Татьяна Полозова - Распятые

–Я уже думала, ты превратилась в лунатика. – Усмехнулась она.

–Нет. Я просто задумалась. – Я улыбнулась и указала взглядом на ее живот.

–О! – Понимающе воскликнула она. – Все хорошо. Я чувствую себя вполне нормально, только вот немного тошнит и спать хочется. – Она поморщилась.

–Тебе нужен выходной. – Пожала я плечами.

–Брось! Тогда я умру от скуки! – Она прошла обратно в лабораторию, уводя меня за собой.

Не мне ее винить в желании вырваться на работу.

–Как идут дела? – Поинтересовалась она.

Я села в кресло рядом с ее столом и оперлась локтем на столешницу.

–Пока медленно. Детектив Райдек привезет кассеты с камеры внешнего наблюдения. Может, нам удастся что-нибудь разнюхать. И я только что от Доннована, который кроме комплиментов мне ничего путного сказать не смог.

Барбара кивнула.

–У меня есть кое-что. Кроме комплиментов тебе. – Она улыбнулась. – Под ногтями я нашла эпителий и смогла выделить ДНК.

Я аж вскочила с места от неожиданности.

–И?!

–Это мужское ДНК, которое не совпадает ни с какими следами в доме, в том числе и самого хозяина.

–То есть, это может быть ДНК убийцы? – Просияв, спросила я.

–Очевидно. – Кивнула Барбара. – Я пробила его по нашим базам и вот тут тебе лучше сесть.

Я отступила на шаг назад, наткнувшись на кресло, но не села.

–Что там? – Пролепетала я.

–Это ДНК полицейского. Троя Коллинза. Он работает в одном участке с детективом Райдеком.

Ну, если вы когда-нибудь прыгали с высокого берега в холодную реку, то можете представить мои тогдашние ощущения.

–Трой Коллинз?! – Звук из моего горла прозвучал как у мальчишки в период «ломки» голоса.

Барбара кивнула и протянула мне результаты экспертизы.

–Наверное, тебе стоит поторопиться. – Проговорила она, заметив мой ступор.

Я дернулась на месте и, прижав документы к себе, быстро чмокнула Барбару в щеку и выскочила из лаборатории, оставив ее с удовлетворенной улыбкой на лице.

***

Большую часть времени я себя ненавижу. В общем-то, наверно, больше трехсот дней в году приходится именно на ненависть. Я бросаю едкие замечания в адрес людей, которые мне дороги; зло подтруниваю над ними; часто плету всякую ересь, не задумываясь, хотят ли ее слышать остальные. Я отвечаю скабрезными шутками на любые попытки помочь мне. Я знаю, что юмор – лучшая защита. Если хочешь скрыть правду, произнеси ее в шутку. Нет, конечно, близкие мне люди, давно уже раскусили меня, только вида не подают, снисходительно принимая мои попытки отгородиться от мира.

Кетрин тоже поняла. Черт! Да она поняла это с первого дня нашего знакомства, когда я ядовито отшутился от какого-то ее замечания, она только пренебрежительно посмотрела на меня и сказала, что я мог бы приберечь свои шуточки для психоаналитика. Бог! Наверное, тогда я и влюбился в нее по уши.

Есть, конечно, дни когда меня можно выносить дольше пятнадцати минут. Но их, в общей сложности, не больше двух месяцев в году и они, чаще всего, приходятся на те дни, когда я один сижу в своей квартире. Ха, вы думаете, что я ни один вечер не провожу в одиночестве, но это не так. Ну, я в последнее время часто бываю у Кет, конечно, под предлогом повидать Рейч. Я люблю свою малышку, люблю играть с ней и, иногда, Кет даже позволяет мне выкупать ее перед сном. Я люблю кормить ее и готов съесть ее саму, когда она еле-еле лопочет слово «папа». Я чуть не разревелся как девчонка, когда она первый раз назвала меня папой. Я схватил ее на руки и кружил по комнате, она хихикала, а Кет стояла в дверях детской и улыбалась. Потом я обнимал Рейч и Кетрин, и последняя даже не сопротивлялась, дразня меня «папочкой» и сказала, что часто говорит с дочерью обо мне. Я хотел спросить, что именно она рассказывает, но не решился.

Проклятье! Я никогда не решался на самые важные поступки в моей жизни. Я не решился признать, что влюблен в нее, когда мы учились в Академии; я не решился сказать, что хочу ребенка, когда она сказала, что беременна; я не решился связать свою жизнь с ней, когда она была так близко, променяв все на свободу. Что сказать? Я получил свободу. И теперь, помимо частых вечеров у дочери и Кетрин, я еще чаще тащу в свою кровать какую-нибудь девицу из бара, в попытке поверить, что именно это мне и нужно. Черт, ты же хотел свободы – так получай! Можешь свободно трахаться с кем угодно! Америка – страна возможностей.

Иногда мне кажется, что это приносит Кетрин боль. Хотя, ведет себя так, будто ее не трогает с кем я сплю и даже шутит по этому поводу, называя меня «старым развратником». Обычно она ведет себя очень стоически, не вынося свои эмоции наружу и нося любую обиду в себе, как бы больно не было. Она не любит «грузить» других своими проблемами, говоря, что им и без нее дерьма в жизни хватает. Но если вы будете пристально смотреть, когда задаете вопрос о ее самочувствии, то за мгновение до того, как она скажет свое излюбленное «нормально», увидите истинное чувство. Наверное, я все же не зря учился, потому как именно на ней я и тренирую свои навыки чтения эмоций. Каждая ее черта может рассказать мне так много. Вот морщинки на лбу от приподнятых бровей – удивление; вот наморщенный нос – пренебрежение; вот сложенные трубочкой губы – размышление; две ямочки в уголках рта – смущение; плотно сжатые губы и скривившийся на одну сторону рот – еле сдерживаемая ухмылка; вот приоткрытый рот и слегка сдвинутые брови – боль.

Боль. Именно этот огонек вы можете увидеть, если присмотритесь. Вернее, не огонек, а секундную искорку. Но эта искра зажарит вас к чертовой матери. Когда я первый раз заметил что-то подобное, то у меня чуть кровоизлияние в мозг не произошло. В тот день мне на работу позвонила одна из секретарш Бюро и трубку как назло взяла Кетрин.

–Тебе звонила секретарь Теренса. – Сказала она, когда я вернулся в кабинет.

У меня чуть стаканчики с кофе из рук не выпали. Я задрожал будто пойманный с поличным муж-изменник.

–Просила перезвонить. – Все также спокойно проговорила она.

Я поставил стаканчики на свой стол и сделал вид, что увлеченно ищу старые документы.

–Она не захотела говорить со мной. – Кетрин пожала плечами, не понимая в чем суть звонка.

–Это личное. – Пробубнил я.

–Личное? – Переспросила она, широко распахнув глаза. Потребовалось несколько секунд, чтобы до нее дошло.

–О! Понятно! Прости, я подумала, что это связано с новым делом. – Она покачала головой и опустилась на свое рабочее место.

Я повернулся к ней, но ее лицо было скрыто за монитором компьютера. Сначала мне показалось, что она просто смущена подобным вторжением в мою личную жизнь и постарался заверить ее, что все в порядке.

–Кет, ты как? Все нормально. Ты же не застукала меня с ней на этом столе. – Снова мой долбаный юмор. – Ты не должна быть сконфужена.