Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 40. Дело кричащей ласточки

— Я поднимусь к ней, — сказал женщина.

— Прекрасно. Значит, у вас есть ключ?

— Мне не нужно никаких ключей. Я позвоню ей по телефону.

— У нее есть телефон? — удивился Мейсон.

— Разумеется, у нее есть телефон. Слепая женщина, которая живет одна, не может обойтись без телефона. Но ее номер не указан в справочниках, и я — единственная, кто его знает. А теперь подождите, я пойду позвоню ей и спрошу, захочет ли она увидеть мистера Перри Мейсона и — как вас там?

— Пол Дрейк.

— Ну хорошо. Посмотрим, захочет ли она с вами разговаривать. — Женщина на секунду замолчала, а затем добавила: — Меня зовут Минерва Гудинг. Я — хозяйка этого дома. Живу на первом этаже, а другие два сдаю. Хвастать, конечно, нечем, но это — хороший и удобный дом. Значит, ждите меня здесь, а я с ней поговорю.

Миссис Гудинг отсутствовала всего несколько минут, а затем вернулась к двери.

— Прошу прощения, — сказала она, — но миссис Гиллман по телефону не отвечает.

— Она не отвечает! — повторил Мейсон.

Миссис Гудинг покачала головой.

— И на звонок в дверь она тоже не отвечает, — продолжал Мейсон.

— Это обычное дело. Но она всегда отвечает на телефонные звонки, когда дома, потому что знает, что ее номер есть только у меня одной. По-моему, ей звонит еще одна женщина, но я ее не знаю.

— Может быть, это — миссис Этвуд? — осторожно спросил Мейсон.

— Этвуд… Этвуд… Вроде как звучит знакомо. Я что-то слышала об Этвуд… Ее зовут София?

Мейсон кивнул.

— Ну я много слышала о Софии — вот только не знаю, Этвуд она или нет. Но что ни говори, а телефон миссис Гиллман не отвечает.

— Тут что-то не так, — сказал Мейсон. — Потому что она дома.

— Откуда вы знаете, что она дома?

— Мы в этом почти уверены. Тот человек в автомобиле, который стоит на другой стороне улицы, приглядывает за домом, — сказал Мейсон и поспешно добавил: — Чтобы заметить опасность, пока мы ее не предупредили.

— Да что это за опасность? — рассердилась миссис Гудинг.

— Честно говоря, — признался Мейсон, — мы и сами не знаем. Но у нас есть основания полагать, что у нее находится нечто, что хотел бы получить кто-то другой — человек, неразборчивый в средствах, который готов ворваться в дом, чтобы забрать это «нечто».

Миссис Гудинг, казалось, обдумывала это.

— Ну хорошо, — сказала она наконец. — Я открою дверь своим ключом и поднимусь наверх, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. А вы подождете меня здесь.

— Мы бы предпочли подняться с вами, — сказал Мейсон. — Если что-нибудь произошло, было бы неплохо иметь под рукой свидетелей.

— Свидетелей чего?

— Свидетелей того, что вы там обнаружите.

— Ладно, — немного подумав, сдалась миссис Гудинг. — Идемте, но предупреждаю: во-первых, ничего не трогайте, а во-вторых — без критики. Только представьте себе, что это вы слепые и живете совсем одни. Вам приходится самим готовить и мыть посуду, самим раздеваться, стелить постель и самим убираться. Человеку не так легко освоиться со всеми этими вещами и не путаться в них. И конечно же, у вас в доме не может быть необходимого порядка. Вам приходится мириться с тем, что у вас есть лишь руки да рот, и принимать вещи такими, каковы они есть. Я хочу, чтобы вы это поняли и не наводили тут критику.

— Мы понимаем, — сказал Мейсон. — Нас не интересует ни ее хозяйство, ни ее аккуратность.

— И, — гнула свое миссис Гудинг, — когда вы будете с ней говорить, попрошу вас не пугать ее, понимаете, о чем я? Вы можете сказать мне о том, что ей угрожает опасность, но я не желаю, чтобы вы напугали ее до смерти. Подумайте, каково это — все время жить во мраке ночном. Вставая с кровати ночью, вы никогда не знаете, не подкрадывается ли к вам кто-нибудь с ножом в руке. Можно приспособиться ко множеству вещей, но нельзя привыкнуть к страху. Так, вы пойдете за мной и будете стоять позади меня. Я не хочу, чтобы вы шастали по квартире, и я хочу, чтобы вы помнили об обстоятельствах, в которых приходится жить Эдит Гиллман. Время от времени я прихожу к ней и помогаю убраться и выгрести кое-какой мусор, потому что она не может, к примеру, подметать. Если вы слепы, вы не можете подмести в комнате, собрать пыль в совок, вынести ее куда-нибудь и вообще привести все в порядок. Вам приходится принимать вещи такими, какие они-есть. Значит, вы оба идете следом и стоите у меня за спиной.

Она открыла входную дверь, вынула из сумочки ключ и вставила его в замок двери, ведущей на второй этаж. Мейсон и Пол Дрейк последовали за ней по лестнице.

На лестнице стоял затхлый, застарелый запах, который ударил им в ноздри, пока они понимались наверх. Они остановились на верхней площадке. Миссис Гудинг сказала:

— Одному только Богу известно, есть ли здесь свет. У нее есть электричество, потому что она пользуется электроплиткой, но свет ей до лампочки, все равно что его бы вообще не было.

Произнося все это, она щелкнула выключателем. Лампочка осветила небольшую спальню, обставленную по-спартански. Там был кухонный шкафчик без орнамента. Стол был придвинут к стене — так, чтобы центр комнаты был свободен для прохода. В дальнем конце комнаты, у окна, стояла кровать. Постель была не убрана, простыни измяты, а подушки сложены в одном углу кровати.

— Вот видите, о чем я говорила, — сказала миссис Гудинг. — У нее нет времени стелить постель. — Она повысила голос: — О, Эдит, э-ге-гей! Это Минерва. Где ты?

Она замолчала, дожидаясь ответа. Затем, поскольку ответа не было, она глубоко вздохнула и повторила уже громче:

— Эдит, э-ге-гей! Э-гей!

Далее миссис Гудинг заявила:

— Вы, парни, останетесь здесь. Я пойду посмотрю.

— Не можем ли мы помочь вам? — спросил Мейсон.

— Нет, не можете. Это место не приспособлено для приема гостей, и Эдит может на меня здорово рассердиться за то, что я привела вас сюда. Выходите из спальни. Идите сюда, садитесь и не двигайтесь.

Она провела их в гостиную, в которой был один-единственный удобный стул. Рядом на столе стоял радиоприемник.

— Бедняжке больше нечем заняться, как только сидеть здесь и слушать радио, — заметила миссис Гудинг. — Она знает всех актеров по голосу. И вы бы по-настоящему удивились, когда бы узнали, как хорошо эта женщина знает все новости. — Ну вот, стойте и ничего не трогайте, — напомнила миссис Гудинг.

Дрейк и Мейсон застыли в центре комнаты. Они слышали, как миссис Гудинг двигалась по квартире, время от времени выкрикивая: «Эдит, э-ге-гей, это Минерва. Где ты, Эдит? С тобой все в порядке?»

Через две-три минуты миссис Гудинг вернулась в гостиную.

— Ну, — сказала она, — ее здесь нет. Должно быть, она ушла.

— Прошу меня простить, — возразил Мейсон, — но она не могла уйти. Там на улице сторожит наш человек.