Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 38. Окно в спальню

— Вы хотите сказать, что ваши истории выдуманы?

— Те, которые я пишу, да.

— А я думала, что они правдивы.

— Конечно, я беру факты из реальной жизни, затем приукрашиваю их и рассказываю от первого лица. Больше всего меня интересуют разводы, убийства и так далее, в том же духе.

— Поэтому вы меня спросили об убийстве?

— Вероятно, поэтому.

— Я всегда хотела написать что-нибудь, — сказала она. — Это очень трудно?

— Ни капельки. Вы просто излагаете свои мысли на бумаге, вот и все. Вы себе представить не можете, как легко приходят слова.

— Но если это так легко, почему же так мало писателей?

— Не так уж и мало, — сказал я.

— Я имею в виду тех, кто продает свои произведения журналам. Их как раз мало.

— Ах, продает! — воскликнул я и покачал головой. — Все это так ужасно! Писать очень легко. Вы просто садитесь за стол и пишете, что вам взбредет в голову. А вот продавать — вот это трудно. Вот в этом-то и закавыка!

Она засмеялась и сказала:

— Вы так смешно рассказываете об этом, мистер Лэм. Не хотите ли присесть и побеседовать со мной немного?

— Мне бы очень не хотелось отнимать…

— Да что вы, какие пустяки! В конце концов, сегодня воскресенье… И я не жду гостей… Хотя, может быть, вы спешите?

— Нисколько, — сказал я. — Мне доставляет удовольствие беседовать с вами… Представляете, какой переполох я могу устроить в страховой компании, если сообщу им, что нашел еще одного свидетеля, готового показать, что авария произошла исключительно по вине другой стороны. Да они лопнут от злости! Конечно, они там знают, чем я занимаюсь, и им это очень не нравится. Уж они постараются поставить мне хоть что-нибудь в вину, лишь бы остановить меня.

— Вот это мне нравится! И не вздумайте отступать! Ни в коем случае!

— Вообще-то, — сказал я робко, — я хотел навестить вас еще вчера, но потом испугался.

Сначала я улыбнулся, потом засмеялся… в общем, постарался сделать вид, что сам себя осуждаю за проклятую робость.

— Вы испугались?!

— Да.

— Что же так напугало вас?

— Молодой человек, хорошо одетый. Я решил, что он детектив.

— Что же произошло, мистер Лэм?

— Это был высокий человек в двубортном костюме, он курил сигарету. Мы почти одновременно подъехали к вашему дому. Он вышел первым из своей машины, прошел мимо меня, посмотрел пристально, потом поднялся по ступенькам и позвонил. Я отъехал на целый квартал и остановился в таком месте, откуда я мог наблюдать за его машиной. Я ждал, когда он выйдет. Я думал… да что там думал… я был уверен, что он детектив, работающий на страховую компанию, и что он получил задание выяснить мою личность. Из-за него я чуть было не отказался от знакомства с вами. Но из всех случаев, которые я расследовал, ваш — наиболее типичный, поэтому я решил сделать еще одну попытку познакомиться с вами.

— Он вовсе не детектив, — сказала она, — конечно же он не детектив. Он… ну, он… очень милый молодой человек, такой же, как и вы.

Я засмеялся и сказал:

— Вы сняли груз с моей души. Значит, он ваш друг. Вы давно с ним знакомы?

— Не очень.

Я ждал.

Она сказала:

— Он милый, очень милый молодой человек.

— Однако он очень похож на сыщика, — сказал я.

Она нахмурилась.

— Как вы с ним познакомились? — спросил я.

— Можно сказать, случайно. Он богат, имеет долю в горнодобывающих предприятиях, так что ему не приходится работать. Он, как это принято теперь называть, плейбой. Хотя, признаюсь, мне до сих пор непонятно, что мог увидеть во мне такой человек. — Она самодовольно улыбнулась.

— Он может увидеть то же, что и я.

— Мистер Лэм, вы забываете о моем возрасте. Этот человек… Ему не больше… Ну, словом, он гораздо моложе меня.

— Готов держать пари, что он старше.

— Ну что вы, мистер Лэм! Что вы такое говорите!

— Вы прекрасно знаете, что я прав.

Она ужасно заскромничала.

— Что вы, что вы, мне такое и в голову не могло прийти. Мистер Дэрхэм был просто очень добр ко мне…

Я понимающе улыбнулся. У нее был очень самодовольный вид, как у птички, чистящей перышки.

Я сказал:

— Очень сожалею. Надеюсь, вы простите меня.

— За что?

— За то, что я перехожу на личности.

Она сказала игриво:

— Женщины любят мужчин, переходящих на личности.

— Правда?

— Разве вы не знаете?

— Я… видите ли, я как-то никогда об этом не думал.

— Так вот, это именно то, чего женщины всегда добиваются. Запомните!

— Обязательно!

Она посмотрела на меня с некоторым сожалением.

— Вы придете еще?

— О да, конечно, обязательно приду. И не однажды. Вот закончу расследование и приду, чтобы задать вам несколько вопросов.

— Мне бы хотелось, чтобы вы пришли. Я хочу довести до конца это дело со страховой компанией.

Я встал. Она позвала Сюзи. Горничная внезапно и быстро вошла в комнату. Ее рвение вызывало подозрение.

— Мистер Лэм уходит. Он будет навещать меня время от времени. Я приму его, когда бы он ни пришел. Запомни, Сюзи, в любое время!

Сюзи кивнула в ответ. Она стояла в проходе, возле стены. Я протиснулся и пошел вперед. Снял крючок с входной двери, открыл ее и вышел.

Сюзи стояла в дверях.

— До свидания, Сюзи, — сказал я и улыбнулся.

Она свирепо на меня посмотрела и заявила:

— Вы одурачили ее, но меня вы не проведете, — и громко хлопнула дверью.

Пока я шел к месту стоянки автомобиля, я обдумывал ее заявление. Я оставил машину на мостовой возле тротуара. И когда я заметил следы женских туфель возле нашей машины (кто-то интересовался нашим номером), я очень обрадовался, что мы приняли меры предосторожности и зарегистрировали ее на подставное лицо. Кстати, туфли были на низких каблуках.

Я подогнал машину к автостоянке, где мы арендовали место, закрыл ее и направился к зданию, где находилась наша контора.

Я заметил какое-то движение на противоположной стороне улицы. Большая полицейская машина тронулась с места и направилась в мою сторону, быстро набирая скорость. Сержант Фрэнк Селлерс из криминальной полиции сидел за рулем и ухмылялся.

— Привет Умнику! — сказал он.

— Привет и тебе, — сказал я. — А что у тебя на уме?

— Просто хотел поговорить с тобой. Тебя же не поймаешь. Берта мне сказала, что ты занят одним делом.

— Верно, занят.

— А каким делом?

— Не будь дураком. Ты же знаешь, я не могу тебе этого сказать.

— Тебе пришлось бы, если бы я задал вопросы, как положено по форме.

— Ну тогда, значит, ты задал не по форме.

— Я ищу тебя уже часа три, Лэм. А ты сегодня рановато взялся за работу.

— Рано — это относительное понятие, — сказал я. — Оно зависит от того, на кого ты работаешь: на Берту Кул или на налогоплательщиков.

Он не понял намека.

— Садись, — сказал он, открывая дверцу машины.