Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 34. Совы не моргают

— Хэлло, Берта, это Дональд.

— Ах ты, паршивый мальчишка! Дрянной маленький выскочка! Что ты, черт побери, воображаешь, выкидывая такие номера? Я тебя научу, как бросать трубку, когда разговариваешь со мной, будь оно все проклято!

— Я позвоню еще через пару часов, — сказал я и повесил трубку.

Роберта вошла примерно через час.

— Я не слышала, что вы встали.

— Вы спали. Я думаю, что вы порядком утомились.

— Да. — Она села на подлокотник моего кресла и положила руку мне на плечо, заглядывая вниз на бумаги.

— Вы снова звонили миссис Кул?

— Да.

— Ну и что она?

— «- То же самое.

— А что вы сделали, Дональд?

— То же самое.

— Я думала, вы хотите поговорить с ней.

— Да, хочу.

Девушка рассмеялась:

— Вы летели самолетом, мчались через всю страну, чтобы побеседовать с ней, а теперь сидите и ничего не предпринимаете.

— Верно.

— Я вас не понимаю.

— Я жду, когда Берта остынет.

— А это произойдет? Вы не думаете, что она может рассердиться еще больше?

— Она так взбешена сейчас, что могла бы проглотить блюдо десятипенсовых гвоздей без сливок и сахара, но ей и любопытно. Любопытство имеет свойство сохраняться до тех пор, пока не будет удовлетворено. Гнев же через некоторое время утихнет. В этом и состоит секрет общения с Бертой. Хотите посмотреть забавную газету?

Роберта рассмеялась в ответ тихо и нервно:

— Нет, не сейчас. ^ Однако она нагнулась, чтобы посмотреть на статью в газете, которую я держал в руках. — А что это? — спросила она.

Я почувствовал, как ее волосы коснулись моих. Я держал газету, пока Роберта не дочитала, а потом уронил ее на пол, повернувшись к девушке. Она соскользнула ко мне на колени, и я поцеловал ее. На мгновение ее губы были прижаты к моим — теплый, жаждущий ласки овал. Внезапно ее карие глаза внимательно посмотрели на меня. Она откинула голову и улыбнулась.

— Я все ждала, когда это произойдет.

— Что именно?

— Когда вы начнете приставать ко мне.

Я мягко опустил ее на пол.

— Это было не приставание, это был поцелуй!

— О! — Она посидела минуту, глядя на меня, а затем снова рассмеялась: — Вы чудак!

— Почему?

— Не знаю. По многим причинам. Я нравлюсь вам, Дональд?

— Да.

— Вы допускаете, что я совершила убийство?

— Не знаю.

— Но, по-вашему, я все же могла это сделать?

— Да.

— И что заставляет вас сомневаться?

— А разве что-то заставляет меня сомневаться?

— Дональд, я хотела бы, чтобы у вас не было сомнений. — Теперь она сидела на полу у моих ног, положив руки мне на колени. — Я думаю, вы замечательный человек!

— Да нет!

— Вы вели себя по отношению ко мне просто чудесно. Не знаю даже, смогу ли выразить то, что значит для меня, когда кто-то поступает… ну… порядочно! Вы вернули мне веру в людей. В тот первый раз, когда я исчезла, это было связано с кое-чем грязным, ужасным и жестоким. Я даже не могу вам об этом рассказать. Не хочу, чтобы вы узнали об этом, но тогда была разрушена моя вера в человека! Я пришла к заключению, что все люди, в особенности мужчины…

Дверная ручка резко, со скрипом повернулась. Кто-то налег на дверь.

Роберта, замерев, взглянула на меня.

— Полиция? — прошептала она.

Я указал ей на соседнюю комнату. Она сделала два шага по направлению к своей двери, затем скользнула назад, и я почувствовал, как она прикоснулась рукой к моей щеке, подбородку, приподняла мою голову и, прежде чем я осознал, что она делает, губы ее прижались к моим. В дверь громко застучали.

— Если это должно случиться, я хочу сказать: спасибо и прощай! — быстро произнесла Роберта.

Она промелькнула через комнату, как тень птицы, пролетающей над лучом света. Дверь тихо закрылась за ней.

В мою дверь снова застучали, и раздался сердитый голос Берты Кул:

— Дональд, открой сейчас же.

Я пересек комнату и открыл дверь.

— Что, черт побери, ты вытворяешь?

— Присядь. Ты, вероятно, здорово устала, пытаясь определить'йо телефонному звонку, где я остановился. По-видимому, это стоило немало чаевых.

— Ты дьявол, а не компаньон! — сказала Берта. — Исчезаешь, никому не сообщив, где ты! Хейл звонил из Нового Орлеана. Он взбешен. Думает, ты надул его. Он пригрозил лишить нас премии. Обвиняет в нарушении контракта.

— Хочешь сигарету, Берта?

Она глубоко вздохнула, собралась что-то произнести, потом передумала. Губы ее сжались в твердую тонкую линию. Я закурил.

— Беда в том, что я сделала тебя своим компаньоном, ты, коротышка! — воскликнула Берта. — Я подобрала тебя на улице, ты был голоден так, что пряжка твоего брючного ремня отпечатывалась на позвоночнике. Я кормлю тебя, даю тебе работу и через пару лет ты выбиваешься в компаньоны! Так теперь ты своевольничаешь! Пожалуй, скоро ты заставишь меня работать на тебя.

— Могла бы и присесть, — сказал я. — То, что говоришь, дает мне основание предполагать, что и ты собираешься пробыть здесь некоторое время.

Она не пошевелилась. Я отошел, лег, вытянулся на кровати, пододвинув к себе пепельницу. Берта явно не имела ни малейшего представления о том, что Роберта Фенн находится в соседней комнате.

— Ты, черт тебя возьми, прав. Я собираюсь пробыть здесь некоторое время. Собираюсь оставаться с тобой с этого момента и до тех пор, пока мы все не выясним. Если будет нужно, я прикреплю тебя к себе наручниками. Ты немедленно позвонишь мистеру Хейлу в Новый Орлеан, скажешь ему, где находишься, что прилетел сюда посовещаться со мной, а его не успел уведомить потому, что дело очень важное и ты сразу бросился ко мне. Постарайся оправдаться и оправдать агентство как можно лучше.

Я продолжал курить, не сделав никакого движения по направлению к телефону.

Берта подошла к аппарату.

— Ты слышал, что я сказала?

— Да.

— Ты сделаешь так?

— Нет.

Берта схватила трубку и сказала оператору:

— Мистер Лэм хочет поговорить с Эмори Хейлом в Новом Орлеане. Это частный звонок. Он не будет говорить ни с кем другим… Что такое? Да… да, я знаю. Это номер мистера Лэма. Он хочет поговорить… Да, конечно, он здесь. — Она сжимала трубку так сильно, что я видел, как побелела кожа на косточках ее пальцев. — Хорошо, — сказала Берта и повернулась ко мне.

Я спросил:

— В чем дело?

— Они хотят, чтобы ты подтвердил заказ.

Я не сделал никакого движения в сторону телефона.

Она протянула мне трубку:

— Подтверди.

Я продолжал курить.

— Ты хочешь сказать, что не сделаешь этого?

— Вот именно.

Она швырнула трубку на место, с такой силой, что я удивился, как телефон не разлетелся на куски.

— Ты негодяй, который может довести до белого каления! Самый невоспитанный, нахальный… — Голос ее поднялся до крика и застрял у рее в горле.

— Ты все же могла бы присесть,» Берта.