Татьяна Полозова - Распятые

–Только тот, кто прошел с тобой одной дорогой, может понять тебя. – Прочитала я последние сроки.

У меня перед глазами вдруг пролетели все события: Джереми Пристли, погибающий в автокатастрофе; мужчины, распятые жестоким убийцей; Маргарет Пристли, скорбящая о брате; насильник, издевающийся над девушками; Сьюзанн Пит, повесившаяся в своей квартире…

Я вырвала страницу с этой заметкой и вернулась в кабинет.

–Потому что она права… – Услышала я обрывок фразы Оливера.

–Маргарет Пристли изнасиловал ее брат! – Воскликнула я.

Райдек, Тернер и Оливер посмотрели на меня, будто я только что созналась в преступлении.

–Что? – Переспросил Нолл.

Я выдохнула и бросила на стол вырванную страницу из газеты.

–Маргарет Пристли изнасиловал собственный брат, Джереми. Я не знаю, почему я не поняла этого с самого начала, но теперь вспомнив все это очевидно. Все ее поведение говорило за то, что она сама когда-то была жертвой.

Оливер поймал взгляд Деборы и Райдека и переспросил меня:

–С чего ты взяла?

Я испуганно посмотрела на Нолла, будто косуля, попавшая под прицел.

–Я не могу тебе объяснить. Я просто знаю это.

–Мы можем это проверить, – предложил Райдек. – Она ждет допроса. Это же может объяснить, почему в записной книжке было имя Алана Пирса. Она для себя его записывала, нет никакой подруги. Она сама хотела поговорить с психологом. Возможно, после того как выяснились все подробности этого дела, причастность ее брата к насилиям, это открыло старые раны и ей вновь понадобилась помощь.

–Даже после стольких лет? – Спросила Тернер.

–Эти раны не так просто вылечить. Даже если жертва насилия забывает о самом факте, то любое событие может стать катализатором, даже через много лет. – Пояснила я.

–Но тогда нам нужно поговорить с Маргарет. Теперь уже в новых обстоятельствах. – Предложил Райдек.

–Нет, – Нолл встал из-за стола и взял вырезку со стола, – сначала поедем к ней домой, у меня есть вариант. Маргарет должна потомиться. – Он посмотрел на меня. – Думаю, что Питеру сейчас ничего не угрожает.

Я посмотрела на него и кивнула. Собственно, согласия остальных нам и не требовалось.

***

Похоже, что я проспал дольше, чем раньше. Когда я открыл глаза, снова было светло, но не так, как бывает светло утром, когда день еще только начинается, свет был больше похож на предсумеречный, когда вечер уже наступает на пятки.

Стало холоднее, но я не могу сказать с уверенностью, было ли это изменение погоды за пределами моего убежища, или стало последствием нахождения с полуголом состоянии на протяжении уже пары дней.

Я снова долбился в дверь, конечно, безуспешно, кричал, звал на помощь, но никто не откликался.

–Наверное, прошла Третья Мировая война и теперь на земле только я и тараканы. – Невесело пробурчал я себе под нос.

Я обыскал свою новую «спальню», в пределах возможного в попытке найти хоть что-то позволившее бы мне открыть дверь сарая. Но нашел только старую прогнившую доску, которая при попытке сделать из нее рычаг, обломилась и рассыпалась трухой под моими ногами.

–Черт бы тебя побрал! – Прорычал я.

Я ударил ногой по двери, но та, даже не скрипнула. Впервые за все время пребывания здесь я по-настоящему задумался о смерти.

Суждено ли мне было умереть в 30 лет, еще до того как я родился? Вся моя жизнь, каждый мой шаг, любой мой выбор был лишь шагом к этому дню? Шагом к моей гибели? Не самая глупая смерть для агента ФБР, скажу я вам, но это не приносит утешения.

Я знаю, что человек никогда не будет готов к смерти, даже если будет принимать ее как закономерный итог жизни. Но я никогда не задумывался об этом по-настоящему. Подвести итог, не дожив до тридцати? А есть ли в моей жизни что-то, под чем стоит подводить черту? Список моих свершений достоин того, чтобы прекратить все сейчас? Я всегда думал, что любой человек умирает на вершине славы, уходит в том момент, когда жизнь не просто выжила из него все, она возвела его на пьедестал, и чтобы он не зазнавался скинула его с этого пьедестала. Я уже достиг его?

Ближе к ночи меня стало колотить так, что я слышал лязганье собственных зубов. Но только мне почему-то казалось, что дело не в холоде. Я уже приготовился к тому, что мой похититель, наконец, «явит миру свое лицо».

Мое томление продлилось, наверное, около часа, прежде чем я услышал тяжелые, но быстрые шаги. Бежали. Несколько человек.

–Эй, я здесь! Я агент ФБР! Я здесь! Вы слышите меня?

–Питер!

Кетрин! Ее голос как свежий хлеб для голодного.

–Кет! Я здесь! – Я приложил ухо к двери и постучал кулаком.

–Питер отойди от двери, мы сейчас освободим тебя! – Теперь уже кричал Нолл.

Господи, ребята, если это слуховая галлюцинация, то я покончу жизнь самоубийством.

Я отошел от двери и встал у противоположной стены.

Несколько глухих ударов по двери сделали свое дело, она упала на землю, и с улицы повеяло холодом.

–Марлини!

Кетрин бросилась ко мне, а я мог только выставить вперед руки.

–Одеяло быстро и воды! – Закричала она и тут же один из агентов подал ей плед и бутылку с водой.

–Как ты? – Прошептала она, оборачивая меня в одеяло.

–Все нормально. – Попытался улыбнуться я.

Кетрин увидела, что мои руки связаны и попыталась развязать путы, но ее манипуляции приносили только режущую боль в запястьях.

–Потерпи немножко, милый. Потерпи.

Оливер тоже стоял надо мной и, заметив ее замешательство, достал нож и перерезал веревки быстро и умело.

–Ты свободен. – Проговорил он.

Я посмотрел на Кет, жадно глотая воду из бутылки, не обращая внимания на то, как она текла у меня по подбородку и капала на живот. Кет отводила глаза, избегая меня.

–Кет? – Я приподнял ее подбородок и заставил посмотреть мне в глаза.

Неожиданно она заплакала и притянула меня к себе, так крепко обняв, что я думал, что задохнусь.

–Питер, я думала, что потеряла тебя! – Слезы, покатились у нее из глаз и капали мне на грудь и живот.

Я провел огрубевшей грязной ладонью по ее лицу и блаженно улыбнулся.

–Ты никогда не потеряешь меня.

–Прости меня¸ прости! – Молила она, вжимаясь в меня еще сильнее.

–За что? – Недоумевал я, наслаждаясь моментом близости с ней. Если бы кто-то сказал мне, что за ее объятия я должен пройти этот ад снова, я бы согласился не задумываясь.

–Просто прости, за все. За все, что не сказала и что не сделала. – Она отпрянула от него и посмотрела в лицо. Слезы рассекли ее личико красными полосами, но теперь она улыбнулась.

–Ладно, ребята, поднимайтесь. У вас еще будет время для любезностей. – Оливер помог встать мне, а потом подал руку Кетрин. – Пошли, Марлини.

–Я рад тебя видеть, засранец. – Широко улыбнулся я. – Как вы меня нашли?