Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 16. Дело о хитроумной ловушке

Ньюбэрн с испугом посмотрел на судью и покачал головой.

— Вы этого не делали?

— Нет, — сказал Ньюбэрн, — но одному Господу известно, удастся ли мне теперь доказать это.

— Для чего вы сделали все это? — спросил Мейсон доброжелательным голосом.

— Я сделал это, чтобы защитить свою жену.

— Каким образом? — спросил Мейсон.

— Когда я сделал это, я был убежден, что признание Надин было просто-напросто галлюцинацией расстроенного сознания, вызванной наркотиками, но я знал, что моя жена… то есть я думал, что моя жена убила его, и я пытался защитить ее.

— И как же вы пытались защитить ее? — спросил Мейсон.

— Как только я узнал, что Надин сделала такое признание и его записали на магнитофон, я понял, что полиция направится рыскать по дну озера Туомби. И если они не найдут цианид в бутылочке, наполненной дробью, это приведет к тому, что станет очевидным, что это признание было попросту… ну этаким миражом. Но вот если бы они нашли, то тогда они сочли бы это признание достоверным.

— И что же вы сделали? — спросил Мейсон.

— Таблетки с цианидом одно время я держал у себя дома, — сказал Ньюбэрн. — Достал их примерно за месяц до смерти Мошера Хигли. Нас беспокоили собаки, которые разрывали цветочные клумбы моей жены. И она твердо решила отравить их. Я сказал ей, что травить собак было бы преступлением, но она хотела отомстить. Я ей сказал, что если она попытается купить яд, то его путь можно проследить, и… ну, мы обсудили это, и в конце концов я согласился достать для нее таблетки цианида из банки, которая, как я знал, находилась в лаборатории, где работал Джон Локк. В то время я часто навещал лабораторию, поскольку компания, нанявшая Локка, делала химический анализ определенных примрсей, которые использовались в некоторых из моих операций по нефтяному бурению.

— И вы предположили, что ваша жена воспользовалась несколькими из этих таблеток цианида, чтобы отравить Мошера Хигли? — спросил Мейсон, и Ньюбэрн кивнул. — И, стало быть, вы чувствовали, что, если полиция обыщет это озеро и обнаружит бутылочку, в точности такую, как описала Надин, это сняло бы подозрение с вашей жены?

— Все обошлось бы хорошо, если бы не эта сумасшедшая идея Надин, — сказал Ньюбэрн, — но как только ей пришла в голову эта идея, я понял, что они проведут эксгумацию тела Мошера Хигли. У меня не было достаточных знаний относительно воздействия бальзамирующей жидкости, чтобы знать, что она уничтожит свидетельства цианида, поэтому я думал, что они проследят за путем цианида через меня к моей жене и… ну, она отравила двух этих собак, и соседи уже подозревали и… Вы можете понять мое положение…

— Стало быть, когда я разговаривал с вами, — сказал Мейсон, — то, опасаясь, что может показаться, будто вы забросили одну из этих бутылочек в озеро Туомби, вы попытались очиститься, заявив, что вы бросили бутылочку, содержавшую сахарный заменитель, так?

— Да, верно.

— Что же заставило вас думать, что ваша жена отравила Мошера Хигли?

— В то время я думал, что отравила. Теперь я знаю, что она этого не делала.

— Что вы знаете? — требовательно спросил судья Эшхерст.

— Я знаю, что она этого не делала.

— А откуда вы это знаете?

— Потому что она мне так сказала.

— Ваша честь, — утомленно сказал Гамильтон Бюргер, — мы снова пришли туда же. Это снова блуждание в трех соснах, снова этакое драматическое перемешивание и перетасовывание свидетельств и свидетелей и…

— Сядьте и сидите спокойно, — сказал судья Эшхерст. — Этим я занимаюсь. Я не намерен быть неучтивым, но мы здесь быстро приближаемся к решению. Это, возможно, окажется не то решение, которого вы ждете, но это именно то решение, которого желает высокий суд. И больше не перебивайте. — И судья Эшхерст повернулся к Ньюбэрну: — Итак, вы говорите, что знаете, что ваша жена не отравила Хигли, потому что она вам так сказала?

— Да, ваша честь.

— Но что же вначале заставило вас считать, что она отравила Мошера Хигли?

— Дело в том, что она была там перед его кончиной. Я знаю, что она спускалась вниз, в столовую, когда перемешивался этот шоколад. Она поглядела кругом, ища Надин, но не смогла найти ее. Она звала капитана Хьюго, но и его поблизости не оказалось. Она могла пройти на кухню и увидеть там двойной кипятильник, на котором растапливался этот шоколад, и я… Естественно, я предположил, что она сделала это и положила туда яд.

— Почему же?

— Потому что мы обнаружили кое-что, что было самым тревожным.

— Что же это?

— Мы обнаружили, что Мошер Хигли убил своего компаньона, который был отцом Надин Фарр. Она раскрыла эту ситуацию и потребовала от Мошера Хигли определенных вещей. Он уступил, но поскольку в самом деле был виновен, то признался Сью.

— Сью — это ваша жена?

— Да.

— Когда было сделано признание?

— За день до его смерти.

— Таким образом, — сказал судья Эшхерст, — вы и ваша жена почувствовали, что в результате признания ваше право на наследство оказывается под угрозой и что вследствие этого убийства у Надин Фарр возникает претензия на наследство?

— И даже более того, — сказал Ньюбэрн. — После смерти своего компаньона Хигли так распорядился делами компании, что мошенническим образом завладел его имением. Видите ли, Роза Фарр, мать Надин, была мозгом компании. Она была и секретаршей, и бухгалтером, и счетоводом, а в целом этаким живым телеграфом. Она держала в голове все эти факты. После смерти этого компаньона Роза Фарр осталась беременной и…

— Вы сейчас вступаете в довольно сложную ситуацию, — сказал судья Эшхерст. — Давайте-ка остудим ее до чего-то попроще.

— Ну, Мошер Хигли убил своего компаньона и завладел его деньгами. Компаньон оставил завещание, передающее всю его долю в компании Розе Фарр, матери Надин. В таких обстоятельствах если бы Надин наняла адвоката, который бы предъявил претензию, что эти деньги удерживались Мошером Хигли в виде непроизвольной опеки для нее… ну, это была бы ужасная ситуация. Сама Надин пока что не знала этих фактов, то есть она догадывалась о них, но у нее не было никаких доказательств. Мошер Хигли умер. Он понимал, что долго ему жить уже не придется, и… он был испуган. В общем, он сознался нам.

— Вам или вашей жене?

— Нам обоим.

— И что же вы сделали?

— Мы сказали ему, чтобы он не делал ничего, пока мы не увидимся с адвокатом.

— И вы увиделись с ним?

— Нет. Его смерть… ну, вы понимаете, что если он умер от отравления цианидом, та..-. Его смерть оказалась чрезвычайно своевременной. Часть земли имеет потенциальную ценность как нефтеносная. По сути дела, я мог бы сказать, что она весьма ценная.

— И вследствие этого факта вы подумали, что ваша жена убила его.