицу, намереваясь возвратиться на следующий день утром. Так он и сделал. Приехав утром на станцию «Дно», он был удивлён, не встретив своего работника с лошадью, и, прождав его напрасно с час, нанял сани случайно выехавшего к поезду своего односельчанина и на них добрался до деревни. Подъезжая к дому, он был удивлён несколько необычным видом его. Несмотря на не ранний уже час, ворота и калитка были наглухо заперты, из трубы не струился дым, нигде не было признака шевеленья. С тревогой, чувствуя что-то недоброе, открыл он двери и вошёл в избу.

Страшная картина предстала перед его глазами: в сенях валялся полураздетый труп работника, весь истерзанный и обезображенный. Охваченный непередаваемым ужасом, Правнуков бросился дальше и замер на месте: в первой комнате, занимаемой его семьёй и семьёй брата, на кровати валялись убитые жена, брат и невестка, под столом, прижавши ручки к размозжённой головке, лежал трупик его двухлетнего сына, из люльки высовывалась рукоятка кинжала, пригвоздившего его десятимесячного племянника. Еле стоя на ногах, Правнуков кинулся в соседнюю комнату родителей. Обезображенные тела стариков лежали связанными. На стене виднелось огромное кровяное пятно с кусками присохшего мозга. Под люлькой на полу чернела лужа запёкшейся крови, набежавшей через отверстие насквозь пробитой кинжалом колыбельки. Все трупы были изуродованы, с перебитыми костями, обугленными пятками, выколотыми глазами и свидетельствовали о невероятных мучениях и пытках, которым были подвергнуты несчастные.

На дворе в клети, также принадлежавшей Правнуковым, всё было вверх дном перевернуто, и посредине зиял открытый люк с лесенкой, ведущей в погреб. В погребе, по словам Правнукова, хранился привинченный к стене железом окованный тяжёлый сундук, а в нём десять тысяч рублей. Об этом тайнике знали лишь старик-отец да он, его старший сын. Закрытый люк обычно заваливался бараньими и овечьими шкурами, связками льна, рогожами и всяким хламом, и для постороннего глаза тайник был незаметен. Хотя Правнуковы в округе слыли за богачей, но все знали, что деньги свои они держат в банке, а потому как могли убийцы добраться до сундука – для оставшегося в живых Правнукова было загадкой.

Предварительным дознанием местные власти выяснили, что в день отъезда Правнукова в Петербург со встречным поездом приехали из столицы четверо людей купеческой складки и, наняв на станции крестьянина, поехали к Правнуковым. Рассчитавшись с возницей, они обещали нанять его и завтра к дневному поезду в Петербург. На их приезд никто не обратил внимания, так как по торговым делам к старику Правнукову частенько приезжали и из Петербурга, и из Пскова, и из Острова разные коммерческие люди. Однако крестьянин, привёзший этих купцов, до того неопределённо описывал их внешность, отказываясь дать какие-либо более точные указания, что возбудил против себя подозрения, был арестован и заключён в тюрьму.

Из дознания выяснилось также, что убийцы, кроме сундука, унесли всего лишь новую хорьковую шубу с бобровым воротником, принадлежавшую убитому брату Правнукову, не тронув ничего другого. Разбойники скрылись бесследно, оставив на поле действия лишь целый ассортимент воровских принадлежностей (отмычек, фомок, напильников и т. д.), обильно замаранных кровью.

Таковы были сведения, полученные начальником петербургской Сыскной полиции В.Г. Филипповым и мною, его помощником. Решено было, что Филиппов займётся текущими делами, предоставив расследование убийства на станции «Дно» всецело в моё ведение. Я с жаром принялся за работу.

Немедленно мною был командирован на место преступления чиновник особых поручений Мищук [33] Евгений Францевич Мищук (1864–?) – чиновник для поручений петербургской Сыскной полиции. Подробнее о его судьбе и его роли в деле Бейлиса – в книге В. Введенского, И. Погонина, Н. Свечина «Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции», раздел 6.3.6. , тот самый, что впоследствии играл видную роль в процессе Бейлиса. Вместе с тем мы запросили все промежуточные станции от Петербурга до «Дно» включительно, не покупали ли в означенный день четверо мужчин билетов до этой станции. Ответы получились малоудовлетворительные: где брался один, где два, но нигде – четыре. В самом же Петербурге до станции «Дно» было взято одиннадцать билетов. Это давало некоторые основания предположить, что убийцы выехали в «Дно» из столицы.

Дня через три вернулся чиновник Мищук, но не привёз ничего нового. Он допрашивал соседей Правнуковых, съездил в Островскую тюрьму, где содержался «молчаливый» извозчик, допросил и его; но новых данных, сколько-нибудь проливающих свет на это дело, он не добыл. Единственно, что удалось ему выяснить, – это то, что со следующим, ближайшим после убийства поездом, пришедшим из Петербурга со станции «Дно», уехало трое незнакомых неместных людей, взяв билеты до Витебска. Это обстоятельство мало что говорило, так как, во-первых, их было трое, а не четверо, а, во-вторых, вряд ли осторожность позволила бы убийцам «погрузиться» тут же чуть ли не на самом месте убийства. Но, разумеется, витебская полиция была всё же немедленно оповещена.