Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 39. По тонкому льду

— О’кей, — сказал я Колхауну. — Уходим. Идемте ко мне. Возможно, вам удастся, покопавшись в памяти, рассказать мне что-нибудь еще.

Мы с Колхауном вошли в мой номер.

Кровать была не застелена. Я положил под спину пару подушек и сел на кровать, предложив Колхауну занять единственный находившийся в комнате стул.

— Ну? — спросил я.

— Что — ну?

— Нам есть о чем поговорить, — сказал я ему.

Колхаун покачал головой.

— Лэм, — сказал он. — Я не могу допустить, чтобы мое имя упоминалось в связи с этим делом. Господи, что будет, если моя жена что-нибудь пронюхает! У ее адвоката мертвая хватка. Он дочиста обглодает самую маленькую кость, которая ему попадется. Эта шальная выходка будет стоить мне… В общем, очень дорого.

— Вам не нужно ни с кем общаться, кроме меня, — заметил я.

— Ну так они воспользуются газетной шумихой…

— А если вы заговорите, что они сделают? — спросил я.

Ему не хотелось отвечать и на этот вопрос.

Мы провели пару минут в молчании. Я размышлял, а Колхаун сидел как на углях.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Селлерс.

— Итак? — спросил он.

Я сделал самое невинное лицо.

— Рассказывайте, — приказал Селлерс.

— Что случилось с вашим другом? — спросил я.

— Он помощник шерифа, — сказал Селлерс, — и его вызвали по делу. — Он взглянул на меня и усмехнулся: — По важному делу. Возможно, вы знаете, в чем его суть.

Я покачал головой:

— Мы с Колхауном собираемся на рыбалку в Сан-Фелипе, а вы являетесь сюда с нелепыми подозрениями. Я действительно оказал ему маленькую услугу, и он решил меня отблагодарить. Он попросил встретиться сегодня утром и оговорить детали поездки, которую он организует.

— И какую такую маленькую услугу вы оказали здесь своему другу? — спросил Селлерс.

— Колхаун готовит подборку материалов о перевозчиках наркотиков из Мексики. У Колберна Хейла имелись нужные ему сведения, и мой клиент хотел их получить. Хейл скрылся, и мой клиент попросил найти его.

— А чТо привело вас сюда? — спросил Селлерс. — Давай, Шустрик, быстрее вспоминай, а то у нас нет времени. И не пытайся втереть мне очки, иначе вас с Бертой ждут серьезные неприятности. Мы расследуем преступление. А вам известно, что бывает с лицами, которые дают ложные сведения полиции.

— Что'за преступление? — спросил я.

— Убийство, — ответил Селлерс.

Я так и сел.

— Убийство?

— Убийство, понятно вам?

— Кто стал жертвой? Хейл?

— Нет, — ответил Селлерс. — Это парень по имени Эдди Саттон. Тебе что-нибудь говорит его имя, Шустрик?

Я покачал головой:

— Абсолютно ничего.

— Саттон, — сказал Селлерс, — участник шайки контрабандистов. Пока им удавалось от нас ускользать. До сегодняшнего утра мы даже не знали схемы их работы. Саттон изображал из себя яхтсмена-любителя. У него был маленький плавучий дом на понтонах, который он возил за собой туда-сюда — иногда из Сан-Фелипе, иногда из Пуэрто-Ситоса.

Прошлой ночью, — продолжал свой рассказ Селлерс, — Саттон приехал из Сан-Фелипе и пересек границу. По тому, что нам удалось установить, это произошло чуть позже девяти сорока пяти вечера. Проблем на границе у него не возникло. Он выехал за пределы Калексико, остановился у обочины и стал, как мы думаем, дожидаться связника. Тот на машине должен был проверить, чист ли горизонт. Они, видимо, пользовались любительской радиосвязью.

Как раз прошлой ночью мы проверяли машины в районе Броули. И нам удалось установить, что связник предупредил об этом Саттона по радио.

Саттон решил отсидеться и спрятался в плавучем доме. Но потом вышел оттуда.

— Почему^— спросил я.

— Из-за пули, засевшей в сердце, — ответил Селлерс. — Мы думаем, что стреляли из пистолета 38-го калибра.

— В котором часу обнаружили тело?

— Примерно в семь утра.

— Сколько времени он пролежал мертвым?

Селлерс пожал плечами:

— Может, три часа, а может, семь.

— Зачем вы нам все это рассказываете?

— Затем, — сказал Селлерс, — что, мне кажется, ты можешь нам помочь. Если ты откажешься, мы сделаем официальное заявление о расследовании убийства. Тогда, стоит тебе что-либо утаить, ты будешь отвечать по закону.

Селлерс достал из кармана сигару, откусил конец, сунул ее в рот, но не закурил. Он стоял, глядя на нас и сардонцчески улыбаясь.

— А теперь, — сказал он, — вы оба отправитесь со мной в небольшое путешествие.

— Это официальное приглашение? — поинтересовался я.

— Можно сделать его официальным.

Я встал с кровати и сказал Колхауну:

— Пойдемте.

— Куда? — спросил Колхаун.

— На стоянку полицейских машин, — ответил Селлерс.

— Для чего? j

— Я хочу отвезти вас на место преступления.

Я сказал:

— Пожалуй, я смогу сообщить вам кое-что полезное, сержант.

Селлерс вытащил изо рта сигару, посмотрел на ее мокрый конец и усмехнулся:

— Я надеялся развязать тебе язык.

— Это не то, что вы думаете, — сказал я. — Это не имеет никакого отношения к причине, по которой я оказался здесь.

— Не имеет?

— Нет.

— Ладно, рассказывай, — сказал Селлерс, засунув сигару в правый угол рта и перекатив ее языком в левый угол.

— Вчера вечером я переходил границу пешком, — начал я, — и видел эту машину. По крайней мере, она соответствует вашему описанию: маленький плавучий домик на прицепе.

— В котором часу это было? — спросил Селлерс.

— Я не могу сказать точно, но примерно это соответствует вашим данным: между девятью сорока пятью и десятью пятнадцатью. Когда я видел ее в последний раз, было около десяти часов.

— Еще что? — спросил Селлерс.

— Человек, сидевший за рулем пикапа, остановил машину невдалеке от кафе «Монте-Карло», вошел в кафе и стал его осматривать в поисках человека, с которым у него была там назначена встреча.

— Дьявол! — выругался Селлерс.

Я кивнул.

— Откуда ты знаешь? — спросил он.

— Я находился в кафе.

— Еще что-нибудь?

— Да, — сказал я. — Парень был не один.

— Ты имеешь в виду, что он зашел в кафе не один?

— Нет, кто-то сидел в машине рядом с ним, и они вместе пересекли границу.

Глаза Селлерса сузились. Он осторожно жевал кончик сигары, переваривая мою информацию.

— Опиши его, — сказал он.

— Я не могу этого сделать.

— Почему?

— Когда я шел, было темно. Пикап стоял в очереди машин перед пограничным постом. Я разглядел водителя, но пассажир сидел в углу кабины, и его лицо находилось в тени.

— Может быть, что-нибудь о его росте, возрасте, комплекции?

— Я бы сказал, что ему около тридцати, но это можно предположить лишь по тому, как он держал голову и по форме плеч. Не знаю, насколько бы он вытянулся, если бы встал, но сидя он казался человеком среднего роста.