Агата Кристи - Второй удар гонга. Врата судьбы

Некоторые из этих людей не поняли, что попало им в руки, некоторые из них уничтожили секреты, как ненужную чепуху. Но нам надо знать больше, чем мы знаем, поскольку что-то постоянно происходит. В разных странах, в разных местах: во Вьетнаме, во время партизанских войн, в Иордании, в Израиле и даже в нейтральных странах — таких, как Швеция и Швейцария. Везде. Это происходит, и мы хотим знать почему. Есть мнение, что разгадки надо искать в прошлом. Но туда попасть невозможно. Нельзя прийти к врачу и сказать: «Загипнотизируйте меня так, чтобы я смог увидеть, что происходило в тысяча девятьсот четырнадцатом году, или восемнадцатом, или даже раньше — например, в девяностых годах прошлого столетия» [70] Речь идет о XIX в. . Что-то планировалось, но не было доведено до конца. Идеи! Вы только посмотрите: в Средние века люди уже думали о полетах по воздуху. У древних египтян, уверен, тоже были определенные идеи, хоть они и никогда не претворились в жизнь. Но когда идеи попадают в руки тех, у кого есть возможности и мозги для того, чтобы их развить, может произойти все что угодно — как хорошее, так и плохое. У нас есть ощущение, что за последнее время произошли некоторые изменения — например, разработка бактериологического оружия. Это трудно объяснить чем-нибудь, кроме осуществления каких-то секретных планов, которые казались неважными тогда, но оказались очень перспективными сейчас. Кто-то, кому в руки попались эти разработки, внес в них кое-какие изменения, которые могут привести к пугающим результатам. Получены вещества, которые могут изменить характер человека, превратить доброго малого в негодяя, — и все это происходит по одной и той же причине. Из-за денег. Из-за денег и из-за того, что они могут дать, что они могут купить. И из-за той власти, которую они могут обеспечить. Итак, молодой Бересфорд, что вы на все это скажете?

— Мне кажется, это пугающие перспективы, — ответил Томми.

— Это правильно. Но у вас нет ощущения, что я говорю ерунду?

— Нет, сэр. Мне кажется, что вы человек, обладающий информацией. Вы всегда таким были.

— Гм… Наверное, поэтому я им и нужен, не так ли? Они пришли сюда, начали жаловаться на дым, сказали, что он их душит, но… вы знаете, что бывают некоторые моменты в жизни, — как, например, в случае с Франкфуртской ячейкой, когда нам удалось одержать верх. И потому только, что мы добрались до тех, кто стоял за всем этим. Так вот, за всем этим тоже кто-то стоит — причем он не один, а, скорее всего, их несколько. Может быть, мы сможем узнать их имена, а если нет, то хотя бы их ближайшие планы.

— Понимаю, — сказал Томми. — Почти понимаю.

— Правда? И вы не считаете это чепухой? Глупыми фантазиями?

— Я вообще не считаю, что в жизни может происходить что-то совершенно невероятное, — сказал Томми. — Я понял это, прожив долгую жизнь. Самые фантастические вещи оказываются правдой, а вещи, в которые вы не могли поверить, случаются сплошь и рядом. Но я хочу, чтобы вы поняли: у меня нет соответствующей подготовки. У меня нет научных знаний. Я всю жизнь занимался безопасностью.

— Но, — заметил полковник Пайкэвей, — вы — именно тот человек, который умеет докапываться до истины. Вы и еще один человек — ваша жена. Говорю вам, она умеет это делать. Она любит раскапывать вещи, о которых вы ей рассказываете. Женщины умеют раскапывать секреты. Когда они молоды и красивы — это происходит само собой. Когда они становятся старше… могу сказать, что у меня у самого была двоюродная тетушка, и не было такой тайны, которую она не могла бы раскрыть, и правды, до которой она не могла бы докопаться. Конечно, здесь есть и денежная составляющая, но ею занимается Робинсон. Он знает о деньгах все. Он знает, куда они идут, почему, откуда и для чего. И все остальное тоже. Он о них все знает. Как доктор, который щупает ваш пульс. Так вот, он чувствует этот финансовый пульс. Знает, где штаб-квартира денег. Кто использует их, как и почему. Вас я хочу привлечь к этому потому, что вы оказались в нужном месте. Оказались там совершенно случайно, а вовсе не по тем причинам, которые могут кому-то прийти в голову. Вы — просто пожилая пара, ушедшая на пенсию, в поисках приятного домика, в котором можно будет провести остаток своих дней; любите всюду совать свой нос и общаться с разными людьми. И, может быть, в один прекрасный день вы услышите что-то стоящее. Вот чего я от вас жду. Порыскайте по округе — и выясните, какие легенды рассказывают о давно прошедших временах, как хороших, так и плохих.

— Скандал в ВМФ, чертежи подводной лодки или еще что-то, о чем продолжают вспоминать, — вставил Томми. — Некоторые люди все еще об этом говорят. Но никто, кажется, точно об этом ничего не знает.

— Но у вас есть с чего начать. Понимаете, Джонатан Кейн жил недалеко от вас приблизительно в это же время. У него был коттедж на берегу моря, и именно оттуда он руководил своей пропагандистской кампанией. И у него были последователи, которые преклонялись перед ним. Перед Джонатаном К-Е-Й-Н-О-М. А я бы написал по-другому. Я бы написал К-А-И-Н-О-М. Это ему больше подходит. Он был помешан на разрушении и различных методах разрушения. Он бежал из Англии. Говорят, что через Италию он смог добраться до дальних стран — до России, до Исландии и даже до Американского континента. Но куда он исчез, чем потом занимался, кто исчез вместе с ним и кто был его последователем потом — всего этого мы не знаем. Однако, как нам кажется, он что-то знал о том, что здесь происходило; он был популярной личностью, соседи приглашали его к себе, а он их — к себе. Но вот о чем я хочу вас предупредить; будьте осторожны. Постарайтесь узнать как можно больше, но, ради Всевышнего, будьте осторожны. Оба. И внимательно следите за… как там ее зовут? Пруденс?

— Никто в жизни так ее не называет. Таппенс, — поправил Томми.

— Вот именно. Берегите Таппенс и скажите ей, чтобы она берегла вас. Внимательно следите за тем, что вы едите и пьете, и за теми, кто, без всяких видимых причин, пытается завязать с вами дружбу. Информация всегда поступает частями, иногда странными и непонятными. Это может быть история из прошлого, которая что-то значит. А иногда — потомок или родственник тех людей, которые жили здесь в прошлом.

— Сделаю все, что смогу, — пообещал Томми. — Мы оба сделаем. Но боюсь, что у нас ничего не получится. Мы слишком стары и слишком мало знаем.

— Но у вас есть идеи…

— Разумеется, у Таппенс они есть. Например, она думает, что в нашем доме что-то может быть спрятано.

— Не исключено. Это же приходило в голову и другим людям. Пока этого никто не нашел, но ведь никто и не искал этого с необходимой уверенностью. Дома и жители — они могут меняться. Дома продают, и в них въезжают новые люди. Лестрейнджи, или Мортимеры, или Паркинсоны. В Паркинсонах не было ничего особенного, кроме одного из их сыновей.