Агата Кристи - Второй удар гонга. Врата судьбы

— Ты хочешь спросить, не покушался ли кто-нибудь на мою жизнь за последние два дня? Нет, никто. Никто не приглашал меня на пикник, с тормозами в машине все в порядке, в сарайчике для инвентаря стоит банка с гербицидом, но ее пока никто не открывал.

— Думаю, что Исаак хранит ее там на тот случай, если ты однажды появишься на улице с сэндвичем в руках.

— Бедный Исаак, — заметила Таппенс. — Ты не должен говорить о нем плохо. Он стал одним из моих самых лучших друзей. Знаешь, это напомнило мне…

— И о чем же это тебе напомнило?

— Не могу вспомнить, — ответила Таппенс, хлопая ресницами. — Когда ты заговорил об Исааке, это мне о чем-то напомнило.

— Боже! — произнес Томми с глубоким вздохом.

— Про одну старушку, — продолжила Таппенс. — Говорили, что каждый вечер она прятала драгоценности в свои митенки [60] Перчатки без пальцев. . Кажется, сережки. Это была та, которая думала, что все хотят ее отравить. А кто-то помнит кого-то, кто складывал вещи в коробку для сбора милостыни. А еще рассказывают о фаянсовой штуке… знаешь, бывают такие для сбора денег в пользу беспризорников, о чем на ней и было написано. Так вот, одна женщина складывала в нее пятифунтовые бумажки, с тем чтобы всегда иметь под рукой кое-какие сбережения, а когда кружка наполнялась, то покупала такую же новую, а старую разбивала.

— И, я думаю, сама тратила эти денежки, — предположил Томми.

— Думаю, что в этом и была вся суть. Моя кузина Эмлин часто говорила, — тут Таппенс постаралась привести точную цитату: — «Никому никогда не придет в голову грабить беспризорных или миссионеров». И если кто-то попытается разбить емкость для добровольных пожертвований, то это сразу же заметят, верно?

— А ты, случайно, не находила каких-нибудь религиозных книг или скучных проповедей во время своих поисков в книгах?

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

— Я просто подумал, что в них хорошо прятать вещи. Знаешь, какая-нибудь невероятно скучная книга по теологии. Старая потертая книга с вырезанными внутри страницами.

— Ничего подобного мне не попадалось, — сказала Таппенс. — Я бы наверняка запомнила.

— И что, ты стала бы ее читать?

— Конечно нет.

— Ну, вот видишь, — сказал Томми. — Ты не стала бы ее читать, а просто выбросила бы на помойку.

— «Венец успеха» — вот эту книгу я помню, — вспомнила вдруг Таппенс. — Она была в двух экземплярах. Что ж, будем надеяться, что успех увенчает наши усилия.

— Мне кажется это сомнительным. Кто Мэри Джордан? Вот название книги, которую мы с тобой когда-нибудь напишем. Согласна?

— Если только мы это когда-нибудь узнаем, — мрачно согласилась Таппенс.

— И что ты собираешься делать сегодня, Таппенс? Продолжишь помогать мне с этими списками имен, дат и высказываний?

— Не думаю, — ответила миссис Бересфорд. — Мне это уже надоело. Записывать все на бумагу — это совершенно мучительное занятие. К тому же время от времени я все путаю, правильно?

— Не буду отрицать, несколько ошибок ты сделала.

— Хотела бы я, чтобы ты не был таким аккуратистом, Томми. Иногда это выводит из себя.

— Так чем же ты займешься?

— Я бы не отказалась вздремнуть. Но не волнуйся, я не собираюсь расслабляться, — ответила Таппенс. — Думаю, что я выпотрошу Матильду.

— Прости, что ты сказала, Таппенс?

— Я сказала, что собираюсь выпотрошить Матильду.

— Что с тобой случилось? Кажется, ты серьезно настроена на насилие.

— Матильда стоит в Кэй-Кэй.

— И что ты хочешь этим сказать?

— Ну, в том месте, где скопился весь хлам. Матильда — это лошадь-качалка, та, у которой дыра в животе.

— Так ты хочешь посмотреть, что у нее в животе?

— Именно так, — подтвердила Таппенс. — Хочешь пойти со мной?

— Не очень.

— Не соблаговолите ли вы, сударь, пойти со мной и помочь? — попробовала Таппенс еще раз.

— Услышав такое, — глубоко вздохнул Томми, — я не смогу отказать. В любом случае хуже, чем составление списков, ничего не может быть. А Исаака поблизости нет?

— Нет. Мне кажется, что у него сегодня выходной день. Но нам он и не нужен. Думаю, что я уже получила от него все, что было можно.

— Он многое знает, — задумчиво сказал Томми. — Я узнал об этом пару дней назад, когда Исаак стал рассказывать мне о прошлом. О вещах, в которых сам он участвовать не мог.

— Ему уже лет восемьдесят, — заметила Таппенс. — Я в этом уверена.

— Я знаю, но уж о больно древних вещах он говорил.

— Люди всегда что-то слышат, — сказала миссис Бересфорд. — И никогда не знаешь, правильно ли они расслышали или нет. Так что пошли потрошить Матильду. Только сначала я переоденусь — Кэй-Кэй жутко грязная и вся затянута паутиной, а нам придется проникнуть в самую ее глубь.

— Может быть, стоит позвать Исаака, если он где-то поблизости, чтобы перевернул ее и облегчил нам доступ к ее животу?

— Ты говоришь так, как будто в своей предыдущей жизни был хирургом.

— Может быть, и так. Сейчас мы с тобой собираемся удалить посторонний предмет из желудка Матильды, который может угрожать ее жизни, если его там оставить. А потом мы покрасим ее, и дети Деборы, возможно, будут на ней кататься, когда приедут к нам в следующий раз.

— У наших внуков и так хватает подарков и игрушек, хотя это не так важно, — заметила Таппенс. — Детей мало интересуют дорогие игрушки. Они будут с удовольствием играть с кусочком веревки, или тряпичной куклой, или с чем-то, что будут называть медвежонком, хотя сделан он будет из дерюжки, скрепленной двумя черными пуговицами, которые будут служить ему глазами.

— Ну пошли, — сказал Томми. — Вперед, к Матильде. В операционный театр.

Оказалось, не так-то просто развернуть Матильду должным образом, чтобы можно было успешно провести необходимую операцию. Весила она довольно прилично — и, кроме того, была вся утыкана гвоздями, которые неожиданно меняли свое положение и впивались в руки. Таппенс уже несколько раз стирала кровь с пальцев, а Томми разразился проклятиями, когда его пуловер зацепился за гвоздь и безнадежно порвался.

— Черт бы побрал эту лошадь, — сказал он.

— Ее надо было сжечь много лет назад, — согласилась Таппенс.

Именно в этот момент к ним неожиданно присоединился старина Исаак.

— Ничего себе, — с удивлением произнес он. — И что же вы двое здесь делаете? Чего вам надо от этой дряхлой лошадки? Может быть, я могу чем-то помочь? Что вы хотите с ней сделать? Вынести ее отсюда?

— Необязательно, — ответила Таппенс. — Мы хотим перевернуть ее вверх ногами так, чтобы можно было добраться до этой дыры и очистить ее живот.

— То есть вы хотите все из нее вынуть, если позволите? И кто подал вам такую идею?