Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 25. Дело о небрежной нимфе

— Боюсь, что она не хочет отвечать, или… о, одну минутку!

Потом он проговорил в трубку:

— Вас хочет видеть ваш адвокат, мистер Перри Мейсон.

Поколебавшись и нахмурив брови, снова взглянув на часы, он с некоторым сомнением покачал головой.

— Можете подняться наверх, мистер Мейсон. Номер четыреста пятьдесят девятый.

Мейсон поднялся в лифте на четвертый этаж, прошел по коридору и постучал в дверь номера.

Дороти Феннер в легком домашнем халатике отворила дверь и удивленно воскликнула:

— О, мистер Мейсон!

— Простите, мне нужно было вас обязательно увидеть!

Она отступила в сторону, распахнула перед Мейсоном дверь, чтобы он мог пройти в номер, потом закрыла ее за ним.

— У меня, простите, беспорядок. В номере всего одна комната, постель не застелена… Я очень крепко спала и еще не вполне проснулась.

— О’кей, — понимающе кивнул Мейсон. — Я ненадолго. Должен сообщить вам, что Джордж Олдер умер.

— Умер?!

Мейсон кивнул.

— Как же это? Почему… что случилось?

— Убит.

— Боже мой! Кто же его убил? Кто…

— Пока неизвестно, — ответил Мейсон. — Предварительное расследование показало, что труп обнаружила Салли Бенгор, горничная, которая вернулась в дом после свободного вечера.

— Салли Бенгор?!

— Вы ее знаете? — спросил Мейсон.

. — Да, я знаю ее. Я ведь несколько раз бывала в доме в качестве гостьи.

— Ах вот как, — сказал Мейсон. — Тогда, может быть, полиция придет к вам, чтобы задать какие-то вопросы.

— Почему вы думаете, что она придет?

— Из-за того, что произошло в субботу вечером.

— Какое это имеет отношение к сегодняшнему убийству?

— Никакого, — пожал плечами Мейсон, — за исключением того, что есть основания предполагать: убийца ушел тем же путем — по воде. Полиция, возможно, сделает из этого свои выводы. Вы выходили куда-нибудь нынче вечером?

— Нет, я сижу здесь с тех пор, как меня выпустили и вы привезли меня сюда.

— А на обед?

— Я не хотела обедать. Я сварила себе чашку шоколада и этим обошлась. Еда у меня есть, так что мне не надо было выходить.

— А доказательства этого у вас есть?

— Одинокая женщина едва ли имеет возможность предъявить алиби на то время, когда она в постели, — с раздражением ответила Дороти.

— Я говорю о вечере. Знает кто-нибудь, что вы не выходили из отеля?

—. Ну, разумеется, дежурный клерк увидел бы меня, если бы я выходила.

Мейсон присел на край кровати. Дороти Феннер подошла и опустилась рядом.

— Олдер не пытался позвонить вам по телефону или лично увидеться с вами? — спросил Мейсон. — Я имею в виду, после суда.

Она закинула ногу на ногу. Халатик над правой ногой распахнулся. Она подхватила полу, начала было натягивать ее на обнажившуюся голень, потом задумчиво поглядела на нее и сказала:

— Не правда ли, мистер Мейсон, у меня довольно красивый загар для девушки, подолгу просиживающей в офисе.

Она вытянула ногу и подняла полу халатика повыше, чтобы он мог увидеть загорелую кожу блондинки.

Мейсон мельком посмотрел, кивнул, и сказал:

— Ничего.

— Благодарю вас.

— Мы говорили о Джордже Олдере, — напомнил Мейсон.

— Да, а что такое?

— Звонил ли он вам и пытался ли связаться с вами, встретиться?

Она коснулась кончиками пальцев голой ноги в том месте, где должен был бы кончаться чулок, и медленно провела пальцами невидимую линию к низу.

— Ради Бога, да проснитесь же вы наконец! — в сердцах бросил Мейсон. — И слушайте меня внимательно. Бросьте ваши штучки, отвечайте на вопросы! Как видно, вы нарочно стараетесь отвлечь мое внимание, чтобы выиграть время.

Секунды две или три она молчала, потом спокойно сказала:

— Он был здесь.

— Здесь?! — воскликнул вне себя Мейсон.

— Да.

— Ах, дьявол!.. Когда?

— Полагаю, что сразу же после того, как закончил беседовать с окружным прокурором, и перед тем, как

' поехал домой.

— Вы можете определить время поточнее?

— Я бы сказала, где-то около шести или половины седьмого.

— Перестаньте валять дурака! — сказал Мейсон. — Дело слушалось в соседнем графстве. После того как я вас вытащил из тюрьмы и привез сюда, прошло сорок минут. Теперь скажите, через сколько времени после того, как я вас выпустил из моей машины у этого вашего отеля, к вам явился Олдер?

— О, я бы сказала… через час. Возможно, немного больше.

— А в продолжение этого времени он находился у окружного прокурора, там, в суде?

— Какое-то время, да. Во всяком случае, он так сказал.

— Почему он не поехал сразу домой, на остров? Зачем он проделал такой неблизкий" путь сюда, к вам?

— Он хотел меня видеть.

— Что ему было нужно от вас?

— Он держал в руке оливковую ветвь. И сказал, что хоч> прийти к какому-то соглашению.

— Почему вы меня не известили' об этом?

У нее были широко раскрытые, невинные глаза.

— Ну как же, я собиралась это сказать… первым делом, утром!…

— А почему вы не дали мне знать немедленно?

— Вы сказали, что вас можно найти только через это… агентство Дрейка, и то лишь в крайнем случае. Я подумала, что с этим можно повременить до утра.

— Какого рода соглашение Олдер имел в виду?

— Он хотел дать мне денег, это я знаю точно.

— Сколько же?

— Он не сказал определенно.

Она вытянула правый указательный палец и рисовала им замысловатые фигуры на обнаженной коже ноги.

— Ну, а что еще произошло? О чем вы говорили?

— Он признался, что поступил необдуманно и слишком поспешно. Сознался, что побывал на моей яхте, обыскал ее, нашел бутылку с письмом и забрал его оттуда. Он сказал, что может доказать мне: это письмо — фальшивка, и он готов восстановить справедливость и возместить мне ущерб за причиненные неприятности.

— Й вы мне не позвонили?

— Ну, я же полагала, что это могло подождать до утра.

— А что он хотел, чтобы вы сделали?

— Просто покончить дело по-хорошему.

— Предлагал он вам какую-нибудь сумму денег?

— Ничего определенного, только сказал, что, если бы я приехала к нему домой, он сперва доказал бы мне, что письмо — фальшивка, а потом…

— Когда? Нет, нет, я имею в виду — когда он просил вас приехать?

— Сегодня вечером, или… который теперь час? О, уже утро… Ну, тогда, значит, вчера вечером.

— Что он еще сказал?

— Он сказал, что будет меня ждать, что калитку на мосту оставит открытой, а ворота в стене — незапертыми. Я могу отворить обе калитки и пройти прямо к боковой стене дома, откуда я прямиком попала бы в его кабинет. Он сказал, что собаку запрет в чулан и будет меня ждать.

— Вы не ездили туда?

— Конечно нет. Вы же мне не велели.

— Но вы ему не сказали, что не приедете?

— Нет.

— Почему?

— Я решила следовать вашим инструкциям, не говоря о них никому.

— Кому вы рассказывали о вашем разговоре с Олдером?