Юлия Ефимова - Никогда не играйте в смерть

В дверь кто-то поскребся, на пороге номера стояла в дупель пьяная Марьяна.

– Милая, завтра съемки, Гарик здесь, ты что так накидалась-то? – Сашенька пропустил актрису к себе в номер. У нее в одной руке была почти пустая бутылка вина, а во второй балясина от перил, красивая, в форме маленького человечка.

– Что за хрень ты принесла? – Сашу начало раздражать это пьяное представление. – Ты где лестницу демонтировала, в гостинице или покусилась на большее и мародерствовала на городской набережной. Ты мне сразу скажи, за тобой погоня? Или ты оторвалась?

Но она не обращала на шутки Озерова внимания. Поставив бутылку на пол, Марьяна взяла полотенце, закутала балясину как ребенка и стала качать.

– Марьян, ты дура? – только и смог сказать режиссер. – Хватит тут тренинг по актерскому мастерству устраивать. Я с тобой не пил, поэтому полет твоей мысли и глубокий смысл перформанса понять не в силах. Мне для этого, как я погляжу, бутылок пять вина надо уговорить, а я, милая моя, в завязке, мне нельзя.

– Не ори, ребенок спит, – кое-как смогла выдавить из себя Марьяна, продолжая качать балясину и реветь.

Женя Мирная была линейным продюсером уже в третьем большом проекте, и все три были с Сашенькой Озеровым. Хотя, если быть честными до конца, то Женя была и исполнительным, и креативным продюсером, и даже помощником режиссера в одном лице, от того Сашенька так любил с ней работать. Она отвечала за все, продумывала каждую мелочь. Подыгрывала режиссеру, когда он начинал игру «я гений, вы говно». Она вытаскивала его из запоев, когда его туда загоняла его гениальность. Она была лучшим продюсером, потому что она была влюблена в него.

Женя всегда знала, что не пользуется у мужчин популярностью, но никогда не страдала от этого. Все изменилось, когда она встретилась с начинающим гением отечественного кинематографа Сашенькой Озеровым. Ей казалось, что они как никто подходят друг другу. Невысокого роста с очень коротким волосом, сантиметра два, не больше, выкрашенным в серебристо-белый цвет, и огромными карими глазищами на все лицо, Женя была если не красавицей, то очень неординарной и запоминающейся личностью. В мире кино по-другому нельзя, в мире кино надо быть персонажем, даже если ты просто продюсер. Вот Сашенька персонажем не был, он был ничем не выделяющимся мужчиной среднего роста с небольшим пивным пузиком и обычной мужской стрижкой обычного русого цвета. Только небольшая сережка в ухе намекала на творческую натуру. Но Саше можно было все, он гений, так считала Женя и убеждала всех окружающих в этом. Режиссер же то ли правда не замечал, то ли намеренно игнорировал ее особое отношение к себе. Имея за плечами развод и дочь, которая видит отца только по видеосвязи в телефоне, он решил, что достаточно наигрался в семью и в отношения. Женя надеялась, нет, не так, она истинно верила, пока она рядом, шанс есть, и просто любила его на расстоянии.

Сегодня прилетел Гарик, пришел в номер, нес какую-то чушь и нехорошо говорил про Сашу, ей надо было срочно переговорить с любимым режиссером.

– Женя, ты на часы смотрела, у меня что, сегодня ночь приемов? – Сашенька открыл дверь и с порога начал на нее психовать. Все бы ничего, но за его спиной в кресле она увидела эту актрисульку Марьяну.

– Ну, как я вижу, ты тоже не спишь! – возмутилась Женя. – Я всего лишь хотела переговорить насчет завтра.

Сашеньке Озерову этим вечером хватило разговоров, он устал и хотел спать, а еще сегодня был перебор в начальниках, он не обязан в этой жизни не перед кем отчитываться.

– Значит, так, – очень резко начал Сашенька, – насчет завтра будем говорить завтра. Сейчас у меня еще дела, и да, тебя не касается, что делает здесь Марьяна, может, мы ребенка качаем, а ты орешь как подорванная. Все, досвидос!

Женечка перевела взгляд на Марьяну, та, не поворачивая головы, подняла в ее сторону руку с вытянутым средним пальцем. Дверь резко захлопнулась перед носом ошарашенной Жени, в этот момент ее в первый раз в жизни охватила паника.

Утро было хмурым, и даже море как-то не по-доброму волновалось. Эта картина полностью дополняла Асино настроение. Генка без задних ног спала, Ася же, закутавшись в одеяло, вскипятила чайник, налила себе кофе, что так предусмотрительно захватила с собой из Москвы, и пошла на балкон любоваться рассветом на море. Но, по сути, любоваться было уже нечем, летнее солнце не стало ждать ее пробуждения и благополучно патрулировало землю. Мысли постоянно возвращались к странному вчерашнему ужину. От него предстоящий день был еще более пугающим. Куда бы деть Генку, чтобы не тащить ее сегодня на съемки.

Вчера несчастной Анне Заливной уродливо и некрасиво стало плохо прямо на стол. Эта уверенная в себе женщина-гора, ожидая последующих позывов и боясь опять испортить всем аппетит, рванула к ограждению. Перекинувшись через него, Анна попыталась продолжить ругать поваров данного заведения, но не тут-то было, она не рассчитала габариты, и ее шикарная силиконовая грудь начала перевешивать, Анна медленно, как в кино, стала заваливаться через перила вниз головой. Если учесть, что там метра три высоты, а внизу крупная крымская галька, для точности можно прибавить вес нашей героини, в итоге разбитое лицо как минимум и сломанный позвоночник как максимум ей обеспечены. Все, словно завороженные, смотрели, как некрасиво в воздух поднимаются красные туфли. Словно старая стриптизерша решила тряхнуть стариной и показать свое фирменное па. Когда ноги приняли почти вертикальное положение, сценарист Жора, он сидел ближе всех, подбежал, немного прихрамывая, и схватил Анну за лодыжки. Падение замедлилось, и все в зале выдохнули, начиная тут же хихикать. Зрелище, конечно, было еще то, широкое платье нашей бизнесвумен повисло вниз, и создавалось впечатление, что маленький сценарист держит в руках огромный тюльпан. Работники ресторана уже побежали на пляж, чтоб принять этот цветок. За общим зажатым хихиканьем наблюдавшие пропустили, как ноги сценариста в неравной борьбе с весом Анны и земным притяжением стали тоже отрываться от пола и взмывать вверх. Первой во втором акте пьесы «Не дай человеку упасть головой на пляж» была Ася. Она решила не распыляться на две ноги, а схватить сценариста только за одну. Так как даже при своем росте Ася весила как воробей. Надежда была только на людей внизу, которые уже стояли и думали, как лучше принять даму. Но сегодня судьба не была благосклонна к Анне Заливной, потому что что-то треснуло и Ася вместе с ногой сценариста полетела в угол зала, а вся сложная конструкция – дама-цветок, Жора-спаситель – полетела вниз. Ася завизжала что есть мочи и швырнула оторвавшуюся ногу, та же, не выбрав лучшей траектории, приземлилась прямо на стол перед и без того испуганным Гариком. Его изнеженная нервная система устала за сегодняшний день, и он, закатив глаза как красна девица, упал в обморок, прям в то бесстыдство, что сотворила пять минут назад Анна Заливная. Асе стыдно было вспоминать, как она продолжала визжать, закрыв глаза, и не могла остановиться. Лишь звонкие и колючие пощечины, а также Генкин крик заставили ее замолчать.