Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 12. Дело незадачливого жениха

И вы предполагаете, что тогда он обыскал ваше жилище?

— Наверное. Иначе чего ради он стал бы открывать дверь в кладовку и все прочее?

— Чего же он искал?

— Откуда мне знать?

— У вас должно было храниться нечто, весьма важное для Фрэнклина Шора.

Ланк немного подумал, потом нерешительно высказался:

— Я не уверен, но мне показалось, что Шор на мели. Может, он искал деньги?

— А у вас они. были?

Немного поколебавшись, Ланк ответил:

— Да, я немного отложил на черный день.

— Где они хранились?

Ланк, поджав губы, молчал.

Тогда Мейсон нетерпеливо проговорил:

— Ну давайте же, говорите. Я-то не собираюсь их у вас отнимать.

— Они лежали в заднем кармане выходного костюма, который висит в стенном шкафу, — ответил садовник.

— Ну так давайте проверим, на месте ли они.

Ланк направился в переднюю, где был шкаф. Котенок открыл сонные глаза, зевнул, поднялся на все четыре лапки, выгнул спинку дугой, выпустил коготки, потом еще раз потянулся и жалобно мяукнул.

Мейсон засмеялся:

— По-моему, ваш котенок голоден. У вас есть молоко?

— Свежего молока у меня нет, есть сгущенное. Котенка мне принесла Элен Кендал, боится, как бы его там снова не отравили.

Он прошел через комнату к груде вещей, стал их перебирать, шаря по карманам. Лицо его приняло растерянное выражение, граничащее с отчаянием.

— Обчистил! — пробормотал он. — Будь он проклят, унес все до последнего цента. Все, что мне удалось скопить за эти годы.

— Скажите, сколько у вас было денег?

— Почти триста долларов. На эти деньги он мог далеко уехать.

— Вы считаете, что он хотел уехать?

И снова Ланк упрямо сжал губы, показывая, что не намерен отвечать.

— Думаете, он вернется? — спросил Мейсон.

— Не знаю.

— У вас остались какие-нибудь деньги?

— Немного в банке. Наличными ничего.

— Матильда Шор может позвонить в любой момент, — напомнил Мейсон. — Стоит ли ей говорить теперь, что к вам приходил Фрэнклин Шор и вы его не сумели задержать?

— Боже‘упаси, нет!

— Что же вы ей скажете?

— Не знаю.

— Ну а цветы? Как вы собираетесь объяснить, почему вы послали ей букет оранжерейных роз с указанием доставить их немедленно — и все это в три часа ночи?

Ланк нахмурился, пытаясь что-нибудь придумать, но потом сдался и мрачно сказал:

— Просто не знаю, что я скажу ей теперь.

— А зачем вообще с ней разговаривать? Гораздо проще улизнуть.

Ланк порывисто сказал:

— Я бы с удовольствием так и сделал, если бы мог. В голове полный сумбур.

— Послушайте, почему бы нам не сделать так. Я отвезу вас в какой-нибудь отель, там вы зарегистрируетесь под вымышленным именем, а позднее сумеете связаться с миссис Шор, когда захотите дать ей объяснения. Таким образом вам не придется никому ничего говорить. Со мной вы сможете поддерживать постоянную связь.

Ланк медленно кивнул.

— Мне надо бы взять с собой кое-что из вещей и, может, снять деньги со счета.

Мейсон вытащил из толстой пачки пару десятидолларовых купюр.

— Деньги снимать не обязательно, — сказал он. — На первое время я ссужу вам некоторую сумму, а когда понадобится еще, вы мне позвоните. Я дал вам номер телефона, по которому вы всегда сможете меня отыскать.

Ланк неожиданно обхватил руку адвоката своими сильными пальцами.

— Вы поступаете очень даже благородно! Раз вы поддержали меня в такую минуту, я тоже в долгу не останусь. Держитесь 'за меня. Может, позднее я вам и расскажу, чего на самом деле хотел Фрэнклин Шор. Только дайте мне все как следует обмозговать. Потом я вам позвоню.

— Почему бы вам прямо сейчас не рассказать мне об этом?

Физиономия садовника мгновенно обрела все то же упрямое выражение.

— Нет, не сейчас, — произнес он. — Сначала мне надо кое в чем убедиться, но, пожалуй, потом я вам все выложу. Может, позвоню среди дня. А сейчас меня не уговаривайте. Ничего не добьетесь. Я должен кое-чего подождать, а потом уж расскажу вам.

Мейсон внимательно посмотрел на него.

— Вы хотите дождаться утренней, газеты с подробностями смерти Лича?

Ланк потряс головой.

— Или полицейский рапорт о попытке отравления Матильды Шор?

— Не давите на меня. Я с вами говорю по-хорошему.

— Ладно, поехали, — засмеялся Мейсон. — Я устрою вас в симпатичном тихом отеле. Допустим, вы назоветесь Томасом Триммером. А я заберу с собой котенка и позабочусь, чтобы за ним хорошенько смотрели.

Ланк оглядел котенка с какой-то печалью в глазах.

— Вы уж позаботьтесь о нем хорошенько.

— Будьте спокойны.

Элен Кендал с сухими глазами сидела в приемной больницы. Ей казалось, что она находится здесь целую вечность. Она так нервничала, что не могла усидеть на месте, но в то же время чувствовала себя настолько усталой, что у нее не было сил подняться с места и не-многр походить. Она то и дело поглядывала на свои часики, каждый раз говоря себе, что время не может тянуться так долго.

Наконец в коридоре послышались чьи-то торопливые шаги. Измученная ожиданием, она вообразила, что это спешат позвать ее к постели умирающего. Сердце у нее сжалось при мысли о том, что, если бы все было в порядке, не стоило бы так бежать. Эти быстрые, легкие шаги могли означать только одно: это идут за ней и дорога каждая секунда.

Побледнев, она вскочила со скрипучего плетеного кресла и бросилась к выходу из приемной. Шаги замерли на пороге. В дверях стоял высокий мужчина в пальто и дружелюбно улыбался.

— Хэлло, мисс Кендал. Вы меня помните?

Ее глаза широко раскрылись.

— Ох, лейтенант Трэгг, скажите, вы что-нибудь… знаете о нем…

Лейтенант покачал головой.

— Его еще оперируют. Операция затянулась, потому что искали донора, чтобы сделать переливание крови. По-моему, теперь уже скоро закончат. Я разговаривал по телефону с сестрой.

— Скажите же мне, как он? Есть ли Надежда? Или же…

Трэгг положил руку на ее худенькое плечо.

— Успокойтесь, прошу вас. Все будет хорошо.

— Они… они не потому послали за вами, что это последний шанс поговорить с…

— Послушайте, — сказал Трэгг, — постарайтесь держаться. За сегодняшний день вам пришлось столько пережить, что вы попросту не владеете собой. Операция протекает нормально, во всяком случае, мне так сказали. Я же приехал сюда, чтобы забрать одну вещь.

— Какую?

— Пулю. И получить его показания, если он сможет говорить.

— Это не то, что называется «предсмертное заявление»?

Трэгг усмехнулся.

— Это все нервы. Вы просто долго сидели здесь одна со своими переживаниями, вот и довели себя до такого состояния.

— Я все выдержу, — сказала Элен, — но я хочу знать, как он. Это же естественно. Вы все равно не поверили бы, если бы я стала вас уверять, что ни капельки не боюсь. Ho^jl не собираюсь сходить из-за этого с ума. Понимаете, мы все считали, что. рождены для счастья, что это само собой разумеется… А теперь люди по всему миру погибают…