Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 25. Дело о небрежной нимфе

— Только об этом и спрошу.

— И все же, — сказал Глостер, — я нахожу… я считаю, что все это неправильно.

— Да, неправильно, потому что вы мне сразу не сказали, у кого была собака, — сказал Мейсон.

Судья Кэри постучал молотком.

— Советники должны воздерживаться от взаимных пререканий.

Мейсон обратился к свидетельнице:

— Мисс Монтеррей, у собаки сорван один из когтей?

— Сорван коготь? По-моему, нет.

— Собака хромала?

— Нет.

— Лапа собаки кровоточила?

— О, теперь я понимаю, что вы имеете в виду! Да, в чулане собака так скреблась в дверь, что у нее стала кровоточить лапа, но это очень скоро прошло.

— Вы очень любите эту собаку?

— О да!

— А собака любит вас?

— Да, конечно.

— И вы были очень привязаны к Коррин Лансинг, не правда ли?

— Она была моей госпожой и моим другом. Я служила у нее много лет.

— Ну а когда вы вернулись в этот город, то увидели в газете объявление, помещенное Джорджем С. Олде-ром, не так ли?

— Ваша честь, я возражаю, — выразил протест Глостер. — Не положено в ходе перекрестного допроса…

— Сейчас я отыскиваю косвенную связь, существующую между фактом объявления в газете и вопросом о сорванном когте собаки, — пояснил Мейсон. — В этом деле все зависит от того, был ли у собаки сломан или сорван коготь, и свидетельница дала показания, которые существенно важны для решения этого дела.

— Что вы имеете в виду? — сердито спросил Глостер. — Почему это так важно и что от этого зависит? Просто какой-то абсурд…

— Лучше внимательно послушайте, что сейчас произойдет, — сказал Мейсон, — и вы поймете, насколько все это важно. С позволения суда, я считаю этот вопрос чрезвычайно существенным и хочу показать связь его со следующим моим вопросом свидетельнице.

— Спрашивайте, — позволил судья Кэри, подавшись вперед, чтобы лучше слышать.

— Вы видели объявление в газете? — спросил Мейсон.

— Да, — ответила Кармен Монтеррей.

— Вы связались с лицом, поместившим объявление, и узнали, что это был Джордж С. Олдер, не так ли?

— Да.

— Джордж Олдер сказал вам, — продолжал Мейсон, — что для вас было бы очень выгодно прийти к нему и повидаться с ним, не так ли?

— Ну… да.

— И вы пришли к нему и встретились с ним?

Кармен Монтеррей явно избегала взгляда Мейсона.

— Не забывайте, — напомнил адвокат, ощутив некоторую заминку, — что есть вещи, которые всегда можно доказать.

— Да, я пошла и увиделась с ним, — ответила свидетельница.

— Когда вы пришли к Джорджу С. Олдеру, вы спросили его относительно письма, которое предположительно было написано Минервой Дэнби и выброшено за борт с яхты Олдера, не так ли?

На сей раз она долго молчала и наконец ответила: — Да.

— А вечером третьего августа, — продолжал Мейсон, указывая на нее пальцем, — вы, Кармен Монтеррей, пришли к Джорджу С. Олдеру около девяти часов вечера, не так ли? Подождите отвечать. Предупреждаю: не забывайте, что можно проследить ваши действия в тот вечер, час за часом.

— Да, — ответила она утвердительно.

— И собака была очень рада вас видеть, не правда ли? — спросил Мейсон.

— О, Принц был в восторге, — горячо согласилась она, и ее голос, выражение глаз заметно смягчились.

— Вот именно, — сказал Мейсон. — Так что не было надобности запирать Принца в чулане. В сущности, мистеру Олдеру пришлось выпустить его из чулана, потому что, когда Принц услышал ваш голос, он просто обезумел от радости и стал визжать и скрести лапами дверь. Верно я говорю?

— Да, верно.

— И собака Ьросто с ума сходила, когда подбежала к вам.

— О да, конечно!

— А когда вы обвинили Джорджа С. Олдера в убийстве Коррин Лансинг и между вами возникла ссора, во время которой Джордж С. Олдер вынул револьвер, Принц кинулся защищать вас от Олдера, потому что к вам он был привязан гораздо сильнее, чем к нему. Пес прыгнул и схватил Олдера за руку с револьвером, стиснув ее зубами, верно, Кармен? Так все было?

— О, ваша честь! Я… — запротестовал Глостер.

— Помолчите! — не совсем корректно сказал судья Кэри, не спуская глаз с Кармен Монтеррей. — И посмотрите на свидетельницу: на ее лице можно прочитать ответ на вопрос.

— И этим объясняется треугольный разрыв ткани на левом рукаве пиджака Олдера, не так ли, Кармен? Вот куда вонзились зубы собаки, когда она дернула руку Олдера! Вот когда Олдер выстрелил из револьвера с поднятым кверху дулом, и пуля застряла в потолке! И вот когда вы застрелили его из револьвера сорок четвертого калибра, который принесли в своей сумочке!.. Не так ли, мисс Монтеррей?

— Я… я… да, — выдавила Кармен Монтерей. — Мне пришлось… Он пытался убить меня.

Мейсон с улыбкой обратился к Глостеру.

— Возможно, окружной прокурор желает спросить свидетельницу еще о чем-нибудь в порядке перекрестного допроса? Полагаю, что теперь суду ясно значение сорванного когтя собаки.

— Откровенно сказать, мне оно не совсем ясно, — признался судья Кэри. — Но я хочу узнать, в чем тут все-таки дело.

— Ответ очень простой, — объяснил Мейсон. — У собаки не было сорванного когтя. Царапины на внутренней стороне двери не были сделаны, когда совершалось убийство. Они были сделаны, когда пес услышал голос единственного человека на свете, которого он действительно любил, — голос женщины, которая была его настоящей хозяйкой многие годы, голос Кармен Монтеррей.

Олдер выпустил пса. Он находился с ними в комнате, а когда Олдер попытался убить Кармен Монтеррей, собака прыгнула и схватила Олдера за кисть руки. Кармен Монтеррей застрелила Олдера, но я считаю, что она сделала это исключительно с целью самозащиты.

Джордж Олдер упал вниз лицом, и Кармен Монтеррей была в панике. Она понимала, что убила человека, а потом вдруг осознала, что присутствие собаки было бы наиболее инкриминирующим фактом против нее. Поэтому она заперла ее снова в чулан. Она была единственным человеком, который мог посадить собаку обратно в чулан после того, как Олдер был уже мертв. Но собака наступила на лужу крови, образовавшуюся на месте падения Олдера, а услышав, что ее хозяйка уходит, опять стала скрести лапами дверь. Отсюда на панели кровавые полосы. Вот как кровь попала на дверь.

Я думаю, что Кармен Монтеррей сама расскажет нам, как потом она взяла свой револьвер и зарыла его, затем обыскала письменный стол, нашла письмо, заключенное в бутылке, взяла его и ушла из дома Олдера.

Спустя некоторое время к Джорджу пришла обвиняемая Дороти Феннер и проникла в кабинет так, как ее инструктировал Джордж Олдер. Вот и решение всего этого дела, ваша честь, — закончил Мейсон.

Судья Кэри посмотрел на окаменевшего от изумле- * ния окружного прокурора.

— Я тоже так думаю, мистер Мейсон, — сказал он. — Объявляется тридцатиминутный перерыв, чтобы разобраться с этим делом в отсутствие жюри. Потом суд вернется, и окружной прокурор может делать то, что найдет нужным.