Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 28. Адвокат Перри Мейсон

— Я.

— Откуда вам было известно точное положение?

— Я запомнил его.

— Вы как-нибудь отметили это положение?

— Нет.

— Скажите, когда вы вошли в комнату и увидели этот револьвер, его дуло было обращено к двери или наоборот?

— Он лежал точно так, как показано на фотографии.

Держа фотографию так, чтобы свидетель не мог ее видеть, Мейсон повторил свой вопрос:

— Дуло револьвера было обращено к двери или нет?

— Сейчас я не могу припомнить. На фотографии изображено точное положение револьвера. Я положил его на место через пять минут точно так, как он лежал.

— Благодарю. У меня нет больше вопросов к свидетелю.

— Обвинение просит приобщить фотографию к делу, — сказал Хендри.

— Нет возражений, — согласился Мейсон.

Хендри повернулся к свидетелю:

— Говорила ли обвиняемая вам, какое она имеет отношение к этому оружию?

— Да. Я спросил ее об этом, и она ответила, что револьвер ей дал мистер Гомер Гарвин.

— Вы о чем-нибудь еще с ней говорили?

— Да. Я спросил, знает ли она, что из револьвера был произведен один выстрел, и она ответила, что ничего не знает об этом.

— Обвинение просит приобщить этот револьвер к делу.

— Принято, — постановил судья. — Он будет вещественным доказательством номер 30, а фотография получает номер 29.

— Можете допрашивать свидетеля, — сказал Хендри адвокату.

— Обвиняемая не говорила вам, от кого она получила этот револьвер: от Гарвина-старшего или Гарвина-младшего?

— Она просто сказала, что получила его от Гомера Гарвина.

— Она не говорила, когда именно получила револьвер?

— Нет, сэр, не говорила.

Гамильтон Бюргер произнес:

— С разрешения суда, обвинение еще вернется к вопросу о времени. А сейчас я хочу задать сержанту Гол-комбу еще один вопрос. В котором часу вы прибыли в квартиру обвиняемой, сержант?

— В одиннадцать сорок пять.

— У меня нет больше вопросов, — сказал Мейсон.

— Вызовите Александра Рэдфилда, — попросил Хендри.

Рэдфилд, эксперт по баллистике, которого Мейсон неоднократно подвергал перекрестному допросу и который очень хорошо знал, как искусен Мейсон в этой области, принес присягу и занял свое место.

Судя по отношению Хендри к Рэдфилду, бросалось в глаза, что обвинение успело помучиться с ним и что Рэдфилд со своей стороны, зная о блестящей способности Мейсона вести перекрестный допрос, твердо решил давать только такие показания, которые являются совершенно неоспоримыми.

— Я предъявляю вам вещественное доказательство номер 30 — оружие, только что приобщенное к делу. Вам оно знакомо?

Рэдфилд взял револьвер в руки, внимательно осмотрел его, взглянул на номер и ответил:

— Да, знакомо.

— Я предъявляю вам пулю, которая значится в деле как вещественное доказательство номер 14, — фатальную пулю. Вам знакома эта пуля?

Свидетель вынул из кармана увеличительное стекло, тщательно исследовал основание пули, потом ответил:

— Да, сэр. Мне знакома эта пуля, на ней имеется моя отметка.

— Эта пуля уже была идентифицирована в качестве фатальной, — продолжал Хендри. — Суд просит вас сказать, была ли эта пуля выпущена из револьвера, который только что был зарегистрирован как вещественное доказательство под номером 30?

— Да, сэр. Эта пуля была выпущена из этого оружия.

— Не могла ли она быть выпущена из другого оружия?

— Нет, сэр. Только из данного револьвера.

— Можете приступать к перекрестному допросу, адвокат, — сказал Хендри.

— Вопросов не имею, — заявил Мейсон.

— Вызовите Пола Клинтона, — попросил Хендри.

Пол Клинтон вышел вперед и представился как научный сотрудник полицейского управления, 'указав, в частности, что занимается дактилоскопией и химическим анализом.

— Вам была предоставлена возможность осмотреть квартиру, занимаемую обвиняемой?

— Да, сэр.

— Когда?

— Девятого октября.

— Этого года?

— Да, сэр.

— Нашли ли вы в квартире обвиняемой какую-нибудь одежду или обувь, испачканные кровью?

— Да, сэр. Нашел, сэр.

— Что именно?

— Левую туфлю с пятнами крови на подошве и каблуке.

— Ее количество оказалось достаточным для установления группы крови?

— Нет, сэр.

— Ее количество оказалось достаточным для того, чтобы определить, что это кровь человека?

— Нет, сэр. Туфля была тщательно вымыта, но тест дал типичную реакцию на кровь.

— Она у вас с собой?

— Да, сэр.

— Предъявите ее суду, пожалуйста. Это именно та туфля, которую вы обнаружили в квартире обвиняемой?

— Да, сэр.

— У этой туфли имеются какие-нибудь отличительные признаки?

— Да, сэр. Подошва сделана оригинальным способом.

— А теперь ответьте мне: не нашли ли вы в квартире Кассельмана испачканных полотенец?

— Да, сэр, нашел. Я предъявляю суду одно полотенце, которое я считаю особенно важным.

— Почему?

— На нем имеются пятна крови. Им пользовались, чтобы стереть кровь с какого-то предмета. Помимо пятен крови на нем остался кусочек инородной ткани. Спектроскопический анализ показал, что это частичка того же материала, из которого сделана подошва данной туфли.

— Прошу суд приобщить указанную туфлю к делу в качестве вещественного доказательства номер 31, а данное полотенце как вещественное доказательство номер 32.

— У защиты нет возражений.

— Принято, — объявил судья Даккер.

— Перейдем теперь к фотографии, вещественному доказательству номер 12. Я хочу спросить: вы тщательно ее изучили?

— Да, сэр, самым тщательным образом.

— Что вам удалось установить?

— Я установил, что на этой цветной фотографии имеются два следа, оставленные ногой. Хорошо виден след дамской туфли на высоком каблуке с металлической набойкой, на которой стоит номер 33, правда с трудом различимый, так как на этот первый след позднее был наложен другой.

— Вы можете сказать, когда появился второй след?

— Я бы сказал — через два-три часа.

— Давайте вернемся снова к туфле обвиняемой. Вы можете сказать, что след этой туфли оказался именно тем следом, на котором оказался второй отпечаток?

— С разрешения суда, — вмешался Мейсон, — я хотел бы внести возражения по данному вопросу, поскольку только жюри присяжных будет решать, был ли оставлен след в луже крови этой туфлей. Данный свидетель вправе говорить только о том, что он обнаружил. Он вправе говорить только то, что касается его профессиональной компетенции, и не может касаться того, что является прерогативой жюри.

— Разрешите мне взглянуть на эту фотографию и туфлю? — спросил судья. Он рассматривал их в течение нескольких секунд, потом сказал: — Возражение защиты принимается. Присяжные должны самостоятельно сделать окончательный вывод. Свидетель может давать показания только относительно фактов, на основании которых присяжные вынесут свое решение.