Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 39. По тонкому льду

— Он где-нибудь ее подцепит, — продолжал я. — Машины у нее нет. Очевидно, она не пользовалась такси. Сегодня примерно в три или четыре утра кто-то приходил и потом увез ее. Это произошло вскоре после вашего прибытия в Калексико. Я думаю, что это сделали вы.

— Вы не правы, — сказал Колхаун. — Я возблагодарил бы Небо, если бы это был я. Я спрятал бы ее в надежном месте.

— В надежном для кого? — спросил я. — Для вас или для нее?

— Для нее.

— Вы меня не убедили, что это был кто-то другой, — сказал я ему. — Но вернемся к нашим баранам. Она говорила вам что-нибудь о плавучем доме, использовавшемся для перевозки наркотиков?

— В общих чертах.

— Итак, что вы сделали, когда, подъезжая ранним утром к городу, увидели у обочины пикап с плавучим домом?

— Ладно, — сказал он. — Я подумал… я не знал, что и подумать. Я остановил машину, перешел на другую сторону дороги, чтобы попытаться заглянуть в домик.

— Что вы сделали?

— Я постучал.

— И оставили отпечатки пальцев.

— От суставов не остается отпечатков.

— Интересно, что бы вы делали, продолжал я, — если бы хозяин открыл дверь? Спросили бы его, не он ли тот распространитель наркотиков, о котором вам рассказывала ваша подружка Нэннси?

— Нет, я собирался кое-что выведать окольным путем, прикинувшись яхтсменом, который интересуется возможностями причалов в Сан-Фелипе.

— В три часа ночи? — спросил я.

— Я же вам сказал, что ужасно переживал за Нэннси, — пояснил он. — Я был не в состоянии мыслить хладнокровно.

— Сейчас вы тоже не в состоянии? — спросил я и резко переменил тему: — У вас есть оружие?

Он смешался, затем кивнул.

— Где оно?

— Я… Дома, наверное.

— Где дома? Там, где живет ваша жена, или в квартире в Мантелло?

— Полагаю, что… дома.

— Вы уверены?

— Не на сто процентов. Я давно им не пользовался.

— Что за оружие?

— Револьвер 38-го калибра.

— Вы точно не привезли его прошлой ночью?

— Точно. Зачем мне было брать его с собой?

— Иногда люди предпочитают иметь под рукой оружие, когда путешествуют ночью по пустынным дорогам.

— Я не вожу с собой оружия. Я законопослушный гражданин.

— Хорошо, — сказал я. — Лучшее, что вы можете сейчас сделать, — это вернуться в Лос-Анджелес.

— Вы спятили? — спросил он. — Я останусь здесь, и мы вместе поедем искать Нэннси.

— Не вместе.

— Я хочу быть в курсе дела. Я хочу знать, чем вы занимаетесь. Я хочу работать с вами.

— Вы только спутаете мне карты, — сказал я ему.

— У меня есть причины считать, что она в опасности.

— Если она в опасности, то я скорее помогу ей в одиночку, а не гуляя с вами в обнимку. Как вы относитесь к Колберну Хейлу? Говорите правду.

— Я его ненавижу, — ответил он.

— Ревнуете?

— Я не ревнив. Я лишь говорю, что из-за него Нэннси оказалась в опасности, из-за его идиотского проекта написать о контрабанде наркотиков, которым он заморочил ей голову.

— Если вы не собираетесь возвращаться в Лос-Анджелес, — сказал я, — тогда я хочу, чтобы вы сделали только одну вещь.

— Что именно?

— Садитесь в «кадиллак», езжайте в отель «Де Анза», запритесь в своей комнате, сидите тихо и никуда не звоните.

— Сколько мне ждать? Я же сойду с ума.

— Пока я не дам вам знать, — ответил я.

— А когда это случится?

— Зависит от ряда причин.

— От каких?

— Например, от того, удастся ли мне разгадать некоторые загадки.

— Какие загадки?

Я посмотрел прямо ему в глаза и сказал:

— Которые вы загадали мне своими действиями и нагромождениями лжи по поводу этих действий.

— Что вы имеете в виду?

— У меня веские причины полагать, что вы не были откровенны со мной.

— Я заплатил вам согласно вашим требованиям. Вы пока еще работаете на меня.

— Это правда, — ответил я, — и если вы хотите, чтобы я бегал на привязи по кругу, как лошадь на тренировке, я буду это делать. За пятьдесят долларов в день плюс расходы я буду бегать по кругу столько, сколько вам заблагорассудится, и с такой скоростью, с какой вы пожелаете. Если же вы захотите отвязать веревку и пустите меня по дороге, у которой есть конец, я попытаюсь добраться до этого конца.

— А вдруг вы попадете в такое место, куда мне не хотелось бы, чтобы вы попали?

— Такой шанс нельзя исключать.

— Я не могу на это пойти.

— Тогда скажите мне, куда я не должен попасть и почему.

Он отрицательно покачал головой.

— А вам не приходила в голову мысль, что на вас могут повесить обвинение в убийстве?

— В убийстве?

— В убийстве, — сказал я. — Селлерс как раз сейчас прикидывает, подходите ли вы на роль убийцы. Пара отпечатков пальцев или несколько других улик, и вы в дамках.

— Почему, они не смогут… они не посмеют…

— И, — продолжал я, — в газетах появятся красивые, сочные заголовки: миллионер из Лос-Анджелеса арестован по делу об убийстве и контрабанде наркотиков.

Он дернулся как от удара под ложечку.

— Подумайте, — сказал я ему. — Я пытаюсь помочь вам, несмотря на все трудности, которые вы мне создали, я все еще стараюсь-помочь, но есть вещи, которых я не могу сделать. Я не могу скрывать улики. И если мне заявлено о расследовании убийства, я не могу лгать полиции. В конце концов, я частный детектив, у меня есть лицензия, которую я не хочу потерять, и у меня есть определенные обязательства перед законом. А теперь уходите. Отправляйтесь в отель «Де Анза». Запритесь в комнате и оставайтесь там.

Он посмотрел на меня, как раненый олень смотрит на охотника. Затем встал и вышел.

Найти место стоянки прицепа с плавучим домом было нетрудно. Я просто медленно ехал из города, наблюдая за дорогой.

Добравшись, я увидел группу людей, окружавших район парковки прицепа, поэтому смешно было говорить о следах ног или автомобильных шин. По всей видимости, рано утром полиция обнесла территорию временным ограждением, но после осмотра и фотографирования пикап и прицеп увезли, ограждения сняли, а на территорию пустили людей.

Я осмотрелся.

Это была широкая площадка к западу от дороги, то есть слева, если ехать на север. От края дорожного покрытия до кювета было порядка пятидесяти футов. По другую сторону кювета возвышался забор из колючей проволоки, за которым раскинулось поле люцерны.

Поле орошалось, и избыток воды стекал в кювет, из-за чего на его дне скопился толстый слой мокрой глины.

Я пошел вдоль канавы, посматривая вниз, в надежде обнаружить какие-нибудь следы.

На дне канавы следов не было, но зато по бокам ее их было в избытке. По-видимому, и полиции, и многочисленным зевакам тоже пришла мысль проверить, не переходил ли кто-нибудь через канаву. Этого нельзя было сделать, не оставив отпечатков на мягком грунте.