Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 34. Совы не моргают

— Почему?

— Его секретарь сочла, что надо подождать.

— Подождать чего?

— Что произойдет утром.

— Оно и произошло. И еще как! — усмехнулся полицейский. — Нам надо кое-чем заняться и кое-что проверить. А ты садись за стол и пиши все, что мне рассказал. Все, что тебе известно про это дело.

— Послушай, ты знаешь сержанта Фрэнка Селлерса? — спросил я.

— Конечно знаю.

— Я его тоже знаю, — сказал я. — Свяжись с Селлерсом. Я с ним поговорю. А пока ничего писать не собираюсь.

— Чего не собираешься?

— Писать.

— Ты понимаешь, что говоришь, приятель? Напрашиваешься на неприятности?

— Хорошо, пускай будет так. Но пока не поговорю с Селлерсом, ничего писать не буду.

Полицейский отошел к телефону и некоторое время с кем-то негромко разговаривал. Мне ничего не было слышно. Потом меня оставили одного. Должно быть, минут на двадцать. Затем оба полицейских вернулись вместе с Дорис Эшли и Вивиан Дешлер.

Полицейский сразу приступил к делу.

— Девушки сядут вон там, — указал он.

Дорис подбодрила меня улыбкой. Вивиан Дешлер бросила на меня долгий пристальный взгляд.

— Итак, Лэм, — начал полицейский, — 13 августа в Колинде ты видел дорожное происшествие.

— И что с того?

— Расскажи как было.

— Ну, обычное дело — кто-то вмазал в задний бампер передней машине.

— Кто был этот «кто-то»?

— Картер Холгейт.

— Кто находился в передней машине?

— Мисс Дешлер. Это она.

— Уверен?

— Конечно. В то время я не был знаком. Просто видел ее. А теперь знаю, что это она, точно.

— Хорошо, опиши происшествие.

— Что тут описывать?

— Давай поподробнее. Как все произошло?

— Ну, — протянул я, — двигался ряд машин.

— Длинный ряд?

— Кажется, перед автомобилем мисс Дешлер было две и позади — машина Холгейта.

— Итак, получается всего четыре?

— Верно.

— Хорошо, что дальше?

—> Ну, они приближались к перекрестку.

— К какому перекрестку?

— Седьмой и Главной в Колинде.

— Где находился ты?

— Шел по западной стороне Главной улицы.

— Далеко от перекрестка?

— Футах в семидесяти пяти — ста.

— Так что произошло?

— По-моему, Холгейт пытался обогнать передние машины. Когда увидел, что не получается, решил вернуться в прежний ряд, но превысил скорость.

— А почему не получилось?

— Ну, предполагаю, что он выехал в левый ряд, надеясь успеть, пока горит зеленый, и…

— И увидел, что не успевает?

— Вероятно. Но не могу с точностью сказать, что у него было в голове. Могу лишь судить по маневрам машины.

— Выходит, причина в том, что стал переключаться светофор?

— Возможно.

— Тогда получается, что он следил за светофором?

— Трудно сказать.

— Второй причиной могло быть только то, что впереди него в левом ряду оказались другие машины?

— Я не помню, чтобы в левом ряду были еще машины.

— И что случилось, когда переключился светофор?

— Приближавшаяся к перекрестку машина могла проскочить на желтый, но водитель внезапно остановился. Поэтому задняя тоже очень резко тормознула, почти врезавшись в переднюю. Мисс Дешлер ехала в легком спортивном автомобиле. Она тоже остановилась, а Холгейт, видно, до последнего момента ничего не замечал. Он нажал на тормоз, когда был от нее всего в трех футах, но это лишь чуть сбавило скорость. Он стукнул автомобиль мисс Дешлер довольно крепко. Я видел, как у мисс Дешлер дернулась голова.

Полицейский посмотрел на Вивиан.

Окинув меня с ног до головы долгим внимательным взглядом, она спокойно произнесла:

— Он лжет.

— Какие основания так утверждать? — спросил полицейский.

— Все произошло совершенно иначе.

— Как?

— К перекрестку приближалось два ряда машин, — начала она. — Я ехала в левом ряду. Мистер Холгейт ехал в правом. В правом ряду было четыре или пять машин, а в левом впереди меня только одна. Мистер Холгейт попытался перестроиться, чтобы попасть в левый ряд, и обогнать машины в правом ряду. Ехал он довольно быстро. Вырулил влево, вплотную ко мне. Светофор переключился, и мистер Холгейт ударил мою машину.

— Сколько машин было перед вашей, когда вы подъехали к перекрестку? — спросил полицейский.

— Ни одной, — ответила она. — В левом ряду была я одна. Справа ехало пять или шесть машин. Именно поэтому мистер Холгейт торопился обойти правый ряд. Он, должно быть, прибавлял и прибавлял скорость, пока не стукнул меня. Я видела в зеркало заднего обзора, как он меня нагонял.

— Значит, так, Лэм, — заключил полицейский. — Ты не видел происшествия. Тогда почему утверждаешь, что видел?

Тут вмешалась Дорис Эшли.

— Я скажу почему, — заявила она. — Это Дадли Бедфорд заставил его сделать заявление.

— Что значит заставил?

— Они убьют меня, если я расскажу.

— Никто вас не убьет, вы ведь рассказываете нам, — заверил полицейский. — Так что же произошло?

Она снова заговорила:

— Дональд Лэм — прелесть что за человек! Он сидел в Сан-Квентине. Вышел на волю и искал честной работы. А Дадли Бедфорд по каким-то соображениям заставил его дать свидетельские показания под присягой, будто он видел то происшествие.

Полицейский пристально взглянул на нее.

— Теперь я вам скажу кое-что, — произнес он с нажимом. — Дональд Лэм — частный детектив. Совладелец агентства «Кул и Лэм». Он всех вас дурачит. В Сан-Квентине он никогда не сидел… пока что. Пытается играть на вашем сострадании, мисс Эшли. А что касается вас, мисс Дешлер, не знаю, но…

Тут открылась дверь и в комнату вошел Фрэнк Селлерс.

— Привет, Фрэнк! — сказал я.

— Привет, Кроха! — ответил Селлерс. — Чем ты, черт возьми, занимаешься на этот раз?

— Стараюсь заработать на жизнь, — скромно промолвил я.

— Мог бы обойтись без убийства, — ехидно заметил он. Повернувшись к полицейскому, спросил: — Что здесь происходит?

— Только что поймали его на лжи, сержант, — ответил тот.

— Пустяки! — отмахнулся Селлерс. — Можно поймать его хоть дюжину раз, но все равно этот стервец выскользнет сухим из воды. А станешь зевать — свалит все на тебя.

— Всякий раз, как я сваливал что-то на тебя, — прервал я его, — у тебя на руках оказывалось именно то, что ты искал.

— Не будем вдаваться в подробности, — на этот раз оборвал меня Селлерс и кивнул в сторону полицейского. — Девицы здесь больше не нужны. Давай-ка минутку поговорим, введешь меня в курс. Потом вернемся и допросим этого малого.

Меня оставили одного.

Прошло добрых двадцать минут, прежде чем вернулся один Селлерс. Жуя слюнявый окурок погасшей сигары, он задумчиво поглядел на меня.

— Ты действительно творишь ужасные вещи, Лэм! — произнес он наконец.

— Ужасные вещи творят со мной, — парировал я.

— Ты видел то дорожное происшествие?