Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 31. Дело «Нерешительная хостесса»

— Это абсурд! — закричал Лэнсинг. — Это плод вашей фантазии. Нет и следа улик в подтверждение всего этого. Это даже большее злоупотребление процессом, чем я сначала считал. На всем свете не найдется доказательств в пользу этих клеветнических, абсурдных утверждений.

— Чтобы доказать все это, — продолжал Мейсон, будто ничего не слыша, — я хочу спросить у свидетельницы, каким образом Нора Флеминг оставила отпечаток своего пальца на дверце автомобиля Карлотты Эдриан. А если суду нужны еще доказательства, достаточно взглянуть на лицо Мэрион Ките и…

— Нет! — закричала Мэрион Ките, вскакивая со своего места. — Нет, вы не можете вешать все это на меня! Вы не можете так со мной поступить! Это были абсолютно невинные действия с моей стороны. Я вошла в дом и обнаружила его мертвым. Это так меня потрясло…

Она резко замолчала.

Мейсон улыбнулся судье Норвуду и сказал:

— Теперь, ваша честь, после заявления свидетельницы и представленных мною доказательств я сяду и предоставлю мистеру Генри Лэнсингу доказать суду, что я злоупотребляю процессом, не имею перед собой определенного плана и использую этого свидетеля лишь для отвода глаз.

И Мейсон сел с таким видом, будто рассмотрение дела его более не интересовало.

Лэнсинг продолжал машинально поглаживать свою лысину.

— Ну, мистер Лэнсинг? — подбодрил его судья Норвуд.

— Ваша честь, все это для меня полная неожиданность. Я вижу, что у свидетельницы истерика, что она подавлена, что она нравственно страдала, зная, что будет подвергнута столь тяжелому испытанию. Мне кажется, что ее заявление не отражает правду, а вызвано истерикой. Я прошу, чтобы заседание было отложено до тех пор, пока она не проконсультируется с психиатром и…

— Суд уже откладывал заседание вчера, чтобы она могла проконсультироваться с адвокатом.

— Сейчас ей нужен психиатр, ваша честь.

— Ей может понадобиться еще кто угодно. Просьба не принимается. Мистер Мейсон, вы хотите допросить свидетельницу?

— Да, хочу.

— Нет, нет, я сама все расскажу, — воскликнула Мэрион Ките. — Пусть только этот человек оставит меня в покое.

Артур Кашинг собирался на мне жениться, говорил, что собирается. Наверное, он говорил то же самое и другим. Я понимала, что он хитрит, поэтому договорилась с Норой Флеминг, чтобы та мне позвонила, когда он опять примется за кем-нибудь волочиться.

Она позвонила в субботу вечером. Я приехала и встретилась с Норой Флеминг. Мы поехали к его коттеджу в моем автомобиле. Мы наткнулись на брошенный автомобиль Карлотты — по крайней мере, мы думали, что брошенный. Я остановилась. Нора ступила с подножки моей машины на подножку машины Карлотты, открыла дверцу и сказала: «Эта вертихвостка ушла всего несколько минут назад. Машина еще теплая». Потом она подняла эту пудреницу, увидела надпись на ней и заметила: «Может быть, вам это будет интересно».

— Какую пудреницу? — спросил судья Норвуд. — Не имеете же вы в виду ту, которая…

— Именно ее и имею в виду. Это была дорогая пудреница. Золотая, с бриллиантами и с надписью: «Карлотте от Артура с любовью».

— И как вы поступили? — спросил судья Норвуд с мрачным видом.

— Я просто обезумела и плохо соображала. Я знала, что не смогу войти и застукать их. Тогда я взяла пудреницу и сказала Норе Флеминг: «Подожди меня в автомобиле, Нора. Никуда не двигайся. Я сейчас сама во всем разберусь». До коттеджа Артура было всего семьдесят пять — сто ярдов, и я туда добежала.

— Что вы сделали потом?

— У меня был ключ от парадной двери. Нора мне дала. Вот зачем она была мне нужна. Я хотела войти без стука, застать Артура с другой женщиной… В общем, я открыла дверь и вошла.

— И вы убили Артура Кашинга? — спросил судья Норвуд. — Поймите меня, мисс Ките, вы не обязаны отвечать на этот вопрос, вас никто не принуждает. Вы не должны обвинять саму себя… Вы…

— Конечно, я его не убивала. Зачем бы я это сделала? Я его любила. Я взглянула в комнату, и у меня вырвался крик, который Нора отчетливо услышала. Я бросила пудреницу, повернулась и выбежала из дома. Нора может подтвердить все сказанное мною. Она знает, что не я стреляла. Она слышала крик, но никакого выстрела не было.

Когда я вернулась, Нора пересела на место водителя. Я вскочила в машину и сказала: «Быстро двигаем отсюда, Нора. Он мертв. Кто-то его застрелил, окно разбито, осколки по всему полу».

Мейсон спокойно произнес:

— Ваша честь, у меня больше нет вопросов.

— Нет вопросов? Мне кажется, должно быть много вопросов. Судя по всему, здесь речь идет о сокрытии улик и о заговоре с целью умолчания… Мистер Лэнсинг!

— Да, ваша честь.

— Вам что-нибудь было известно об этом?

— Уверяю, ваша честь, я настолько поражен, что никак не могу сориентироваться в этом новом повороте дела.

— Мистер Мейсон, вы что-нибудь об этом знали?

— Разумеется, нет, ваша честь.

— Ну, теперь вы об этом знаете.

— Да, ваша честь.

Судья повернулся к Мэрион Ките:

— Мисс Ките, может быть, вы говорите правду. С другой стороны, думаю, вы понимате, что если револьвер лежал в машине, как утверждает Карлотта, вы вполне могли взять револьвер для совершения преступления, которое позволило бы отомстить покойному и одновременно свалить вину на соперницу. Вы могли взять пудреницу в одну руку, револьвер в другую, пойти к дому и…

— Но я не делала этого, сэр.

— Я говорю, что есть большая вероятность того, что вы так поступили. Вы это понимаете?

— Ну, я думаю… да.

— Вы не обязаны отвечать на инкриминирующие вам преступление вопросы. Но я хочу спросить, не открывали ли вы бардачок в том автомобиле?

— Мы… У нас были все основания думать, что Карлотта Эдриан…

— Я спрашиваю, открывали или нет?

Она подняла голову, взглянула в глаза судье и сказала:

— Да, открывали. Мы всю машину прочесали. Там не было никакого револьвера. Его уже выбросили. Я…

— Одну минуту, — прервал Лэнсинг своим резким голосом. — Как суду известно, у меня нет большого опыта в уголовном праве. Однако я должен заботиться о своем положении и своей ответственности в данном деле. С учетом столь неожиданных для меня обстоятельств, я оказался в таком положении, что должен представлять свидетельницу, которая может быть обвинена в совершении преступления. Поэтому я советую вам, мисс Ките, не отвечать больше на вопросы.

— Пошли вы со своим советом! — взорвалась она. — Это все из-за вас получилось.

— Подождите, мисс Ките, я, как адвокат, предупреждаю, чтобы вы не отвечали больше на вопросы. Вы должны отказаться от любых заявлений на том основании, что все сказанное вами может инкриминировать вам убийство. Я советую вам покинуть свидетельское место.

— Это ваш первый хороший совет, — сказала она, сходя мимо адвокатов в переполненный зал.