Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 38. Окно в спальню

— Хорошо, — кивнул Эрвин. — Могу я на некоторое время отпустить этого свидетеля и вызвать другого?

— С целью связать с подсудимым показания первого свидетеля?

— Да, ваша честь.

— Отлично, — сказал судья Лотон. — Хочу объяснить происходящее, дабы избежать непонимания. К суду обратились с ходатайством полностью вычеркнуть из протокола показания этого свидетеля, предложить жюри не принимать их во внимание и вынести порицание окружному прокурору за непрофессиональное поведение. Суд воздерживается от постановлений по этому ходатайству до показаний следующего свидетеля. Вы можете временно покинуть место свидетеля, мисс Мэннинг, но не оставляйте зал суда. Ваши показания не окончены. Теперь, мистер окружной прокурор, вызывайте свидетеля, который, как вы надеетесь, может установить связь услышанных нами показаний с обвиняемым.

— Хорошо, ваша честь, — отозвался Эрвин с потугами на любезность. — Вызовите. Джона Смолла Ормсби.

Ормсби выглядел новым с головы до пят. На нем были новые ботинки, новый костюм, новый галстук, и даже прическа явно была новой. При этом он казался смущенным.

Как выяснилось, Ормсби отбывал наказание в окружной тюрьме за обнаруженные у него сигареты с марихуаной. Его признали виновным и приговорили к шестимесячному заключению. Он снискал расположение тюремной администрации, заслужил определенные привилегии, был помещен в одну камеру с Джоном Диттмаром Энселом и имел с ним разговор.

— О чем был этот разговор? — спросил Эрвин.

Ормсби переминался с ноги на ногу, поблескивая новыми ботинками.

— Ну, — ответил он, — Энсел вроде как вернулся в камеру после беседы со своим адвокатом, который задал ему трепку.

— Подождите, — прервал судья Лотон. — Мы не хотим выслушивать ваши выводы. Просто повторите, что он сказал.

— Да, что он сказал? — елейным тоном подхватил Эрвин. — Неужели мистер Энсел сказал, что его адвокат задал ему трепку?

— Это его точные слова, — кивнул Ормсби.

— А что он сказал потом?

— Что он раскололся и выложил адвокату про пушку, которую захватил с собой, отправляясь к Эндикот-ту. Он сказал, что выбросил пушку из окна в кустарник — в живую изгородь.

— Что еще он говорил? — спросил Эрвин.

— Ну, что он ошибся, рассказав об этом адвокату. Вроде бы это вышибло из адвоката весь кураж.

Глаза присяжных устремились на Барни Куинна, у которого хватило присутствия духа вскинуть голову и усмехнуться.

— Что еще? — настаивал Эрвин.

— Что миссис Эндикотт говорила ему о какой-то секретарше, которая все ей выложила про то, как Эндикотт послал его…

— Под «ним» вы подразумеваете Энсела?

— Верно, его. Энсел сказал, что эта секретарша выложила миссис Эндикотт про то, как Эндикотт нарочно послал его на Амазонку, чтобы убрать с дороги, прекрасно зная, что его там прикончат.

— Он говорил что-нибудь еще?

— Говорил со мной раза два-три, но все о том же. Спрашивал, как по-моему, сделал ли он ошибку, рассказав адвокату про пушку.

— Свидетель ваш, — сказал Эрвин Куинну.

— Энсел говорил вам, что выбросил оружие из окна? — спросил Куинн с презрительной усмешкой.

— Да.

— Он сказал, что это было его оружие?

— Да, сэр, именно так он и сказал.

— И что он взял его с собой, когда поехал к Энди-котту?

— Да, сэр.

— Он говорил, почему выбросил оружие?

— Ну, сказал, что его вроде как затошнило.

— Он объяснил почему?

— При мысли, что девушка, которую он любил, замужем за Эндикоттом.

— Теперь внимание. — Куинн указал пальцем на свидетеля. — Энсел говорил, что стрелял из револьвера?

— Нет, сэр.

— А что не стрелял?

— Да, говорил.

— А он не рассказывал вам, когда именно миссис Эндикотт сообщила ему о своем разговоре с секретаршей?

— Нет, сэр, не рассказывал.

— Но у вас сложилось впечатление, что это произошло спустя много времени после смерти Эндикотта, не так ли?

— Протестую, — всполошился Эрвин. — Его впечатление не имеет значения. Вопрос подталкивает к выводу.

— Протест принят, — сказал судья Лотон.

— Энсел говорил вам, что он не видел миссис Эндикотт до гибели ее мужа?

— Да, сэр.

— Следовательно, она не могла ничего ему сообщить до этого времени?

— Протестую — вопрос подсказывает свидетелю ответ, — заявил Эрвин.

— Протест принят, — кивнул судья.

— Но он точно сказал вам, что не видел миссис Эн-дикотт со времени отъезда в джунгли и до смерти Эн-дикотта?

— Да, сказал.

— Вы торговец наркотиками, не так ли? — спросил Куинн.

— Протестую, — в третий раз сказал Эрвин. — Это не основание для отвода свидетеля. Свидетель может быть подвергнут отводу только в том случае, если осужден более чем на год тюремного заключения.

— Вопрос может оказаться предварительным. Возможно, он должен подвести к вопросу об ошибочности показаний, — заметил судья Лотон.

— Тогда другой вопрос следует задать первым, — настаивал Эрвин.

— Хорошо. Протест принят.

— Вы находитесь в тюрьме в качестве заключенного? — продолжал Куинн.

— Да, сэр.

— Сколько времени вы пробыли в тюрьме?

— Чуть больше четырех месяцев.

— И сколько вам осталось?

— Около десяти дней при хорошем поведении.

— Почему вас отправили в тюрьму?

— У меня нашли сигареты с марихуаной.

— Вы курили их?

— Да, сэр.

— Вы торговали ими?

— Протестую. Вопрос некомпетентный, несущественный и не имеющий отношения к делу, — заявил Эрвин.

— Протест принят, — распорядился судья.

— Не было ли у вас разговора с тюремной администрацией, во время которого вам сообщили, что вас могут обвинить в торговле сигаретами с марихуаной, но если вы дадите показания по этому делу, обвинение не будет предъявлено?

— Ну… нет.

— А вам не говорили, что если вас подсадят в камеру обвиняемого Джона Диттмара Энсела и вы сможете вытянуть из него какое-нибудь признание, идущее на пользу обвинению, то вас освободят из тюрьмы и не станут преследовать за торговлю наркотиками.

— Нет, сэр, не в таких выражениях…

Куинн с презрением посмотрел на обувь свидетеля.

— Сколько времени у вас эти ботинки? — спросил он.

— Со вчерашнего дня.

— Где вы их взяли?

— В обувном магазине.

— Вы ведь должны находиться в тюрьме. Как вы оттуда выбрались?

— Шериф меня отпустил.

— Где вы взяли эти брюки?

— В магазине одежды.

— Когда?

— Вчера.

— А пиджак?

— Там же.

— Когда?

— Вчера.

— Кто платил за костюм?

— Шериф.

— А за ботинки?

— Шериф.

— Когда вы в последний раз стриглись?

— Вчера.

— Кто платил за стрижку?

— Шериф.

— Где вы стриглись?

— В городской парикмахерской.

— Не знаете, есть в тюрьме парикмахеры?

— 'Не знаю.

— Так сколько времени вы пробыли в тюрьме?