Эрл Гарднер - Полное собрание сочинений. Том 9. Двойная страховка

— Полагаю, у вас… случайно не сохранился ли корешок билета?

Эндикотт принялся методично шарить по своим карманам. Из правого жилетного карманчика он извлек несколько клочков бумаги, выбрал один: «Похоже, вот это».

Клейншмидт подошел к телефону, поднял трубку.

— Утром кинотеатр еще закрыт, — заметил Эндикотт.

— Я звоню домой директору.

Спустя мгновение Клейншмидт произнес в телефонную трубку:

— Фрэнк, это Билл Клейншмидт. Прости, что поднял тебя с кровати, но стакан горячей воды с каплей лимонного сока, а также быстрая пешая прогулка принесут твоей талии большую пользу. Так, погоди, не злись. Я хочу кое-что выяснить у тебя насчет твоих билетов. У меня в руках корешок билета, который был продан вчера вечером. На нем есть номер. Можно как-нибудь определить, когда именно был продан билет? Значит, можно. Погоди, не клади трубку. — Клейншмидт поднес корешок §илета к глазам: — Номер шесть-девять-четыре-три. И что это значит? Да, имеются. Две буквы: В и Z. О, ты уверен? Отлично, большое спасибо. Боюсь, вам придется немного пересмотреть расписание ваших поездок, — обратился лейтенант к Эндикотту.

Эндикотт постучал кончиком сигареты по ногтю большого пальца, стряхивая пепел.

— Извините, я не могу этого сделать.

— На этих билетах есть условные обозначения. Их’ наносит автомат, соединенный с часами, — тоном лектора сообщил нам Клейншмидт. — Буква А значит семь часов вечера, В — восемь часов, С — девять часов, D — десять часов. А X, Y и Z — это пятнадцатиминутные интервалы. Одна только буква В на билете означает, что он был продан в интервале от восьми часов до восьми пятнадцати. В плюс X означает, что билет продан в интервале от восьми пятнадцати до восьми тридцати. В и Y — от восьми тридцати до восьми сорока пяти, а В и Z указывают нам на интервал продажи, осуществленной от восьми сорока пяти до девяти.

— Простите, — прервал лектора Эндикотт, — но я смею думать, что был в кино до восьми сорока пяти.

— Очень хорошо. В таком случае, дождавшись восьми сорока пяти, вы могли встать и уйти из кинозала.

На лицо Эндикотта медленно наползла улыбка.

— Боюсь, лейтенант, что на сей раз я не смогу вам угодить. Мне, выходит, повезло. Но если вы справитесь в кинотеатре о событиях вчерашнего вечера, то выясните, что фильм закончился около восьми пятидесяти пяти, а сразу после него состоялась лотерея. Объявили номер билета. Почему-то я неверно определил свой номер, посчитал его выигрышным и направился к сцене. Потом я заметил, что ошибся. Надо мной посмеялись. Вы можете это проверить.

— Да ну? — иронически заметил лейтенант Клейншмидт.

В голосе Эндикотта появился свойственный воспитанному человеку процент иронии:

— Видите, лейтенант, как вы удачно выражаетесь — да ну.

— Я рассмотрю и эту точку зрения, мистер Эндикотт. Мне снова нужно будет с вами побеседовать.

— Если возникнет необходимость, приезжайте в Лос-Анджелес.

— Вы не уедете в Лос-Анджелес, пока я вам не разрешу.

Эндикотт уже в открытую рассмеялся:

— Сэр, вы еще хотите задать мне вопросы? Тогда спрашивайте сейчас, потому что менее чем через два часа я буду уже держать курс на Лос-Анджелес.

— Подчеркиваете свою независимость?

— Нисколько, лейтенант. Так уж случилось, что во мне глубоко укоренилось убеждение — я не имею права пускать под откос наш бизнес только потому, что кому-то заблагорассудится, хоть и вам, задержать нас в Лас-Вегасе, пока вы не закончите свое следствие… Я вполне понимаю ваше положение, лейтенант, и ваши заботы, но у меня свои заботы и свои обстоятельства.

— В таком случае мне придется использовать право вызвать вас повесткой на суд коронера [10] Коронер — в Англии и США — следователь, ведущий предварительное следствие в случаях насильственной смерти (примеч. пере в.). .

Эндикотт, подумав, отчеканил:

— Я ошибся, лейтенант, у вас действительно есть такое право.

— И вы все же не сможете уехать до окончания следствия… А не пойти ли нам на компромисс? — вдруг предложил Клейншмидт. — Если я не буду сейчас препятствовать вашему отъезду, приедете ли вы добровольно из Лос-Анджелеса по моему вызову?

— Да, при двух условиях. Первое — если это действительно окажется необходимо; второе — если я приведу свои дела в порядок настолько, что смогу уехать. — И Эндикотт направился к дйери. И, обратившись к Уайтвеллу, сказал: — Артур, вы не против, если я уеду, не дожидаясь десяти часов утра? Тогда я успею попасть в контору после полудня.

Уайтвелл утвердительно кивнул.

— Да, Артур, вы же хотели написать письмо с одобрением сделки.

— Да, да, — перебил его Уайтвелл, беспокоясь, как бы детали сделки вдруг не стали известны непосвященным.

Эндикотт отвел руку от дверной ручки и кивком указал на письменный стол.

— Да нацарапайте пару строк, Артур. Все, что от вас требуется, — это упомянуть о сделке. Датируйте ее шестнадцатым числом прошлого месяца.

Уайтвелл быстро набросал записку и размашисто расписался. Клейншмидт наблюдал за каждым движением обоих бизнесменов.

— Здесь нет марок, — вдруг сообразил Эндикотт. — Я спущусь в вестибюль и куплю несколько штук. Там стоит автомат…

— Не беспокойтесь, Пол, — сказал Уайтвелл. — Я всегда вожу с собой конверты с марками. Для таких вот случаев. Не такие свежие конверты, может быть. Дядя Сэм на почте все равно отнесется к ним с уважением. — Он достал из кармана авиаконверт с маркой, толкнул его по гладкому столу к Эндикотту: — Напишите адрес. Вы его знаете. И бросьте в почтовый ящик.

Я быстро взглянул на Берту, чтобы убедиться, отметила ли она привычку Уайтвелла таскать с собой авиаконверты с марками. По-видимому, нет.

— Не уверен в здешнем воздушном сообщении, Артур, но даже если письмо отправится в Сан-Франциско и вернется обратно, все равно оно будет на месте самое позднее завтра утром — и защитит ваши интересы.

Клейншмидт стер с лица насупленное выражение и совершенно неожиданно улыбнулся Берте:

— Мне очень жаль, миссис Кул, что я спозаранку причинил вам беспокойство. Ради Бога, не обращайте на это внимания и не держите на меня зла. Ах, если бы люди смогли научиться относиться к неприятностям философски, ведь было бы гораздо легче жить, а?

Он решительно подошел к двери, четко повернулся на каблуках и вышел.

Я посмотрел на Артура Уайтвелла. Он более не выступал в роли льстеца-ловеласа либо запутавшегося в неприятностях встревоженного отца; нет, он проявлял себя человеком с быстрым умом и способностью принимать мгновенные решения.

— Хорошо, Пол, — сказал он, — сейчас берите на себя все руководство в Лос-Анджелесе. Я же останусь здесь до тех пор, пока это дело с исчезновением мисс Бурк полностью не прояснится.