Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 31. Дело «Нерешительная хостесса»

— Я в этом не уверен, — произнес судья Норвуд, хмурясь и потирая себе виски. — Мистер Мейсон открывает интересное поле для предположений.

— Которое я попытаюсь расширить, — бодро сказал Мейсон. — Мистер Баррис, вы не могли бы сесть в кресло в том положении, в каком был мистер Кашинг, когда вы обнаружили тело.

Свидетель сел в кресло и безжизненно сполз с него своим телом.

— Теперь, — сказал Мейсон, — не двигая ничем, кроме плечей и головы, поверните кресло. Ваши бедра и ноги должны оставаться в прежнем положении.

Баррис послушно это выполнил.

Мейсон протянул ему старинное зеркало.

— Кресло находилось футах в шести от окна, которое было разбито.

— Да.

— Край судейской скамьи находится приблизительно в шести футах от вас. Посмотрим, сможете ли вы добросить это зеркало до края судейской скамьи.

— Подождите! Подождите! — закричал, вскакивая, окружной судья. — В этих условиях эксперимент не может проводиться.

Судья Норвуд сказал:

— Суду, конечно, не хотелось бы, чтобы в зале заседаний колотили зеркала.

— Он не может бросить зеркало на такое расстояние, сидя в кресле, — пояснил Мейсон, — а он сильнее и крепче, чем был Артур Кашинг. Если он поднимет руки и достаточно отведет их назад, чтобы бросить это зеркало на расстояние в шесть футов, сидя в кресле, то кресло отъедет назад. Он не сможет так далеко его бросить. И Артур Кашинг не мог.

— Кашинг бросил, — сказал Хейл, — должен был бросить.

— Давайте попробуйте бросить, — обратился Мейсон к свидетелю.

Баррис поднял зеркало. На лице его было замешательство.

— Дайте я попробую, — попросил судья Норвуд.

Он встал со скамьи, уселся в кресло, поднял тяжелое зеркало, отвел руки назад и тут же опустил.

— Вы пробовали? — спросил он окружного прокурора.

— Нет, ваша честь.

— Тогда попробовали бы, — с выражением посоветовал судья Норвуд, возвращаясь на свою скамью.

— Но, ваша честь, ведь зеркало бросали, — настаивал Хейл.

— Но не тот, кто сидел в кресле, и не на шесть футов, — убежденно заявил судья. — Это зеркало весит, наверное, фунтов тридцать.

— Ваша честь, — заявил с раздражением Хейл, — я не хотел бы втягиваться в спор с судом, но если ваша честь как следует взглянет на все улики, то вы увидите полную невозможность того, чтобы кто-то бросал зеркало в Артура Кашинга.

— Я вижу полную невозможность того, чтобы он мог бросить это зеркало из кресла на шесть футов.

— Но бросали не это зеркало, ваша честь. Суд, видимо, помнит, как настойчиво мы возражали против того, каким образом вот это зеркало было включено в рассмотрение дела. Перри Мейсон ловко этого добился, спросив у свидетельницы, было ли данное зеркало примерно одного размера и веса.

Судья Норвуд кивнул.

— В любом случае брошенное тогда зеркало уже не годится для такого эксперимента, и оно наверняка было тяжелым. Человек в кресле мог бы держать его на коленях, а затем отшвырнуть толчком, но он не мог поднять руки за голову и бросить. А сейчас мисс Ките желала бы проконсультироваться с адвокатом, а суду нужно осмотреть место, где, как предполагается, было совершено преступление. Объявляю перерыв до завтра, до десяти часов утра.

Когда публика двинулась из зала, к Перри Мейсону подскочил Пол Дрейк.

— Есть не очень хорошая новость. Кажется, Мэрион Ките, как только сюда приехала, сразу же сходила к окружному судье. Он расписал ей все, что делать при даче показаний, — ответить на несколько вопросов, а потом просить о встрече с адвокатом.

У них все подстроено. Она собирается пойти к парню по имени Лэнсинг, с которым частенько бывают проблемы. Знаешь, такой поборник этики. Он хочет обвинить тебя в злоупотреблении судебным процессом. Ты, дескать, не дожидаясь показаний Мэрион Ките, уже пытаешься намекать на интимную связь с Кашингом, чтобы вывести из-под удара свою клиентку. Они хотят выдвинуть против тебя серьезные обвинения.

Мейсон сжал челюсти.

— Я догадывался, что это все подстроено. Ни Иве, ни Хейл даже не взглянули, когда я ее вызвал для показаний. Я понял, что они что-то затевают.

— И им это может удаться? — спросила Делла Стрит.

— Если они докажут, что у меня не было никаких оснований, чтобы вызывать ее для дачи показаний, от них могут быть неприятности, — признал Мейсон.

— Да, они готовят тебе что-то серьезное, — заметил Пол Дрейк. — Для твоей информации, Перри, судья Норвуд просто помешан на злоупотреблениях судебным процессом, а для мисс Ките они нашли в качестве адвоката этого бывалого парня, который постоянно придирается под предлогом защиты профессиональной этики и требует дисциплинарных взысканий.

Мейсон нахмурился.

— Признаюсь, что я попал в переплет, Пол. Я рассчитывал, что она придет еще до дачи показаний и попросит ее пожалеть. Тогда я получил бы информацию, сказал бы, что ей не нужно выступать в суде, что я ее от этого освобождаю. А теперь я в ловушке, если только не докажу, что у меня была причина требовать ее показаний по какому-то факту этого дела.

— Она попросила бы тебя оставить ее в покое, если бы не Иве и не окружной судья, — сказал Дрейк. — Она обратилась к ним, а те ухватились за возможность поджарить тебя на решетке.

Мейсон прищурил глаза:

— Займись тем отпечатком, Пол. Если мы ничего с ним не выясним, то они меня прижмут… Я постараюсь поблефовать, но эти парни все из одной здешней компании… За дело, Пол.

Помощница Деллы Стрит в номере отеля поприветствовала Мейсона, его секретаршу и Пола Дрейка по их возвращении из суда.

— Звонил Генри Лэнсинг, адвокат. Он просил немедленно с ним связаться. Говорит, что дело крайне важное, касается Мэрион Ките.

— О да, — сказал Мейсон. — Хотелось бы с ним поговорить. Соедините-ка меня с ним по телефону.

Секунду спустя, когда девушка кивнула, Мейсон, взяв трубку, сказал: «Хэлло» — и услышал сухой, резкий голос, говоривший в сдержанном, взвешенном тоне:

— Мистер Мейсон, я нанят Мэрион Ките, которую вы вызвали в суд в качестве свидетеля защиты по делу «Народ против Эдриан».

— Угу, — сказал Мейсон.

— Я хотел бы сказать, что повестка была глубоко ошибочным шагом.

— Я разберусь со своими повестками. Что еще вы хотите мне сказать?

— Хочу предупредить, что для вас будет значительно лучше, если вы закончите выступление защиты без дальнейших попыток устроить перекрестный допрос мисс Ките.

— Вот именно, — сказал Мейсон.

— Если вы вынудите ее явиться в суд для показаний, то я буду там же в качестве ее адвоката. Я буду возражать против того, чтобы вы использовали ее с целью попытаться что-то выудить. Я буду отстаивать ее право на личную жизнь. Я заявлю суду, что, по-моему, вы злоупотребляете судебным процессом. Если необходимо, в качестве последней меры я посоветую свидетельнице не отвечать на вопросы и возбужу против вас дело.